Константин Золотовский - Рыба-одеяло
Скоро ли он дойдет до самолета, ведь в баллоне кислорода немного? Сижу я в темноте и до боли в глазах всматриваюсь в воду. Слышу, трос дернулся. Значит, нашел!
Время идет медленно, медленно. Вдруг сигнал: поднимай скорей! Быстро выбираю трос. Только показалась голова водолаза – схватил его и поволок в заросли. Сорвал маску, а Никитушкин задыхается. Оказывается, когда расчищал дно – путь для самолета к берегу, корягой пробил себе жестяную банку химпоглотителя, через который очищается выдыхаемый водолазом воздух. Еле успел выбраться.
Отдышались мы, привязали снова кустики на спину и поползли обратно. До рассвета вернулись.
Гитлеровские дозорные видят на реке пузыри, потом забурлила вода, будто суп закипел. Понять не могут, в чем дело. Позвали еще несколько человек. Бинокли направили, рассматривают.
Вот из воды медленно выползла чья-то морда. Переваливаясь, чудовище стало вылезать на берег и вдруг вприпрыжку поскакало в нашу сторону. Тут уж гитлеровцы узнали, что это такое, и от удивления прийти в себя не могут. Немецкий самолет самостоятельно удирает на советскую полосу!
Тросик-то стальной, тонкий, врезался в песок, его и не заметишь на расстоянии. А наши бойцы в окопах изо всех сил крутят лебедку, наматывают трос на вьюшку.
Опомнились гитлеровцы, давай палить по хвосту, по крыльям, но поздно спохватились. Наши уже втащили самолет за укрытие.
Разом вся неприятельская артиллерия заговорила – ведь из-под носа самолет удрал.
Бойцы схватили нас с Никитушкиным и ну качать. А командир кричит: «Не подбрасывайте выше окопов, а то подстрелят смельчаков!» И меня качали, хотя героем-то по существу был Никитушкин.
Наши авиаконструкторы осмотрели трофей и сделали свой самолет лучше вражеского.
В осаждённом городе
(Рассказ водолаза Киндинова)
Летом 1942 года в Ленинграде, неподалеку от площади Труда, на канале имени Круштейна, вражеская бомба перебила водопроводную трубу. Район остался без воды. Это было настоящим бедствием в те страшные для города дни. Военные водолазы пытались починить ее, но безуспешно. Все лето проработали, зима наступает. Тогда горводопровод обратился за помощью в подводно-гидротехнический отряд. Послали меня посмотреть, в чем там дело.
Приехал. Дай, думаю, сначала осмотрюсь. Вижу, горы песку намыты. Большой пожарный насос воду из котлована сосет. К месту, где труба, не подойти, все обваливается. У водолазов будочка стоит. Выходит оттуда молодой парень. Подозрительно оглядывает меня.
– Чего тебе тут надо?
– Да вот, интересуюсь.
А у меня вид неказистый. В шубе, в валенках, двигаюсь медленно – блокада давала себя знать.
– Нечего здесь делать посторонним! – строго сказал парень.
– Не посторонний я, а водолаз.
Он даже присвистнул. Не похож, видимо, я был на водолаза.
– Ну, пошли в будку.
А сам все недоверчиво поглядывает. И что-то показалось мне его лицо знакомым. Заходим, а там ребята смеются:
– Витька, шпиона поймал?
Как назвали по имени, я сразу и вспомнил, где видел его. Однажды на Фонтанке я производил ремонт канализационной трубы, по которой сливаются в речку городские нечистоты. Тогда коллектора-очистителя еще не было. Поднимаюсь из воды по трапику, весь облепленный разной дрянью. День солнечный. Народу на набережной много. Наблюдают. Молоденький матрос с барышней стоят. Форма на нем совсем новая. На рукаве фланелевки нашивка – штат: водолазный шлем. Барышня и говорит:
– Витька, водолаз вылез!
А он презрительно:
– Дермолаз!
Задело меня за живое. Эх, думаю, ты бы здесь покопался!
Посмотрел я сейчас на Витьку: сказать или не говорить о памятной встрече на Фонтанке? Не стоит, пожалуй, – мальчишка был, фасонил перед барышней.
Объяснил я ребятам, что послан из гидротехнического отряда разобраться и помочь, если смогу.
– Здесь уже ничем не поможешь, – говорят.
А труба была повреждена на глубине двух метров под землей, дальше шла по дну канала. Водолазы забили деревянный шпунт вокруг перебитого места и начали выкачивать воду, чтобы добраться до нее. Напали на плывун. Жидкий, как кисель. Отсасывают воду, а в котлован песок несет и все снова заваливает. Прошел месяц, второй, третий. Дома старые подмыло, оползать стали, вот-вот рухнут. Никак не могут трубу достать. Только хотят до нее коснуться, а сверху камень, щебенка обрушатся и валят шпунт. Снова доски ставят.
Пригляделся я, подумал. Не сделать ли все наоборот: не отсасывать воду, а накачивать? Говорю:
– Дайте напор побольше, до двенадцати атмосфер.
Удивились, но пустили воду по пожарному шлангу. Сразу все в котловане разжижилось, забаламутилось и, как пиво, пошло бродить.
Надели на меня водолазный костюм. Спустился в эту яму. Сразу рукой и нащупал трубу. Фланец, оказывается, у нее перебит – как раз в месте сгиба, где она коленом в канал уходит.
Выхожу. А водолазы не поверили, что повреждение нашел. Молодые, шутками засыпали. Витька больше всех смеется:
– Ого, какой скорый!
Молчу я.
– Достань, – говорят, – гайки от фланца, чтобы мы увидели.
Снова пошел, отвернул гайку и вынес. Водолазы все еще не верят, но перестали смеяться. Ведь они столько мучились, а я за один раз до трубы дошел. Прораб, как увидел гайку, сразу в горводопровод позвонил. Оттуда говорят: «Привезите убедиться». Еще бы, столько времени никаких результатов не было. Отвезли. Приехал главный инженер – и ко мне:
– Значит, трубу можно исправить?
– Можно.
– За месяц сделаете?
– За пять дней.
Водолазы даже рты разинули: вот фокусник нашелся!
– А что вам для этого надо?
– Дать воду по трубе, полный напор.
– Пожалуйста, на той стороне канала у нас задвижка, сколько хотите пустим.
Открыли. Ударила струя, и котлован сразу наполнился водой. Даже через края хлынула, помчалась в канал и разлилась по берегу, до самых домов. Спустился к трубе, вынул перебитый фланец. Вышел весь в грязи, даже из брандспойта отмывали. Заменил неисправную часть. Для этого пришлось отрезок трубы наверх поднимать.
Ровно через пять дней закончил работу, как и обещал. Район получил воду.
– Вот как надо работать! – сказал инженер молодым водолазам. Снял с руки часы и протянул мне: «Возьмите, на память».
Водолазы были смущены. Они все с военных кораблей. Знали, как торпеду поднять, как винты осмотреть, некоторые по судоподъему работали, а в гидротехнических работах не разбирались.
Меня наградили орденом Красной Звезды. Но я и так был рад, что помог блокадному городу.
Ивановские пороги
– Ну, ждите, «гости», подарочка от нас! – сказал старшина Подшивалов, когда заложил заряд в баржу с минами, и грозно потряс огромным кулаком в сторону гитлеровцев. – А теперь, ребята, обратно!
Возвращаться оказалось труднее, чем прийти. Хотя руки были свободны, зато спина открыта врагу. Мурашки так и бегают по коже. Знаем, что с того берега фашистские орудия наведены и станковые пулеметы в любую минуту могут послать нам свинец в затылок, но даже повернуться, чтобы посмотреть, опасно. Буквально носом землю роем – стараемся слиться с местностью.
Добрались все-таки благополучно. Пустили ток по проводу.
Взрыв был страшной силы.
На месте баржи взлетел высоченный столб воды, и минные осколки градом осыпали тот берег. Нева здесь не широкая. Воздушной волной перевернуло там вверх тормашками вражескую машину, а гитлеровцев раскидало в разные стороны. И к нам, в лес, летели куски металла, срезая ветки, сшибая кору и пронзая стволы деревьев. Боязно было голову поднять.
Так отомстили мы за водолаза Сергея Мелинова.
...Чудесный парень был Сережка! Бок о бок, дружно работали мы с ним на Ивановских порогах. Наш водолазный отряд углублял здесь русло Невы, чтобы сделать его судоходным для всех кораблей, идущих на Ладогу.
Краном поднимали мы с грунта большие валуны, спуская при этом несколько цепей; стропили не один, а три или четыре камня сразу. Валуны круглые, скользкие, срываются. Работали в три смены. Выходили потные, задыхались. Нева тут рвет и бесится. Водолазы шли в воду по спусковому концу – стальному тросу с тяжелым балластом. За трос держались руками и ногами.
– Цепляйся зубами! – подшучивал старшина Подшивалов. – Не то в океан унесет, потом ищи вас!
Работали лежа на грунте, вниз лицом. Как только приподнимешься, сразу сбрасывает, будто сильным порывом ветра, – такое адское течение в этом месте.
А у берега стояла баржа, доверху груженная минами. Ими мы рвали каменное русло. Землечерпалка поднимала раздробленный грунт.
Уже в августе 1941 года через Ивановские пороги смогли пройти военный сторожевик «Пурга» и несколько подводных лодок типа «малютка».
