Григорий Терещенко - Гранит
— Значит, мне нужно «по собственному желанию»... так я вас понял?
— Какой из тебя прораб, если опалубку установить не можешь?! — распалился Комашко, но тут же сдержал себя. — Если она у вас расползается...
— Сам не уйду, Арнольд Иванович! Я сердцем прирос к этому производству. И потом — не один Белошапка в ответе, здесь мною поставлен мастер Бегма.
— Бегма?! Бегма?! Где он был, ваш Бегма?!
Появился Григоренко. Рядом с ним молча шагал Сабит.
— Видите, Сергей Сергеевич, что творится, — с неприязнью и нескрываемой иронией проговорил Комашко.
— Как это случилось? — резко спросил Григоренко. Трудно было понять, кому адресован вопрос — Белошапке или Сабиту.
Остап едва развел руками и в замешательстве опустил глаза.
— Кто устанавливал опалубку?
— Плотники. Из демобилизованных, — ответил Сабит. — Хороший ребята.
— Где Бегма?
— Бегма на железобетонный завод пошел, — поспешил ответить Комашко.
— Та-ак. Опалубку ставили вроде хорошие ребята... Во главе с Сабитом...
Комашко ехидно рассмеялся:
— Хорошие, лучше некуда!..
Стали подходить рабочие.
— Товарищ директор, — не выдержал Сабит, — опалубка был крепко сбит! Сам проверял.
— Крепко?! — побагровел Григоренко. — Если бы как следует сбили, бетон не расползся!..
«Неужели Григоренко не отстранит Сабита и не взгреет Белошапку? — раздумывал Комашко. — Обоих бы их в три шеи... Самый подходящий момент для увольнения...»
— Какими гвоздями сбивали доски? — спросил Григоренко Сабита.
— Соткой.
— А доски?
— Сами видите — хороший доски, новый. Сороковка.
— Я, как главный инженер, настаиваю на тщательнейшем расследовании... — проговорил твердым голосом Комашко. — Необходимо строго наказать виновных. Сегодня опора полетела, а завтра...
— Да, — сказал Григоренко, — расследование провести самым обстоятельным образом. Кого назначим? Может, Пентецкого? Он сейчас мало загружен.
— Пентецкого? Не возражаю, — согласился Комашко. «С Пентецким я проведу инструктаж...» — подумал он.
— Николай Фролович! — позвал Григоренко.
— Слушаю вас, — подбежал Пентецкий.
— Прошу вас, досконально расследуйте, проанализируйте все. Потом доложите. Ущерб тоже подсчитайте.
— Будет сделано.
— Теперь так, — обратился Григоренко к Сабиту.— Снимай со всех работ людей, собирай свежий бетон и настилай пол вокруг дробилки. А убыток... придется оплатить из собственной зарплаты.
— Понимаю. Платить надо.
«Что это он? Так и не снимет Сабита?» — начал злиться Комашко.
Македон Тришкин и Люба Зинченко внимательно рассматривали опалубку в тех местах, где она расползлась.
— Здесь вот вроде бы гвоздь был, а сейчас его нет. И дырочка свежая, поглядите, — обратился вдруг Македон к Любе. — Вытащили его, что ли? Ага, вот он, но почему-то перекушенный. . .
— Кто это его перекусил? — услышав голос Македона, в упор посмотрел на него Пентецкий. — Что это тебе, морковка? Ты брось мне заливать...
— Нет, серьезно, перекушенный, посмотрите! — воскликнула Люба.
— Вот что, товарищ Белошапка, — сказал Григоренко, уходя, — за это я вам с Сабитом отпущу на полную катушку. Это факт. Но попробуйте сами разобраться, в чем тут дело. На одного Пентецкого советую не рассчитывать.
— Непонятно. Как это могло получаться, — тихо, словно сам для себя, проговорил Сабит. — И ребята на опалубке добросовестный стояли. И я все время здесь был...
4
Лисяк поправлялся. Но в груди еще хрипело. Врачи не спускали с него глаз, не отходили и медсестры. Нога срасталась быстро. Однако перелом ребра и удары по голове дали осложнение.
Потеряв сознание еще в машине, Ростислав пришел в себя лишь в больнице. Тот кошмарный вечер никак не выходил у него из головы. Кто это его так?.. Дружки Сажи и Самохвала?.. Где же скрывается теперь Сажа? Наверное, за тридевять земель отсюда. А вот дружки его остались здесь. Скорей всего, с Самохвалом снюхались. А может, в машине он и сидел. Очевидно, они не собирались его убивать. Иначе бы и Самохвал появился. Возможно, что и ребята из санатория помешали убить его. Сама расправа не была неожиданностью для Ростислава. Он ждал ее вскоре после суда. Но потом успокоился... Нет, Сажи там не было. Тот бы в живых его не оставил. С Лисяком сгинуло бы все, что он знал про Сажу. Несомненно одно — напали на него дружки Сажи и Самохвала. Но как бы там ни было, он остался живым и поправляется.
Ростислав лежал молча, не разговаривал и с сестрами. Порой даже не отвечал на их вопросы. А если и отвечал, то коротко, односложно. Молчаливым он был и с работниками комбината, которые часто навещали его. Лисяк замкнулся в себе.
Когда его расспрашивали о случившемся, он закрывал глаза, будто засыпая. И любопытным ничего не оставалось делать, как покинуть палату.
Как-то одна из медсестер спросила:
— У вас есть отец с матерью?
— Нет.
— А девушка?
— Нет.
— А та, что вчера приходила?
— Светлана? Ее завком присылал.
— Да, товарищей у вас много. Вон сколько каждый день приходит.
— И недругов не мало! — улыбнулся одними уголками губ Ростислав. Восковое лицо его со шрамом через всю щеку покрылось пятнами. Глубоко запавшие глаза заблестели.
— Яблони цветут! Они такие нарядные! — сказала сестра, открывая окно.
Ростислав, помогая себе руками, сел на кровати. Попробовал встать на ноги, но нестерпимая боль пронизала все тело. Сестра бросилась к нему, поддержала, ласково и в то же время строго говоря:
— Вставать нельзя! Нельзя! Врач еще не позволил. Ложитесь тихонечко.
Она осторожно уложила Ростислава в постель и, будто нечаянно, скользнула рукой по его голове.
— Какой у вас растрепанный чуб.
Сестра вышла из палаты, но вскоре вернулась с большой расческой. Присела на кровать и стала осторожно расчесывать Ростиславу волосы. Он послушно лежал, глядя в лицо девушке.
— Вам не больно?
В глазах Лисяка затеплилась улыбка.
— Нисколько.
— Вот через недельку, — весело произнесла сестра, — вам позволят уже и ходить.
Лисяк молчал и не сводил с нее взгляда.
— Книжки позволят читать. Я вам принесу интересную книгу про разведчиков. Вы любите читать про разведчиков?
Ростислав кивнул.
— Ну чего вы молчите? — улыбаясь спросила девушка. — Может, мне уйти? Будете спать?
— Нет-нет, — словно очнулся Ростислав, — не уходите. Вы... вы очень хороший человек. Посидите еще.
Но сестра поднялась.
— Я сейчас вернусь. Принесу веточку яблони, — сказала она. — Пусть в вашу палату тоже войдет весна.
Опускался вечер. Розовый закат осветил стены палаты и ласковым отблеском лег на бледное лицо Лисяка.
5
Люди спешно покидали взрывоопасную зону. Одни шли в укрытие, другие — за дорогу, которая находилась в полутора километрах от карьера.
Появились рабочие с красными флажками. Им подчиняются все. Перед взрывом никто не должен оставаться в опасной зоне — таков закон.
Григоренко тоже пошел за дорогу. Проходя мимо группы рабочих, он слышал разговор об опытном взрыве. Каждый такой взрыв является важным событием в жизни комбината. Сегодня — опытный! Оправдает ли он надежды? От взрыва будет зависеть дальнейшая работа всего комбината. Что он принесет? Радость или горечь неудачи? Это волновало многих, но больше всего — начальника горного цеха Борзова. Валерий Ильич совсем забыл об отдыхе. С самого начала до конца присутствовал при заряжании, готовил забои, придирчиво проверял соединения детонирующих шнуров, укладку пакетов.
Послышался предупреждающий сигнал. Значит, ждать уже осталось недолго.
И вот... Казалось, небо с треском раскололось на части. Земля заходила ходуном. Тугая волна воздуха ударила в грудь, лицо. Над карьером взвился густой столб дыма и пыли. Из него до самых туч взлетали обломки гранита.
Хотя не завыла еще сирена, возвещающая отбой, люди начали возвращаться к карьеру. Но в котлован, конечно, никто не спускался. Ждали сигнала. Иногда бывает, что в какой-нибудь скважине заряд и не взорвется.
Наконец сирена оповестила, что все в порядке. Первыми, как стайка воробьев, в котлован кинулись ребятишки. Следом за ними начали спускаться рабочие.
Григоренко не дошел еще до котлована, как дорогу ему преградил мальчишка в роговых очках.
— Дядь директор, а дядь! Знаете, нашу квартиру камнем пробило. Вот такущий камень, — и он сложил два кулака вместе, — на полу валяется.
— А где ваша квартира?
— В бараке, который на снос.
— Ну ничего, строители залатают, — ответил Григоренко.— Теперь вам недолго осталось там жить.
— Знаю! — радостно выкрикнул мальчик и убежал.
