Валерий Пудов - Приключения Трупа
Приложил он и усердие, чтобы без препон сохранить от своей особы наследие.
Раскрутил нить пути и по ней завещал идти: разносить прыть, копить пыл, ярить оскал и не косить в тыл.
Подрядил писателей на итоги и злопыхателей — на некрологи: попросил изложить в воспоминаниях искание дорог и терпение, отразить колебания и рвение, проследить оттиски ног и осветить — проблески гения.
Написанное — проэкзаменовал, присланное — сжег как хлам, материал переписал сам, убрал в котомку и закопал — сказал, что — потомку.
Тайком образовал кружки для освоения своего учения.
При том за взятые контрамарки раздавал дорогие горшки и другие богатые подарки.
Наблюдал, как шакал из засады, за тем, как читали его доклады, рисовали чертежи его схем и бюстов, создавали с чувством его муляжи и подражания в металле его прилежанию, переживаниям и искусствам.
Навещал и огороды, но не защищал ничьи всходы и не отгонял ворьё и вороньё, а искал угол зрения на свое изображение и надевал на пУгал свои бесценные подношения: военные мишени, скорострельное ружье, нательное белье и прочее рабочее тряпье.
Там же, у стражи, запричитал в самозабвенном настрое, стоя по колено в дерьме и гное:
— Мое будет долго пугать с толком и кормить, как на блюде кашей. Наша сыть — и на дне, и по смерти — наша! Ее в старье не вмять и не врыть! Верьте мне, люди, мать вашу крыть!
Вдобавок к вещам лукавый даритель завещал:
— Вам, раззявам, и в ските не забыть мое имя и дело. А тело — не сгноить своими руками. И потому созовите на кутерьму и враньё сборище и помяните — стояще. Разгоните грусть! А сохраните память — заберите и сокровища. Пусть мой труп, как живой, служит народу. Берегите, как свой ужин, в любую погоду. Тем, кто не глуп и в строю, всем за то дарую мою породу — без исхода свободу! А сожгут в чаду тело — и тут пойду в дело: раскидайте прах в песочных часах и гоняйте в веках — для точных понятий о временах порочных занятий!
Наобещал забияка — вал, однако слукавил: ни письменных правил по распоряжению имуществом не оставил, ни численных расчетов об участи оборотов к рассмотрению не представил.
И с той поры ни слова толково не добавил. Будто намекал круто: от бытовой мишуры кули с барахлом раздуты и скандал — мелкий.
А у него — понимай! — другой запал: для большой горелки!
Оттого и пошли потом враздрай подделки!
6.Труп исчез, как дуб залез в огромный лес.
Рожден в чистом поле — совсем изможден в темном лесе.
И шумен в частоколе, как бубен — тем и интересен.
Но водить круговерть в лесу — носить прыть на весу, а смерть — на носу.
А залез вчуже — задача похуже: лес по неуклюжим не плачет, не тужит.
Так и получилось: чудак пропал — чаще на милость.
Угадал подходящий срок и — в прогал утек.
Одно — не сходилось: окно за ним не закрылось.
А заиграл шаловливый ветерок, и оттуда, как дым, побежал говорливый шумок.
А в пересудах и падь — что гладь, и лесок — что дубок, и дубище — что лесище, и ни за что не понять, кто кого и для чего ищет.
И неспроста поползла из-за угла путаница, как глиста или гусеница.
То ли, говорили, убит из-за доли, то ли — от усилий угар, то ли — сам устал, то ли — стал стар.
То ли по кустам лежит, то ли по долгам бежит, то ли он — запечный таракан, то ли — вечный истукан.
То ли он — не он, а шпион, разбойник, позорник или озорник и мясник.
То ли он — умный дворник без штанов: с уймой паспортов и на тюрьму — готов.
По тому документу — полковник из агентов, при спеси и награде: пенсии ради.
А по тому — шорник: засел в кожу — наел рожу.
По тому — медник: надел передник, а у дел — посредник.
А по тому — евгеник: резанул фурункул, а надул — гомункул.
По тому — священник: грош — в кружку, брошь — под подушку.
А то — никто: нахал — брал веник, махал не глядя, подметал уголок, очищал городок ради денег и доплат — и не наследник, а богат.
А то — солдат: взят в строй и не рад, что живой.
Уследить за живыми не сложно: можно затвердить имя молодца и кличку подлеца.
Но уличить мертвеца — перемудрить: птичку на нить ловить и доить.
Гнильца — без лица: ни имени, ни вымени.
А призови покойника на поклоны — и без любви поклонников миллионы.
Труп — куб: что ни сторона — одна, зато черчение одной — приключение другой.
И потому, по всему, заключили в стиле кадрили, круп — обреченная скотина, а труп — отвлеченная картина!
VIII. БЕДНЯЖКА И БУМАЖКА
Справка о кончине — отставка из жильцов и первый верный документ для мертвецов. В ней без затей говорится о причине перехода границы человечьего рода и отмечен момент встречи у брода.
С этой бумагой, приметной без ложного глянца, можно призвать к ответу и живого самозванца.
А без нее и гнилого беднягу не смей, лиходей, не твое, зарывать: ни в глину под гладь, ни под перину в кровать.
Без бумажки ты — не труп, а букашкин суп!
А с ней и совсем живой — не живей, чем гной: от суеты — промашка, но чтобы воспрять, хорошо бы на бумажку достать бумажку, а клерки, недомерки со лбами глазастыми, на взятки натасканы, зубами лязгают. И не ласково!
Наскоро покушались на свидетельство о смерти Трупа люди разные: и за порядки волновались, и по причуде глупой, и подкупались на соблазны. Такое радетельство за итоги мило для покоя, как корыто с мылом в ноги — от запоя, но породило и волокиту, и зависть, а подлоги — разворошило вдвое: на тело в квартире сбежались, как на дело, и папаша, и мамаша, и прочие родичи, охочие до прозвища наследников. Гири, пальто без манто и огарки ужина не показались привередникам заслуженным подарком, но одни признались, бледнея, что они обознались, и ретировались, а иные, не родные, да беднее бедного, остались до победного.
А каково было соседям убогого? Не медведи у своего логова! И рыло — не в ските! Ни смраду не рады, ни падали, ни волоките!
2.Клерки застучали зубами при первом сигнале о драме.
И зарычали нервно, как тигры на примерке к крупу жертвы.
А заиграли в игры: паспорт Трупа взяли, а справки о смерти не дали. Заверещали зато — что пастырь на шалунишку:
— Поверьте, тут — не пиявки, не отсосут лишку!
Потом пожевали ртом, подняли тон и указали на закон:
— Вручали покойнику талон. А он против правил и толику не отоварил. Не успел. Опять прочерк. Коли цел, верните, что ли, кусочек.
Просители им возражали:
— Искать в покойнике — что дым полоскать: в сите ли, в уполовнике…
Но визитеру не унять контору — хору не умять гору.
От начальства домочадцы убежали в одночасье. Надев на зев противогазы и презрев метастазы от заразы, смело обыскали дОма и тело, и хоромы.
И опять в приемную — играть втемную:
— Привет! Нет бумажки ни в тельняшке, ни на кухне. А бедняжка — тухнет и пухнет.
Контора — не лаской, так скорой встряской:
— Не шастать! Вам — услуги, а нам — гам? Хапуги!
От неистового лязга пришельцы искусали заусенцы и испытали приступ маразма: снова не угадали игры, пожелали в тартарары и удрали бестолково — без поклона.
А на улице стали сутулиться, как попрошайки, и собрали в банной шайке талоны со всего своего района.
С жаром передали ярым казнокрадам.
Но в ответ услыхали с бранной прохладой:
— Привет! А с него, с гада?
Зарыдали просители — пронзительно.
А мучители — прочитали морали:
— С чего печали? В зобу пусто — раскатали губу на капусту? По справке о смерти в лавке — льготки: и тапки по мерке, и колготки, и шляпки, и кальсоны, и булавки, и к тряпкам для добавки — закусоны, патиссоны да заправки, да и вино — уценено. Упорство — средство, но от кончины — за помины, а от обжорства — за наследство?
Изобличали начальники печальных гостей, будто пиявки терзали бока до костей, будто заливали с бухты бассейн: до потолка из баллона, от галлона до галлона. И справки не дали — пока не найдут талона! Проскрежетали зубами:
— С вами — шут, а тут — заперто! — и прогнали без паспорта.
Конец — хуже экскремента: мертвец тужит без документа!
3.И тогда пришел к мертвецу папаша:
— Ваша беда по лицу — наша!
И — под стол: искать кладь для чемодана.
Еле успели опознать ветерана!
Его история — лаборатория обмана.
Начинал хитрец с того, что прибежал как отец к конторе и описал горе: в пожар попал его законный сынок, да не утёк, а испытал угар и удар ломом, опоздал к оконным проемам, запылал комом и сгорел, пострел, с домом дотла — осталась малость, зола, да развал смели до земли, нанесли песок и в короткий срок и ларек возвели, и шмотки завезли впрок.
Старожил хлопотал не о лавке: просил о справке.
Из улик старик собрал горсть пепла и кость из пекла.
Решил заручиться и явкой очевидцев: один свидетель заметил огонь и уловил вонь, а другой подтвердил, что такой сын был.
