Медеу Сарсекеев - Клад
— Хватит тебе, отец! Назкен с утра не ел… И гости ждут.
Старик сам почувствовал, что выговорился сполна. Заключил, пристукнув ногой:
— Машины не дам! Даже не заикайся!
Через минуту, глядя на поникшую, заруганную им Меруерт, нехотя объяснил:
— Пойми, дочка… Негоже это — распоряжаться имуществом человека, который вдалеке, без его ведома. Тем более что Казыбек вот-вот появится. А вдруг ему не понравится обмен? Упрек сына для меня тоже не награда.
Меруерт между тем не расставалась с надеждой, что старик, излив свою горечь, отойдет. Поучая других, умный человек и сам в чем-то меняется. Но свекор молча выхаживал по кухне, заложив руки за спину, осудительно поглядывая на сникшую невестку. Наконец умолк. Может, хотел услышать ее слово? Пожалуйста, Меруерт готова объяснить ему так же подробно, как это сделала в первые минуты по приезде в разговоре со свекровью.
— Отец, разве Казыбек вам не написал, что он получит в Москве документы на новую машину?
— Ни разу о том не говорил сын! — тут же ответил Казтай на ее осторожный вопрос. — Велел эту беречь.
— Иметь две машины, тем более одной марки, по нашим законам не полагается, — осведомила невестка. — Рано или поздно старую придется сбывать… А тут такой случай… Мебель-то уже в нашей квартире! — придумала она по ходу разговора.
Старик хотел было вновь пресечь рассуждения своенравной невестки, но со двора послышались голоса мужчин. И тут же в дом поспешно вошел Жазыбек. Вид у мужниного брата был вполне деловой, рукава засучены по локоть. Не вникая в разговор между Меруерт и отцом, младший сказал:
— Ата! Гости просят опустить машину на скаты… Что за люди? Им все можно. А мне мой родитель не позволил за три года в кабину залезть. Чуть заговоришь о машине — ответ один: «Не твоя лошадка, не тебе на ней кататься!» Вот так и живем! Или продавать надумали? — свой вопрос он адресовал снохе.
Быстро оценив обстановку в родительском доме, Жазыбек опустился на скамью рядом с Меруерт. С деланной озабоченностью изрек:
— Да тут скандалом пахнет?! Не уйду, пока не помирю вас!
Меруерт подняла голову, объяснила:
— Мы не скандалим, Жазыбек. Я разговариваю с папой о деле.
— Ясно, какое это «дело»! — дурашливо мотнул он головой. — Вечные споры между двумя поколениями: кто умнее, а кто грамотнее. Отец наш, конечно, без наставлений не может. А бесценная моя женеше тоже не из робких удалась. Вот и нашла коса на камень!
— Не так, не так все! — Меруерт встала и, зажав ладонями лицо, пошла было вон, но ее остановила свекровь, схватив за руку.
— Чумной! — заругалась на парня мать. — Вместо того чтобы помочь своей женеше, глупости говоришь. Без тебя ей тут мало досталось!
— Я — что? — удивился Жазыбек. — Скажи, чем помочь?
Он смолк.
Слезы Меруерт подействовали только на старуху. Присутствие сына, хотя удался он непутевым, по мнению матери, прибавило Кайше-апа сил в увещевании мужа.
— Отец, — заговорила она на этот раз гневно. — Неужели у тебя не сердце, а камень? Подумать только: для себя ли одной невестка из кожи лезет, добывая то одно, то другое в дом? Внукам нашим квартиру новую у начальства выхлопотала… Неужто старые клоповники в нее теперь тащить, скромность свою показывать? — Кайша обернулась к Жазыбеку, толкнула его в плечо: — Ты тоже хорош! Нет бы посочувствовать, и ты туда же, срамить бедную прибежал.
Казтай понимал, что все ее слова относятся к нему. Кайше всех жаль. Но старик не любил отступать.
— Ну, хватит меня учить! Я уже все сказал! — бросил под ноги, намереваясь уходить.
— Что мне с ними-то делать? — спросила Меруерт, показывая глазами во двор.
— Покормите людей, и пусть уезжают. Пока Казыбек не возвратится, разговора о продаже машины не затевайте. Если этим джигитам так уж приглянулась покупка, пусть дождутся приезда хозяина.
Жазыбек, разобравшись наконец в причине размолвки между отцом и Меруерт, громко хохотал, взявшись за живот.
— Хватит тебе, дурносмех! — прикрикнул на него Казтай. — Нашел место.
— Над вами смеюсь! — признался Жазыбек. — Да разве эта «тачка» для того куплена, чтобы из-за нее цапались свои? За какую-то «железку» чуть не в драку! Я ведь не сам по себе пришел, с доброй вестью к вам. Ей-богу! Скорее миритесь, а то ухожу обратно. И не узнаете.
Отец с матерью помалкивали, делая вид, что не обращают внимания на трепача. Кайша убирала со стола посуду. Отец извлек из халата кисет с жевательным табаком, встряхнул его, намереваясь отсыпать себе щепотку. Обиженная неуместным смехом парня, Меруерт вообще не смотрела в его сторону.
— Женеше! — попросил ее Жазыбек. — Не исчезай, пожалуйста, новость касается и тебя… Так что успокаивайтесь, люди добрые, и готовьтесь к встрече Казыбека. Сегодня или завтра прибудет. Посмотрите на своего путешественника, и стыдно станет за ссору.
Кайша-апа чуть не выронила из рук поднос. Старик опорожнил кисет прямо на стол. А Меруерт застыла, будто изваяние, на пороге.
— Откуда тебе это известно? — выкрикнула она.
— Вот этого вопроса я как раз и ждал.
— Ну, вот что, — с дрожью в голосе произнес отец. — Говори скорее, или я съезжу вот этой пятерней тебе по шее. Разве не знаешь: такими словами не бросаются!
Жазыбек встал со скамьи, приблизился к отцу, наклонил голову:
— Бей, ата, если заслужил. Но своей доброй вестью о Казыбеке не поделюсь, пока ты сейчас же при всех нас не дашь слова, что разрешаешь Меруерт сбыть их полусгнившую «железку».
— Мало, видно, я тебя порол, — вслух пожалел отец, между тем зорко наблюдая за поведением сына.
— Говори же скорее, ягненок мой, — взмолилась мать. — Этот упрямец всех нас надумал умыть слезами, когда мой волохатенький гусеночек уже почти на пороге… Ох, чует мое сердце!.. Ну, скажи, сынок, не томи. Принесли телеграмму?
Озорник не спешил раскрыться, довольный тем, что ему удалось на время остановить неприятный разговор в доме. Продолжал свои фокусы:
— Сон приснился, апа. Будто Казыбек распахнул дверь и сразу меня по шее — хлоп!.. «За что?» — кричу. «За то, — говорит, — что просьбы моей не выполнил, не протер машину… Поржавела, весь кузов в пыли. Куда смотрел?» И все в том же роде!.. Короче говоря, можете поздравить своего блудного сына. Чутье подсказывает: братец прилетел на родную землю, уже в Москве. И очень обижается, что мы его не встретили. Провожали — обещали собраться в аэропорту в день возвращения. Я готов и холку подставить, пусть съездит со всего маха, перетерплю. Причина государственная — сенокос. А вы объясняйтесь кто как вздумает…
В этой игре словами парень был, по крайней мере по отношению к Меруерт, беспощаден. Разве мог Жазыбек адресовать такой упрек престарелым родителям? Но женщина была рада любой вести о муже, от кого бы она ни исходила. Значит, он жив, перелет с дальнего материка закончился благополучно?
— Байбише[49], взбодри чайник, — почти приказал, немного успокоившись, отец. — А ты, сновидец, пригласи этих…
Кайша опять заметалась с подносом, приткнула его на плиту. Когда включила чайник, внезапно вспомнила о том, что пригрезилось под утро ей самой.
— Не зря, видно, мне приснился маленький жеребеночек… Я его от себя хворостиной, а он ластится, ластится — не отстает. Мается, видно, в дороге, вот-вот объявится у калитки мой сын… Намучился на чужбине, по домашней еде соскучился…
В дом постепенно возвращался мир.
Но и после обильного чаепития, когда в застолье каждый говорил что-нибудь хорошее, а имя Казыбека произносили все с особым уважением, Казтай-учитель не переменил своего решения… Наоборот, он поднялся из-за стола, вышел во двор, своими руками запер гараж на два замка. Никому ничего не сказав, оседлал коня и отбыл неизвестно куда.
Мужчины приуныли. Домочадцы сгрудились вокруг хранительницы очага. Получилось нечто вроде тайного совещания против несговорчивого главы семьи. Всяк высказал свое. Наконец пришли к согласию: ждать потепления в душе Казтая до вечера, а потом… Приунывшие претенденты на «Волгу» согласились не покидать аула еще сутки. «Жигули», чтобы не мозолить глаза старику, отогнали на край аула.
Всех устраивал такой уговор, но не Меруерт. Каждый час был для нее дорог. Она уехала без разрешения. Оставила на столе Азизе Калдаровне заявление, понадеялась на ее отходчивость. Но та в последнее время уже стала поглядывать на непоседливую сотрудницу косо. Возможно, пожаловалась Елемесу. Теперь вот увязла с машиной за тридевять земель от города.
3Назкен просто ликовал на степном просторе… Все ему нравилось здесь: тишина, рев верблюдов, петушиная драка, затеянная пернатыми забияками прямо посередине улицы… С утра паренек покрутился с мужчинами возле отцовской «Волги». Хотел было прокатиться, показать машину покупателям в ходу, но не вышло. Тогда его интерес всецело переключился на буланого жеребца-двухлетку. Еще утром ему приглянулся этот заматерелый стригун, бегающий за хвостом кобылы. Пареньку хотелось взнуздать его, ускакать в степь. Однажды Назкен ухитрился приманить жеребчика куском круто посоленного хлеба, подвести к вороху кизяков и опуститься на лоснящуюся гладкую спину. Не тут-то было! Понятливый коняжка крутнулся на месте и отбежал в сторону.
