Медеу Сарсекеев - Клад
Эту незадачу Назкена увидели аульские мальчишки. Они тут же освистали городского. «Все равно взнуздаю!» — пообещал им Назкен. И снова поторопился, потому что без помощи взрослых не совладал с животиной; сколько ни изощрялся — не поймал. Пришлось идти за помощью к Жазыбеку-ага. В дяде оставалось еще много мальчишеского. Он охотно становился в воротах, когда ребятня затевала под вечер гонять футбол на лугу, азартно кричал, увлекаясь, переживал, как маленький. Ломкий басок его часто взмывал над звонкими выкриками детей. Никто не осуждал джигита за дружбу с младшими. Желание Назкена объездить, считай, взрослую лошадь привело в восторг дядю, не очень-то отличавшегося характером от городского выдумщика.
— Падать нисколько не страшно, — уговаривал Жазыбек племянника. — Земля, особенно если на ней травка погуще, мягкая, что ковер. А на ковре борцы классического стиля знаешь как друг друга кидают! Вот выведем буланого на косогор за околицу, там он у нас попрыгает. Пора тебе с коньком подружиться.
Назкен на какое-то время прикусил язык. Кататься он и сейчас готов, но падать? Почему именно об этом заговорил сейчас Жазыбек? Больше всего юный алмаатинец боялся синяков. Мать тут же обратит внимание, запричитает, поведет к врачу… Но отступать некуда. Сам нарвался на желание приручить жеребчика. Уж очень хотелось ему покрасоваться верхом перед аульской ребятней.
Едва попили чая, ничего не сказав занятым своим делом женщинам, дядя и племянник ушли за последние дворы, где буйствовала пахучими травами степь. Чем ближе они подходили к месту объездки, тем тревожнее становилось на сердце у Назкена. Сейчас он не прочь бы уступить роль укротителя жеребенка кому-нибудь другому. Но Жазыбек думал иначе. Он хотел сделать героем дня именно его, никого другого. Внушал Назкену:
— Мальчишки умрут от зависти, когда увидят тебя на буланом! Посмотришь: сразу признают тебя за своего!
Нешумная их процессия остановилась у пологого холма, поверхность которого была слегка изрыта сусликами, обретшими здесь свое прибежище. Невдалеке, между кочками, вился звонкий ручеек с чистой, незамутненной водой.
Перед наездниками простиралась степь, озвученная птичьими голосами. Бархатные травы перекатывались под ветром пестрыми волнами. Жазыбек ловко накинул на голову рвущегося из рук двухлетка скрепленные баранчиками ремешки, заправил узду между крепкими зубами скакуна. Тот вскинул голову, начал грызть удила. Джигит успокоительно потрепал ретивое животное по холке, затем, слегка подстегивая плетью, начал гонять на длинных вожжах по кругу. Тот несся легко и грациозно, поигрывая длинной гривой. «Пусть разогреется!» — объяснил свои действия Жазыбек.
Начало было хорошим, обнадеживающим. Но откуда-то появились мальчишки. По одному, по два они тянулись от ближних домов, выкрикивая что-то непонятное на ходу. В их глазах и в выкриках была неприкрытая зависть.
Назкен верховой езды не боялся. Он переживал минуты счастья, когда взрослые подсаживали его на покорную конягу, и она несла его вскачь по степи. Держаться в седле осанисто, с достоинством лихого наездника он научился еще в раннем возрасте, приезжая к дедушке на каникулы. Но лошадки его детства были тихие нравом, покорные рукам людей, не кусались и не били задом… А сейчас в пяти метрах от мальчика носился по кругу на длинном поводке откормленный заботливыми хозяевами, то и дело вскидывающий задними ногами полузверь, похоже не терпевший на своей спине и пустого седла. Приручить такого удается не всякому опытному всаднику, пугливо раздумывал городской мальчик.
Назкен слышал от старших рассказ: как разъяренный скакун, взвившись свечой, свалился вдруг на бок, подминая седока… На все готов Назкен, не из робкого десятка! Да вот мальчишки не засмеяли бы после… По лицам этих прокопченных солнцем сорванцов приезжий видел: каждый из юных аульчан готов вскочить на буланого и испытать счастье. Но непреклонно решение Жазыбека: первенство здесь должно принадлежать гостю.
Вот ременный поводок уже в руках Назкена. Пусть жеребчик и его юный повелитель привыкают друг к другу пока на расстоянии. Назкен с этой минуты должен забирать конец поводка к себе, делать его все короче, пока рука ухватится за узду.
Посмотреть на это зрелище пришли братья Жаркеловы, услышавшие подозрительные ребячьи выкрики за околицей.
— Гляди, он свечой взовьется!
— За гриву получше хватайся!
— Не упусти из рук узды!
Назкен все эти предупреждения слышал от Жазыбека-ага. Однажды видел своими глазами, как ловкий мужчина близ совхозной конюшни ставил под седло выросшего каурого трехлетку. То была настоящая схватка бесстрашного наездника с озверевшим от бешенства животным. Одно дело видеть и слушать советы, другое — выполнять самому. Ведь Жазыбек, подсадив Назкена на спину буланого, тут же отскочит в сторону, чтобы не угодить под копыто. Но вот дядя снова принял в свои руки повод. Насвистывая, он стегал буланого, разогревая его перед испытанием. Жеребец яростно ржал, отчаянно рвал из рук неумолимого хозяина повод. Братья Жаркеловы стояли поодаль, покачивая головами. Они считали эту придумку Жазыбека слишком озорной, опасной для подростка. В Назкене они видели союзника по овладению машиной, и затея с объездом коня им казалась совсем пустой, никому не нужной.
— Назкен, время! — прокричал обливавшийся потом Жазыбек. — Прыгай на Тайбурыла[50] и крепче прижимай к бокам ноги!
Жеребчик стоял рядом, шумно поводя боками. Он зло косил малиновым глазом на будущего седока. Конец повода дядя крепко намотал себе на руку.
Внезапно между буланым и Назкеном, который принимал узду, встал старший из братьев, Куат. Лицо его полыхало гневом — не выдержали нервы.
— Вы с ума сошли?! — вскричал он, нацелившись перепуганными глазами на Жазыбека. — Садитесь на коня сами, зачем мальчонку гробить?
— Не ваше дело! — с достоинством жокея ответил ему Жазыбек. — Не мешайте! — А потом миролюбиво продолжал: — Вы не знаете рода Казтугановых… Мы не слабаки! Если уж однажды обещали — не отступимся. Видели, какой упрямец наш отец? Думаете, внук рохлей родился? Нет уж, уважаемый! Это вам не в машине за рулем. Сейчас мы покажем класс езды по цирковой программе.
Какая-то внутренняя сила, смешанная с внезапным порывом, бросила юного Назкена на спину напуганного плетью коня. Жазыбек тут же отцепил баранчик поводка и сунул конец узды в руку Назкена.
— Нет на вас управы! — в один голос кричали братья Жаркеловы.
Жазыбек только повел на них насмешливым глазом. Всадника предупредил строго:
— Не пускай в аул!
Назкен готов был свернуть голову о сурочьи кочки, но не позволить взбешенному животному скакать по улице, заполненной не подозревающими об опасности людьми.
Проговорив строгие слова, Жазыбек отскочил в сторону и хлестнул двухлетка по крупу. Тайбурыл, пришедший в Жартас из легенды и попавший в руки нового батыра по имени Назкен, и в самом деле прянул было в сторону от беспощадного повелителя. И даже развернулся к нему крупом. Но вдруг мелко затрусил вдоль кочковатого подножия горы в сторону ручья, по-видимому и не собираясь мстить совсем не повинному в его мучениях седоку. Его даже пришлось слегка подгонять, постукивая по бокам пятками.
Сзади послышался язвительный смешок. Он резанул по слуху городского мальчишки.
— Цыц! — прикрикнул на насмешника Жазыбек. — Проваливай отсюда, шельмец жартасовский, если неинтересно смотреть! Нечего показывать нам свою щербину! Видишь, как ловко правит своим скакуном мой племянник!
— Вы дурите парня, Жазыбек-ага! — прошепелявил безбоязненный Кадуан, прикрывая дырку в зубах пальцем. — Вы же две недели тому назад сами объездили буланчика. Мы с отцом за клевером ехали, когда вы точно так, как сегодня, гоняли его по кругу возле конюшни.
Это невинное разоблачение Кадуана вызвало бурю ликования среди толпы сорванцов. И хотя Назкен возвращался, сделав довольно большой круг на приличной скорости, его встретили шумными приветствиями и свистом, словно победителя на праздничных бегах. Назкен не сразу разобрался в причине их злорадного торжества. Он вполне серьезно считал себя укротителем двухгодовалого жеребенка. Пусть с помощью дяди это удалось ему, но в одиночку никто первый раз и не объезжает лошадь.
— Ладно, ладно! — успокаивал новоявленного седока дядя. — Это они от зависти орут. Ни один из них не осмелился бы так, как ты. А что покорился буланый тебе сразу, значит, почувствовал руку хозяина. Чует Тайбурыл, кто в седле!.. Поздравляю! Ты отныне настоящий джигит! — Кадуану показал кнут: — Зря не болтай, пустомеля! В тот день, когда отец твой ездил за зеленым кормом к лесу, я объезжал гнедого от старой кобылы… А это буланый, смекай!
Братья Жаркеловы, поняв затею Жазыбека с объездкой двухлетка, нашли эту игру взрослого с мальчишкой достойной. Не только Назкен, но и сами оказались в ловушке озорника.
