Чудо как предчувствие. Современные писатели о невероятном, простом, удивительном (сборник) - Водолазкин Евгений Германович

— Дурак! — резюмировал Высоцкий. И сразу же оба успокоились: вновь загудели из трех «отдохнувших» целых два!

Потом я выяснил, что шутливо-бодро-озабоченное состояние духа прикрывало настоящее волнение, и уж я-то совсем зря острил, ибо не понимал, чем в самом деле грозил этот рейс.

А через три дня в Москве я получаю телеграмму: срочно лететь в Измаил — на пересъемку, елки-палки! Володя звонит.

— Вызов на съемку, получил?

— Получил.

— Ну и как, летишь?

— Лечу. Без настроения, Вова.

— Дурачок, пересъемка — это к лучшему, понял?

— Понял… чем мужик бабу донял… [1]

В Измаиле, в той же каюте, Высоцкий объясняет повод пересъемки. Эпизод хвалили, но Ролан Быков, пристрастный соучастник съемок фильма, отругал Карелова и гримеров — за мой внешний вид: «Какой он, к черту, барон? Он, в этих усах, типичный генацвале!» И наутро меня срочно снимают — безусым бароном. Снялся, принял душ, уехал в аэропорт Одессы, улетел в Москву.

Володя звонит ночью домой (не теряет контроля поручик Брусенцов): «В театр не опоздал? Как прошел спектакль?» — «Всё отлично, ваше благородие, как твоя смена?» — «Нормально, Венька, я рад, что ты звучишь добро, без дурацкой меланхолии, спокойной ночи!»

Дело сделано, слава богу, и как партнер Высоцкий должен был идти своим путем до конца съемок. Но как чудотворец, оказалось, он приготовил для меня еще один необычайный подарок.

По дороге на съемки я вскользь упомянул про то, что не знаю Одессу, а о знакомстве с городом, где прошло детство моей мамы, я мечтал. Володя запомнил мои вздохи в аэропорту — жалко в таком городе бывать транзитом, и где-то в разгар осени того же 1967-го я получил новую телеграмму с солидной подписью режиссера и директора группы «Служили два товарища»: меня опять требуют в Измаил. Причина: наш материал в браке! Видимо, они помогают Высоцкому окончательно влюбить меня в кинопроизводство… С трудом выискиваю два свободных от спектаклей дня, кляну себя за мягкотелость, а кино — за фокусы; лечу, конечно, без настроения. В аэропорту, прямо у трапа — ого, сам Высоцкий. И — ни одного мосфильмовца. Володя стоит и качается с пяток на носки. Глаза — плутовские. Сообщает: едем не на съемку, а на два выходных его дня, и он на свою голову берет меня в Одессу. Почему? Потому что моя мама детство провела в Одессе, а я там — еще ни разу! Понятно, меня ненадолго хватило на возмущение…

Володя показывал город, который всю жизнь любил, и было ощущение, что он его сам выдумал… и сетку проспектов, и пляжи, и платаны, и Пушкина на бульваре, и Дюка Ришелье, и яркие, жаркие подробности морских боев обороны, и вообще жизнь одесского порта. Мы ночевали в «Куряже», общежитии киностудии, на Пролетарском, ныне Французском, бульваре. Там, вскладчину, решали проблему обеда — в походном режиме. Много арбузов было съедено — это я точно помню. Рядом с Володей — Слава Говорухин, Шура Фадеев [2], Гена Воропаев [3] (с ним и его другом Лёвой Милиндером [4] дружба моя продлевалась уже в Ленинграде, в их родном акимовском Театре комедии). А напротив общежития — дом киношников. Вышли с Володей во двор — в окне второго этажа Кира Муратова… Через тридцать пять лет в Москве, в Доме кинематографистов, после премьеры ее фильма «Чеховские мотивы» подошел, поздравил и спросил: «Кира, а помните…» — «Помню, как нас познакомил Володя!..»

Я за два дня, кажется, узнал и полюбил тысяч двадцать друзей Высоцкого. Актеры, режиссеры, писатели, моряки, одесситы и москвичи… Сижу зрителем на его концерте в проектном институте. Сижу на прощальном ужине, где Володя — абсолютно непьющий тамада и внимательный хозяин. Да и весь двухдневный подарок — без единой натуги, без ощущения необычности, только помню острые взгляды в мою сторону, быстрая разведка: ты в восторге? всё в порядке?

Фильм «Служили два товарища» ждал большой успех. Роль Высоцкого высоко оценили коллеги и зрители. И сам Володя заметно гордился успехом и фильма, и своего героя. Что до моего скромного участия, об этом говорить нечего, однако характер Высоцкого не мог допустить пессимизма в свой адрес. И чудотворец элегантно завершил наши совместные «открытия» в кино.

Через несколько месяцев после выхода фильма на всесоюзные экраны Высоцкий заходит в театре в нашу общую гримерку и дарит мне книжечку, изданную Госкино: «Служили два товарища», со сценарием и массой фото из фильма. «Вот, напиши мне что-нибудь на память о наших с тобой съемках». Второй экземпляр книжки он дарит мне, с уже готовой надписью-автографом. Я хотел поскромничать (какое там мое участие) — Володя крепко похвалил издание: «Среди героев фильма тут две твои фотографии!» И, пролистав, явил меня в двух видах: барон Краузе в усах и он же без оных! И я, не скрыл своего удовольствия, написал ему благодарственные слова.

Надеюсь, что архив Высоцкого, в том числе подаренная им книжка «Служили два товарища», в целости сохраняется в РГАЛИ, куда я отдал все кажущиеся мне важными для потомков автографы и документы. А мой автограф, вместе с книжкой, после смерти Володи хранится у Марины Влади, в ее части архива.

Стихами же Высоцкого по-честному горжусь:

Мои ангелы небесные приняли это пожелание всерьез — и с тех пор меня стали звать и снимать в кино!

Глянул в «Википедию»: с 1967 до 2020 года я, оказывается, участвовал в шестидесяти девяти художественных, документальных, теле-, мульти- и иных фильмах. Но то, что поэт назвал «наводнят „Экран“», — это можно считать осуществленным только два раза. Первый на студии «Лентелефильм», в 1982 году, по моей сказке «Али-баба и 40 разбойников» (звуковой альбом фирмы «Мелодия», 1981) — популярный фильм для очень многих миллионов зрителей. Второй случай, так сказать, «бешеной популярности» — «Д’Артаньян и три мушкетера». Снимал фильм и его продолжение Юра Хилькевич, друг Владимира Высоцкого.

После барона Краузе я стал графом де Ла Фер. В Театре на Таганке через десять лет после барона Краузе я исполнил роль князя тьмы — мессира Воланда. Граф, барон и князь — меня «повышали в социуме»!

О совпадениях. В 1978 году в Одессе в соседних павильонах снимались два фильма — «Место встречи изменить нельзя» и «Д’Артаньян и три мушкетера», и мы с Володей оказались рядом.

Знаменитый герцог Арман Эммануэль дю Плесси де Ришелье — потомок кардинала Ришелье, врага моего Атоса и остальных мушкетеров — был во Франции министром иностранных дел при Людовике XVIII. После французской революции, приехав в Россию, дружил с Александром I, по каковой причине стал градоначальником Одессы и генерал-губернатором Малороссии и Бессарабии. Высоцкий, обожатель Одессы, уверял меня, что Арман Эммануэль дю Плесси де Ришелье стал в России генералом и отвоевал Измаил, конечно, для будущих съемок фильма «Служили два товарища». Звали его в Одессе никаким не Дюком, а просто Эммануил Осипыч, и всё. А мой славный коллега по Театру на Таганке и по фильму «Три мушкетера» Саша Трофимов хорошо сыграл кардинала Ришелье, а на съемках в Одессе отказывался именоваться Арман Иванович, а гордо представлялся: «Арман Жан дю Плесси де Ришелье!»