Дуглас Кеннеди - Особые отношения
— Прямо как дома, — озираясь по сторонам, заметила она. — Не считая цен. Господи, да неужто ты можешь себе позволить такое?
— Нет, не могу, — устало заметила я.
— Только умоляю, не говори, что я и так толстая, — заявила Сэнди, с жадностью поедая шоколадное пирожное с орехами и запивая его кофе со взбитыми сливками. — Я знаю, что я толстая, и собираюсь заняться этой проблемой, когда лето кончится.
— Это здорово, Сэнди, — пробубнила я, уставив взор в свою бумажную чашечку с эспрессо.
— Ты должна что-нибудь съесть, — сказала она.
— Аппетита нет.
— Знаешь, мне показалось, что барристер у тебя просто золото, она так классно обработала этого поганого доктора и эту ирландскую идиотку-сестру. Но я так и не врубилась, почему же она отпустила на волю эту девицу из социальной службы…
— Сэнди, умоляю…
В ее глазах были усталость от перелета, смятение и боль.
— Мне не следовало прилетать, да?
— Я такого не говорила.
— Нет, ты права. Только Мешаю, разглагольствую, старая толстая дура…
— Прекрати сейчас же. — Я схватила ее за руку. — Я страшно рада, что ты здесь.
— Ты так говоришь из вежливости.
— Да нет же, правда. Ведь ты так меня поддерживала во всем этом кошмаре — да лучшей сестры и быть не может. Без тебя я давно бы сломалась. Но…
— Вижу, вижу. Напряг просто невыносимый.
Я кивнула.
— Вот потому я и решила приехать к тебе. Я просто не могла усидеть в Бостоне, это было выше моих сил — быть там и гадать, что здесь происходит.
— Все довольно паршиво, как мне сейчас кажется.
— Что ж, может, она не справилась с социальной девицей, зато господин Консультант — Большая Шишка еле ноги унес…
— «Социальная девица», как ты ее называешь, здесь перевешивает все остальное. Ее отчет — для суда альфа и омега, потому что именно суд ее и направляет на это задание. Ты слышала, что сказала Мейв: судья относится к ее словам серьезнее, чем ко всем остальным показаниям. Вот почему я как в воду опущенная. Конечно, никакой неожиданности здесь не было, мы все это знали уже давно, когда получили отчет ССКПДМД. Но я все-таки надеялась, что Мейв что-нибудь придумает.
— Тем более что тут все шито белыми нитками. Я тебя уверяю, Мисс Социальный Работник прошлась по шикарному дому Мисс Богатой Сучки, поахала на фотографии, где она и Тони снялись с самой Миссис с Даунинг-стрит. Ей, наверное, до смерти польстило, что этакие шишки так серьезно относятся к ней, шмакодявке. Вот она и распустила слюни и готова перед ними расстелиться… прости мой американский.
— Прощаю… И думаю, что ты права.
— Что нас еще ждет во второй половине дня?
— Мой дивный супруг.
— Сгораю от нетерпения.
Вынуждена отдать должное Тони, его спич был составлен и преподнесен весьма искусно. Настоящий спектакль в знакомой мне убедительной манере, к которой он прибегал в общении, например, с каким-нибудь важным арабом, министром иностранных дел, если хотел от него чего-то добиться. За свидетельской стойкой Тони превратился в Энтони Хоббса из «Кроникл»: вот он, эрудированный, серьезный, солидный, но, кроме того, невероятно участливый, сострадательный, особенно когда речь идет о его печально, прискорбно заблудшей жене. Подбадриваемый сочувственными кивками Люсинды Ффорде, он ознакомил ее со всей историей моего падения. Мы услышали повествование о том, как он изо всех сил пытался поддержать меня, как я отвергала его помощь и как он все равно был рядом со мной, даже когда я начала угрожать жизни нашего сына.
Затем Тони перешел к «дружбе» с Дианой Декстер. Да, что греха таить, эта многолетняя дружба граничила с влюбленностью, но никогда, никогда не переходила во что-то серьезное, пока его брак не дал трещину и он не начал терзаться опасениями за жизнь сына.
А после этого он пылко разыграл роль «нового мужчины»[50], сообщив, что отцовство — лучшее из всего, что с ним происходило в жизни, что он даже не представлял, какую необыкновенную радость приносит ребенок, освещая все ваше существование, и что он не мог даже мечтать о таком необыкновенном (да, он дважды употребил это слово) партнере и друге, как Диана Декстер (он смотрел прямо на нее, вознося свои хвалы), и что он безумно, безумно огорчен, просто убит сложившейся ситуацией, но считает, что нет иного выбора, как только изолировать Джека от матери, «охваченной манией саморазрушения», Впрочем, Тони выразил надежду, что — когда я вновь обрету душевное равновесие — я еще смогу сыграть определенную роль в жизни сына. В данный момент, однако, он совершенно готов полностью взять на себя всю заботу о ребенке. Именно поэтому он решил отказаться от карьеры в «Кроникл», да и потом — когда они переедут в Австралию — не собирается искать работу с полной занятостью по крайней мере в течение года-другого, чтобы «неотлучно быть при Джеке».
Пока Тони нес всю эту слюнявую пургу, во мне поднимался гнев, который смягчался лишь боязнью, что Сэнди не выдержит и начнет изображать, что ее тошнит.
Наконец он закончил, и за дело взялась Мейв Доэрти. Она смотрела на Тони холодно и отчужденно.
— Итак, мистер Хоббс, — начала она. — Мы только что услышали, как вы восторженно описывали радости отцовства. Это, разумеется, весьма похвально. Позвольте поинтересоваться, сэр, просто из любопытства, почему вы так долго ожидали и не заводили детей?
— Ваша честь, — вмешалась Люсинда Ффорде. Судя по голосу, она была сильно раздражена. — Я решительно протестую против подобных вопросов. Скажите на милость, какое отношение это имеет к делу?
— Пусть свидетель ответит на вопрос, — ответил Трейнор.
— Я рад на него ответить, — откликнулся Тони. — Причина того, что детей у меня не было, пока я не встретил Салли, проста. В силу моей профессии я постоянно находился в разъездах, ездил по разным странам, горячим точкам, с одной войны на другую. У меня просто не было никакой возможности с кем-то познакомиться, остепениться. Но когда я познакомился с Салли, ее беременность совпала с моим решением вернуться в Лондон и возглавить отдел международных отношений в «Кроникл». Таким образом, по всему выходило, что это идеальный момент, когда я могу полностью отдаться супружеству и отцовству.
— А раньше у вас никогда не было опыта отцовства?
— Нет, никогда ничего подобного не было.
— И теперь вы с энтузиазмом наверстываете упущенное.
— Мисс Доэрти… — судья Трейнор адресовал ей испепеляющий взгляд.
— Я снимаю последнее замечание, Ваша честь. Итак, мистер Хоббс, обратимся к другому важному вопросу… к вашему решению покинуть «Кроникл». Вы ведь работали в «Кроникл» более двадцати лет. Это правильно?
