Майкл ОДвайер - Утопая в беспредельном депрессняке
— Да так, с одним уродом из семейных преданий.
— Ах-ах. Таинственный мистер Уокер. Расскажи мне.
— Ты действительно хочешь услышать эту историю?
— А конец у нее счастливый?
— Не знаю. Она еще не закончилась.
— Тогда давай.
— Ну, хорошо. Когда я был маленьким — лет шести-семи, — отец как-то решил съездить всей семьей в Дулин. И как только мы туда приехали, он бросился с обрыва. С тех пор мне и снятся кошмары — не каждую ночь, но довольно часто. Понимаешь, перед тем, как покончить с собой, отец рассказал мне историю о морском чудовище, которое живет на краю земли и питается мертвыми душами. Сейчас, спустя столько лет, я, конечно, не помню всех подробностей, и, возможно, я уже тогда кое-что присочинил от себя. Но во сне я вижу, как отец падает в море, а чудовище набрасывается на него. На вид оно — типичный монстр из детских кошмаров: острые как иглы зубы, глаза злобные, кожа вся в бородавках и пупырышках. Куда бы оно ни двинулось, оно сеет вокруг себя зло. Я вижу, как оно хватает отца и проглатывает его, а я становлюсь в этот момент отцом и знаю все его мысли, все ошибки; я барахтаюсь в море и вижу сквозь волны своего сна, что на краю обрыва стоит мой сын. Он смотрит на меня и плачет, и единственное, чего я хочу, — это снова оказаться рядом с ним и помочь ему прожить долгую и счастливую жизнь.
— Господи! Неудивительно, что тебе снятся кошмары.
— Да уж, бывают в жизни огорчения.
4 сентября 1968 года
Дом
Дом, милый дом, родительский кров, семейный очаг, тихая гавань, приют блудного сына, домашние заготовки, домашнее тепло, домашний уют. Алекс Уокер. — «Основы жизни». Часть 3. Ничто не оказывает такого влияния на личность, как среда, в которой она формируется. Это аксиома. Хотите примеры? Пожалуйста. А. У крепкой, любящей семейной пары, живущей в нормальном стандартном доме с крепкими стенами, вырастет крепкий, нормальный, приспособленный к жизни, стандартный ребенок. Б. Когда дело берут в свои руки лунатики, от ребенка, выращенного ими, ничего хорошего ждать не приходится. Моему отцу, беспечному бродяге и неисправимому романтику, даже и в голову не могло прийти хоть чуточку позаботиться о моем будущем, когда он, в ту далекую пору, вздумал объявиться в доме эксцентричных родственников Хелены.
Пару дней спустя Хелена вернулась в Дублин вместе с Виски. Его фургон протарахтел через всю страну, стряхивая с кузова ржавую пыль и кусочки отслоившейся краски. Они коротали время за болтовней, а пес Джаспер, от нечего делать, подпрыгивал на сиденье между ними.
К дому на склоне холма они подъехали в восемь утра, усталые и голодные. Ведя машину по широкой, заваленной сухими листьями дороге, серпантином взбиравшейся на холм, Виски все больше чувствовал себя не в своей тарелке. Этот невообразимый огромный дом стоил, похоже, уйму денег. Ему, обитателю трехкомнатной квартирки с отстающими обоями в районе Крысиной штольни, такое жилье казалось чем-то запредельным.
— Я, пожалуй, высажу тебя у дверей и поеду.
— Это еще почему? Ты что, даже не хочешь зайти?
— Боюсь, я без галстука.
— Не валяй дурака. Никто не обратит на это ни малейшего внимания.
— Ну, не знаю…
Виски остановил «фольксваген» у ступеней парадного подъезда. Дом был огромен, как на картинке из глянцевого журнала. Окаменевшее порождение безумной фантазии обкурившегося архитектора соединяло в себе старомодную вычурность с бредовым сюрреализмом.
Пока они выгружали свои пожитки, за ними наблюдал, прислонившись к дверному косяку, мужчина в голубой полосатой пижаме и шлепанцах Али-Бабы с золотым шитьем и загнутыми вверх носками. Он держал под мышкой сложенную газету и шумно пыхтел трубкой с длинным чубуком.
Муж Хелены, слабоумный Винсент. Его силуэт четко вырисовывался на фоне освещенной прихожей.
— Хелена, — произнес, досадливо морщась, Виски и махнул рукой в сторону мужчины, — только не говори мне, что это то, что я думаю.
— Этот идиот — Винсент, мой муж. Не обращай на него внимания.
— Ты могла бы, черт возьми, предупредить меня заранее.
— Мы женаты уже шесть лет, у нас две дочери, Ребекка и Виктория, близнецы. Мы живем вместе с моими родителями. Но почему надо рассказывать об этом именно сейчас? Так ты зайдешь?
— Почему бы и нет? Мне интересно, какую роль ты отвела мне в своем спектакле.
Тогда вперед. Познакомься с моей компанией.
С грохотом захлопнув двери фургона, они поднялись по ступеням навстречу Винсенту, приветствовавшему их идиотской улыбкой. Хелена холодно поцеловала мужа в щеку. Мужчины оценивающе разглядывали друг друга, на кончике языка у них вертелись примерно одни и те же эпитеты.
Виски подозревал, что Хелена ведет какую-то игру, используя его, чтобы досадить Винсенту. Черт знает, по какой причине. Отбросив всякие романтические идеи, которые начата было зарождаться у него, он пожал плечами и решил не торопить события. Интересно, подумал он, понимает ли Винсент, что все это несерьезно, или же ему предстоит стать участником мелодрамы? Но в любом случае это было забавнее, чем маяться весь вечер у себя в квартире.
Винсент окинул взглядом с ног до головы мужчину, которого его супруга привезла к ним домой. Не так уж плох, — решил он, — вид несколько расхристанный, но в целом очень даже ничего. Долговязый и худой как тростинка, но, несомненно, не красив и примитивен. Винсент ожидал худшего. Он уже давно понял, что нечто подобное должно произойти. И вот, пожалуйста, — произошло, как он и предвидел, даже скучно. После того как сам он привел в дом цветущую, кокетливую Элизабет, Хелена просто обязана была сделать ответный ход.
— Я вижу, Хелена не просветила вас насчет своего семейного положения. Не так ли, мистер… мм… мм?…
— Именно так, мм… мм… Винни. Но не могу сказать, что я на нее в претензии.
Виски протянул Винсенту левую руку. Он убедился, что это сбивает людей с толку и они в растерянности не знают, что им делать. Но Винсент невозмутимо протянул правую руку и потрепал Виски по щеке.
— Уверен, что мы поладим, — улыбнулся Винсент и обратился к Хелене: — Дорогая, представь мне своего приятеля. У него ведь есть какое-нибудь имя?
— Меня зовут Джонни Уокер. Для друзей — просто Виски. Счастлив познакомиться с тобой, Винни.
— Кто счастлив, так это я. Только очень прошу, не называй меня Винни — это звучит чересчур по-детски. Заходи. Чаю? Познакомишься с нашими девочками. Может, задержишься у нас на какое-то время.
— Там видно будет.
— Да, в самом деле. Конечно, конечно.
Мужчины обменялись ничего не значащими улыбками, а Хелена тем временем опять спустилась к машине.
— Послушай, Джон, а чем ты живешь?
— Дышу, питаюсь.
— И как, хватает?
— Не жалуюсь.
— Не сомневаюсь. Ну а если серьезно, ты, надеюсь, понимаешь, что она привезла тебя для того, чтобы напакостить мне?
— Да, это приходило мне в голову.
— Интересно будет посмотреть, что из этого выйдет. Не знаю, готов ли ты поддержать игру. Для нее это ведь просто игра. Для меня, боюсь, тоже. Но вот ты… Все зависит от того, как ты это воспримешь. Ты уж не подведи нас.
— Я постараюсь, Винни. Покажу все, на что способен.
— Боюсь только, как бы тебе не пришлось показать все худшее, на что ты способен. Правда, и приз достойный — вот он приближается, нагруженный, несомненно, множеством покупок. Однако чем бы женщина ни тешилась… Помоги даме, а я тем временем пойду скажу Гудли, чтобы приготовил чай. Ну вот, молодец.
Винсент удалился, сверкая всеми цветами радуги, а Виски помог Хелене внести в дом два чемодана и поставил их у подножия лестницы, неровные ступени которой полукругом поднимались в полутьму второго этажа. Обернувшись, он увидел, что Хелена опять возвращается к фургону, и удивился, что еще она там забыла. Оказалось, что она ходила за его вещмешком и за Джаспером.
— Мне хочется, чтобы ты побыл у нас, хотя бы до вечера. Надеюсь, ты не будешь возражать. К тому же дети придут в восторг от Джаспера.
— Похоже, у меня нет выбора.
— Ну, выбор у тебя всегда есть.
Виски отобрал у нее мешок и положил вместе с ее чемоданами. Рядом он поставил Джаспера, чтобы тот охранял имущество.
Хелена провела Виски в гостиную, где находились все члены семьи, и представила его всем по очереди. Двойняшки, Ребекка и Виктория, не проявили к нему никакого интереса и, отведя на секунду взгляд от шумной пустоты телевизионного экрана, равнодушно кивнули в его направлении. Странная парочка, подумалось ему. Не похожи на обычных детей их возраста. Они сидели, как застывшие изваяния, по углам пыльного зеленого дивана в легких красных кукольных платьях. Между ними пристроились два одноглазых плюшевых медведя, с печальными мордами. Обе девочки хмурили брови, из-за чего выглядели старше своих четырех или пяти лет. Как будто они видели Виски насквозь и не одобряли того, что видели. Это несколько обескураживало. Они были похожи друг на друга, как две половинки одной груши.
