Джон О'Хара - Жажда жить
Холлистер. Понятно, миссис Тейт, но ведь это светская хроника.
Грейс. Мне кажется, что это будет не по вкусу и бизнесменам, людям, которые размещают у вас рекламу. Что подумают владельцы магазинов, прочитав в газете, что мы с дочерью провели день в Филадельфии? Скорее всего что мы ездили туда за покупками, и если бы я была хозяйкой какого-нибудь магазина в Форт-Пенне и размещала рекламу в «Часовом», мне бы совершенно не понравилось постоянно читать, что одна из его владелиц тратит свои деньги где-то на стороне.
Холлистер. Метко сказано, миссис Тейт, я непременно укажу на это сотрудникам отдела рекламы.
Грейс. Слава Богу, и я на что-то сгодилась.
Холлистер. Вы — да, а я — нет.
Грейс. О, мистер Холлистер, мне очень жаль, что все так получилось. Нелегко со мной иметь дело, верно? Кстати, я давно собираюсь черкнуть вам пару слов, с тех самых пор, как умер мой сын и мы с вами говорили по телефону. Но ведь, если не ошибаюсь, вы тогда сразу отправились на фронт?
Холлистер. Да, в морскую пехоту.
Грейс. Знаю. Я видела ваше имя на доске почета.
Холлистер. Здесь, в редакции?
Грейс. Да, я как-то заходила туда.
Холлистер. Надеюсь, когда соберетесь в следующий раз, дадите мне знать заранее.
Грейс. Договорились. Что-нибудь еще?
Холлистер. Да нет, пожалуй, все, кладу трубку, пока вы чего-нибудь еще не запретили печатать.
Грейс. Ну что вы, мистер Холлистер, все не так страшно. Вообще-то газета мне очень нравится.
Холлистер. Большое спасибо. Всего доброго.
Грейс. Всего доброго.
Грейс не сочла нужным рассказать всю правду о своих поездках в Филадельфию. Не всегда ее сопровождала Анна (которую легко было принять за младшую сестру Грейс), да и не раз в месяц она туда наведывалась, а приблизительно раз в две недели, и продолжались эти визиты уже два квартала, начиная с зимы 1918–1919 годов. После того как эпидемия гриппа (когда Грейс исправнейшим образом работала водителем грузовичка, который время от времени использовали как карету «скорой помощи») собрала свою страшную жатву, она отправилась с детьми в Филадельфию на ежегодные закупки в центральные универмаги города — Вайнмейкер, Стробридж и Шонхут. Альфред уже дорос до того, чтобы иметь в гостинице отдельный номер, а Анна делила с матерью двойную постель в соседней комнате. После раннего обеда их с братом можно было спокойно оставить в гостинице, пока Грейс преломляла хлеб со своими родичами с улицы Саранчи. В тот вечер она во второй раз встретилась с Оскаром Стриблингом, жена которого, кузина ее кузины, умерла несколько недель назад, став жертвой той же самой эпидемии дифтерии. Грейс, познакомившуюся некогда со Стриблингом в Кейп-Мэе, попросили даже не заикаться о недавней потере Оскара; это был его первый с тех пор выход в свет, и он согласился прийти, только узнав, что будет и она. Оскар был немного знаком с Сидни.
Он заехал за Грейс на своем шикарном «пирсе» и отвез с ужина в гостиницу так рано, что она столкнулась с Альфредом в тот самый момент, когда он собрался сбросить бомбу — мешок с грязным бельем на Волнат-стрит.
Это второе свидание с Оскаром Стриблингом как-то не особенно запомнилось Грейс, во всяком случае, она даже не рассказала о нем Конни Шофшталь, но в январе он написал ей, что с удовольствием вспоминает о недавней встрече и приглашает поужинать в ближайший приезд в Филадельфию. Удивительно было читать эти строки в совершенно формальной записке; к тому же это было совершенно не похоже на Оскара Стриблинга — приглашать на ужин даму, когда после смерти жены прошло так мало времени. Грейс выждала несколько дней и написала в ответ, что будет в Филадельфии с дочерью, и, если угодно, можно пообедать втроем, именно пообедать, потому что она редко остается там на ночь. Стриблинг пригласил их на обед в ресторан «Куглер», настояв, чтобы они до конца дня пользовались его машиной, и заявив, что шофер будет встречать их на вокзале всякий раз, как они приедут в Филадельфию. «Глупо держать машину без дела, — сказал он. — А мне сейчас она нужна только, чтобы доехать до работы и к вечеру вернуться домой, вот почти и все». Грейс поймала его на слове, тем более он добавил, что они — фактически одна семья, и в следующий раз они с Анной переночевали в городе, поужинали с Оскаром, и Грейс, прощаясь с ним в лифте, согласилась на следующей неделе снова приехать в Филадельфию пообедать, а потом сходить в театр.
Они пошли на «Синдбада» с Элом Джонсоном в главной роли, потом вернулись пешком в гостиницу, где Оскар пожелал ей в лифте спокойной ночи, ни разу не выйдя из образа воспитанного джентльмена средних лет и хорошего достатка, несколько напоминающего Вудро Вильсона; сходство с президентом отчасти подчеркивалось тем, что оба недавно овдовели (правда, Вильсон уже исправил это положение), а отчасти тем, что оба носили пенсне, которое несколько старило Оскара.
С тех пор Грейс начала регулярно ездить в Филадельфию, раз в две недели. Это была тайна, потому что Конни, единственный человек, с кем Грейс могла ею поделиться, осела в Нью-Йорке и занималась там какими-то театральными делами, а Оскар сказал, что ни к чему посвящать в их встречи общих знакомых в Филадельфии. На третий месяц знакомства он сделал ей предложение. Пожениться, сказал он, хорошо бы зимой девятнадцатого-двадцатого года, но торопиться с ответом не обязательно, думайте сколько угодно.
Грейс думала месяц и отклонила предложение: она нигде, кроме Форт-Пенна, жить не будет, а он не оставит свой страховой бизнес. К тому же у него есть замужняя дочь, с которой Грейс даже не знакома, хотя та и не против вторичной женитьбы отца. А вот ее дети как раз против, чтобы она снова вышла замуж.
— Но ведь это не значит, что мы не сможем больше встречаться? — спросил Оскар.
— Нет, если только вы не решите, что лучше проводить время с кем-то другим, с той, кто согласится выйти за вас. А про любовь мы никогда не думали и не говорили.
— Я-то как раз думал, Грейс, хотя вслух действительно не произносил.
— В таком случае нам лучше больше не встречаться.
— Нет. — Они сидели за угловым столиком в «Куглере». Оскар перевел взгляд вниз, на чашку с кофе, затем снова посмотрел на Грейс: — А любовницей моей вы согласитесь быть?
— Нет.
— Не надо так говорить, Грейс. Можно обойтись и без любви. Вы молоды, так молоды, что, может, верно, не стоит вам выходить за господина десятью годами старше. Но я был женат, вы были замужем, так что нет нужды притворяться. Я хочу вас, очень хочу, и был бы счастлив доставить вам удовольствие.
— Про то удовольствие я уже почти забыла. И стараюсь не вспоминать.
— Да не поможет никакое старание. Вы же вся как пружина. Я видел, как вы смотрели на сцену, на юную пару актеров, что исполняла танец. Вы глаз с них не сводили. И если б я не заметил этого, ни за что бы не завел этот разговор.
Грейс немного помолчала, потом набрала в грудь побольше воздуха и шумно выдохнула.
— Они молоды, — сказала она. — И ничего у них еще не было, это я точно знаю. — Она повернулась к Оскару. — У тебя есть куда поехать?
— Есть. — Он не стал объяснять, как у него появилось это жилье и как долго оно принадлежит ему, но через полчаса они оказались в квартире на Еловой улице.
— Твоя? — спросила Грейс.
— Моя.
— Но ведь могла бы быть чьей-то еще?
— Не пытайся, все равно я не скажу тебе, как она мне досталась, но купил я ее давно. Давно — значит задолго до того, как мы познакомились.
— Выпить здесь есть что-нибудь? Знобит что-то.
— Меня тоже. — Он налил виски в два высоких бокала, они выпили, и Грейс вышла из комнаты. Скоро послышался ее голос:
— Можно.
Оскар разделся здесь же, в гостиной, накинул купальный халат и прошел в спальню. Грейс лежала на кровати, натянув одеяло до подбородка, и даже не пошевелилась, когда он откинул его и лег рядом.
— Я тоже хочу на тебя посмотреть, — сказала она. — А теперь быстрее, ну, пожалуйста, я едва сдерживаюсь.
Оказалось даже слишком живо, но она еще долго не отпускала его, пока оба не обессилели.
— В следующий раз я не только о себе буду думать, — пообещала Грейс. — То есть сейчас я вообще ни о чем не думала. А следующий раз сегодня будет?
— Если ты останешься на ночь.
— Не получится, но я могу задержаться допоздна, да и помогу тебе. Хочешь? Я хорошо помогать умею. И люблю. О, как же я рада, что ты привел меня сюда. Я так долго оставалась мертвой. Поспи, если хочешь, а потом, как проснешься, я тебе помогу.
Почти полгода они встречались раз в месяц, на четвертой неделе. Грейс останавливалась в гостинице, принимала душ и оставляла вещи так, чтобы номер выглядел жилым, а затем уходила. В последний раз случилось так, что она открыла дверь своим ключом и обнаружила в гостиной не только Оскара, но и некую даму примерно своего возраста и, судя по виду, похожего социального положения.
