Григорий Терещенко - Гранит
Оксана, словно почувствовав что-то неладное, вошла в комнату.
— Что-нибудь случилось, Сережа? — подошла она сзади, и ее руки ласково коснулись его шеи. Сергей Сергеевич уловил тонкий аромат духов, которые он недавно привез из Москвы. Сердце его болезненно сжалось. Он повернулся, достал из кармана записку и подал ее Оксане.
— Вот, анонимку какой-то «доброжелатель» подсунул. «Лично». Этот неизвестный мне тип рекомендует получше следить за женой, которая изменяет мне с Лотовым, катаясь с ним в рабочее время на катере по Днепру...
Оксана, прочитав записку, вернула ее мужу. Лицо ее потемнело.
— Неужели у тебя появилось недоверие ко мне?
— Я этого не говорил, Оксана!
— Вот что, Сережа. Брак наш зарегистрирован в загсе. Ты мой муж. Я твоя жена. Мы должны верить друг другу. Иначе не стоит жить вместе. Как ты знаешь, я разошлась с первым мужем, который ревновал меня ко всем, а потом стал пить...
Оксана умолкла. Что сказать еще?.. Ей тоже говорили о нем и Любе, но она же не устраивала сцен, даже словом не обмолвилась.
Оксана ушла на кухню, стала собирать ужин. Движения ее были медленные, машинальные.
Сергей Сергеевич молча посматривал на жену. «Конечно, такая женщина кому не приглянется. Стройная, красивая, с чудесными серо-голубыми глазами. И румянец, ну совсем как у девушки...»
— По Днепру мы действительно ездили. Две недели тому назад. Заброшенный карьер осматривали на острове Фантазия. Думаем там блоки разрабатывать, — первой нарушила молчание Оксана.
— А почему же ты мне ничего об этом раньше не сказала? — смущенно спросил Сергей Сергеевич.
— Я промышленным шпионажем не занимаюсь, — пошутила Оксана. — Мы на разных предприятиях работаем.
— Не говори глупости. У нас нововведения в секрете не держатся. Приходи, изучай и внедряй у себя. Беда лишь в том, что некоторых работников к соседям не выгонишь, чтобы опыт перенять. Так что ты меня в сторону не уводи. Скажи лучше, почему Лотов именно тебя, а не кого-то другого туда взял?
«А почему ты вызвал в Москву не кого иного, а именно Любку Зинченко? — подумала Оксана, но тут же взяла себя в руки. — Нет, ни за что не скажу ему этого».
— Наверное, нравлюсь ему, — улыбнулась она невесело. — А если интересуешься, подробную информацию о нашей поездке ты можешь получить у Георгия Михайловича.
— У кого? Какого Георгия Михайловича?
— У секретаря горкома. Он был с нами.
«Так вот оно в чем дело! Значит, секретарь горкома подыскивает и Лотову карьер для блоков. Громов такой. Не отступит. Заставит и Лотова облицовочные плиты делать».
Почувствовав сразу облегчение, Григоренко с теплыми нотками в голосе произнес:
— Прости меня, Оксана!.. Я обидел тебя.
— Эх, развел ты, товарищ Григоренко, у себя анонимщиков! — засмеялась Оксана.
— А у вас их, что ли, нет?
— Отчего же, есть... Только поменьше.
— Два-три анонимщика тоже могут засыпать письмами все центральные учреждения.
— Каждый судит о поступках других по себе. Прости, тебя это не касается. Это я о тех, кто языками болтают да подобные записки пишут.
— Ладно, Оксанка, ты прости меня...
Григоренко встал, подошел к жене, бережно коснулся пальцами ее щеки. Она порывисто поднялась, прижалась к его груди.
— Сережа, неужели и ты такой, как и все! Пойми, мне хочется жить так, как никто еще до нас не жил. По-особенному! Чтобы все нам завидовали. Я стала чувствовать, что теперь ни думать, ни мечтать, ни работать одна не смогу. Одна, без тебя. С тобой я была, по крайней мере до сегодняшнего дня, счастливой. Прости, но сейчас ты поколебал мою веру в тебя...
Она отстранилась и пошла накрывать на стол.
Из другой комнаты выбежала Верочка, защебетала:
— Мама, мамочка!.. Вот вы какие, сами ужинаете, а нас не зовете!..
9
Николай Фролович Пентецкий нашел Григоренко в котловане нового карьера, где работали резальные и шлифовальные машины.
— Сергей Сергеевич, увольте меня от этого расследования, — стал просить он.
— Как это уволить?
— Не могу я найти виновного. Ясно одно — кто-то зол на бригаду Сабита и решил им насолить. Это факт.
— А если все-таки — небрежность?
Григоренко очень не хотелось верить, что кто-то решился на такое.
— Десятка полтора гвоздей вытащили. От них остались дырочки. На некоторых досках — одни шляпки.
— Значит, Сабит и Белошапка не виноваты. Бегма — тоже, он отсутствовал. Так кто же тогда? Бетон-то погубили!
— Не знаю, кто виноват. Главный инженер тоже говорит только о халатности. О чем-либо другом и слушать не желает. Но факты есть факты. Кто-то намеренно напакостил Сабиту.
— Ну хорошо, кто-то вытащил гвозди. А где был бригадир?! Куда смотрели те, кто укладывал бетон? Почему не обратили внимания?
— Не обратили, и все. Валили и валили бетон, пока опалубка не поползла. Кто мог подумать, что такое могут подстроить.
— Хорошо, Николай Фролович, вы напишите все, как есть, как думаете. Подсчитайте убытки. Свои выводы сделайте. Больше от вас ничего не требуется.
— Так бы раньше и сказали, а то ищи, ищи... К вечеру подам материал расследования, — облегченно вздохнув, сказал Пентецкий и заторопился к прорабу.
Глава девятая
Солнце едва взошло. Над Днепром курится, переливаясь в розовом отблеске зари, туман. В этот ранний час, как обычно, вовсю играет рыба. Сверкнет серебристой чешуей в воздухе и скроется, оставляя на воде медленно расходящиеся круги. Чайки тоже не зевают. Камнем падают до самой воды и мигом взмывают вверх. Одни с поживой — рыбешкой, другие — обиженно пища.
Красив Днепр на заре. Несет он свои воды неторопливо и гордо, как хозяин. Натрудившись в верховье, здесь он вроде отдыхает, набирается сил, чтобы потом снова поработать в полную свою мощь.
Над Днепром мост-великан. Смотришь на него, и кажется, что построен он лишь для украшения. Впечатляет мост своими строгими формами. Чтобы смягчить гранитную массу гиганта, создатели моста принарядили его кружевной железной резьбой.
— Какая красота!.. — кивнув на мост, проговорила Зоя. — Натянут, как струна. Коснись только — и зазвучит аккорд.
— Да, великолепное сооружение, — ответил Остап.
По выражению лица Ростислава трудно понять: любуется ли он утренним Днепром или смотрит вдаль, ничего вокруг не замечая. Ласковый ветерок, словно жалея, нежно гладит его коротко остриженные побелевшие волосы. Лисяк смотрит не в сторону моста, а на набережную, где должна вот-вот появиться Люба Зинченко. Но ее все нет. А ведь обещала поехать вместе с ними.
— Наверное, не придет наша Любочка, — вздохнула Зоя.
— Подождем еще минут пятнадцать, — попросил Ростислав. — Ладно?
Ну никак не везет Ростиславу с девушками. Понравилась ему медсестра, а когда выписался, узнал — у нее есть жених. Зря только голову морочила, надежду подавала. Любу вот тоже трудно понять.
Прошло почта полчаса. Но Любы все не было.
— Ладно, поехали, — сказал Лисяк.
— Но она обещала тебе? — стала допытываться Зоя. — Как говорила?
— Сказала: «Не знаю. Может, поеду».
— Ну, тогда ждать нечего.
Затарахтел мотор. С одного рывка завелся. Новый. И лодка у Остапа новая — «Прогресс».
Вскоре показались белоснежные домики базы отдыха комбината, Генеральские кручи, а там недалеко и Красные камни.
Кто-то с базы начал махать им рукой.
— Вон и наша Любка! — крикнула Зоя.
— Где? — обрадовался Ростислав.
— Да не туда смотришь. На базу отдыха смотри.
Остап повернул катер вправо.
— Да это не Люба, Светлана машет, — разочарованно произнес Ростислав.
— Подъезжай, узнаем, чего она хочет, — сказала Зоя мужу.
Пристали к берегу.
— Перевезите на ту сторону, — попросила Светлана.
— Садись.
В лодку Светлана прыгнула легко, ловко. Бодрая, веселая, с карими озорными глазами и слегка вздернутым носиком. Платье на ней широкое, как купол.
— Собрались с подругой покататься по Днепру, а к ней хлопец из Полтавы приехал. Вот и осталась я одна.
У Светланы полная авоська огурцов, зеленого лука, консервов, хлеба.
— Приехала на базу отдыха, а здесь одни старики да бабуси. Молодые же все разъехались.
— А может, с нами поедешь? — предложила Зоя, хотя и знала, что Остап недолюбливает Светлану. Но не оставлять же ее одну. Все-таки свой человек, вместе работают.
— Если не помешаю, то с большим удовольствием! Можно, Остап Вавилович?
— Поехали, раз села.
«Так и знал, — подумал Остап. — Сначала — перевези. Потом — примите в компанию. Хотя, впрочем, это ее Зоя пригласила...»
Лодка помчалась так, что у всех дух захватило. Вокруг, выглядывая добычу, носились чайки. Солнце сверкающими искрами рассыпало свои лучи по водной глади Днепра.
