Юрий Пронякин - Ставка на совесть
Было Ивину тридцать лет. Но круглое, без единой морщинки, усеянное веснушками лицо и пухло приподнятая верхняя губа придавали ему почти юношескую моложавость. Эта «особая примета» очень смущала следователя как «не соответствующая его служебному положению». Лишь глубоко сидящие внимательные глаза, пожалуй, выдавали истинный возраст Ивина.
Оглядев пассажиров и не найдя среди них ни одного, кто бы мог чем-то необычным заинтересовать его, Ивин отвернулся к окну. Автобус выехал уже за город. Раннее солнце насквозь просвечивало бегущую вдоль дороги кленовую посадку, весело вспыхивало в окнах хат, белевших среди яркой, влажной от росы зелени садов и огородов. За селом, то взбегая на пригорки, то съезжая в низины, тянулся клин ржи. Сизо-зеленая с лиловатым отсветом, она лениво волновалась под легким утренним ветерком, и по шелковистой поверхности поля проносились пятнистые переливчатые тени.
Автобус нагнал грузовик, в кузове которого впритык друг к другу сидели девчата в белых блузках и белых же косынках, похожие на огромный букет ромашки. Девушки задорно пели, а когда автобус поравнялся с ними, замахали руками и, смеясь, стали что-то кричать. Такие же белые блузки и платки виднелись на обширных темно-зеленых баштанах: сельский рабочий день уже начался.
Во всем, что из окна автобуса видел Ивин, ощущалось упоение жизнью: «Как хорошо, когда светит солнце, синеет небо, плодородит земля; как хорошо, когда люди радостны и не ведают горя!..» И конечно, никто из них — ни пассажиры автобуса, ни звонкоголосые девчата — не подозревает, что неподалеку отсюда случилось горе: один человек выстрелил в другого, размышлял Ивин. В глубине его души шевельнулся червячок тщеславия: как бы посмотрели на него пассажиры, если бы знали, что едущий с ними капитан имеет задание разобраться в столь печальном происшествии. И хотелось ему, чтобы обстоятельства этого происшествия были такими, в расследовании которых Ивин по-настоящему раскрылся бы как специалист. Но откуда пассажирам было знать все это? На лице капитана, кроме веснушек, ничего нет. А читать чужие мысли еще не научились. Быть может, эта проблема вовсе не занимает пассажиров. Наверняка не занимает. Зато она не безразлична Ивину: он следователь, он должен уметь читать чужие мысли.
И пока автобус мчался мимо селений и поселков, мимо садов и баштанов, мимо людей, привычно занимавшихся своими каждодневными делами, Ивин обдумывал уже намеченный план предстоящей работы.
Через час он вышел из автобуса, спустился по хорошо укатанной дороге к реке и взошел на деревянный мост, добротно сделанный саперами. Поглядел на неподвижную прозрачно-зеленую воду и поймал себя на желании искупаться: было уже довольно жарко. Но следователя ожидало дело, и он, вздохнув, медленно прошел по мосту. Остановился у деревянной арки с шлагбаумом, предъявил дежурному по КПП документы и спросил, как пройти в штаб дивизии. Сразу за аркой начинался лес, рассеченный надвое дорогой, и трудно было предположить, что здесь раскинулся лагерь воинского соединения. Дежурный, широколицый добродушный ефрейтор, прежде чем ответить, поинтересовался:
— Не по делу Сутормина, товарищ капитан?
— С чего решили?
Дежурный степенно ответил:
— Да ведь на весь гарнизон прогремели, а то и на округ.
— Да, я по делу Сутормина.
— Что же теперь ему будет? Расстреляют?
Ивин сдержанно улыбнулся:
— Зачем же? Расстреливают злостных преступников за преднамеренное убийство.
— Может, еще и не виноват, — с надеждой проговорил ефрейтор.
— Следствие установит, — ответил Ивин бесстрастно, однако уходить не спешил. Его заинтересовало, что думает ефрейтор.
— Обоих жаль, сказывают, дружками были.
Ивин насторожился:
— Вам это точно известно?
— Сказывают…
— Мало ли что говорят!
— Так ведь из ничего не возьмут, — не сдавался ефрейтор.
— Возможно. — Профессиональный интерес к дежурному у Ивина сразу пропал.
Штаб полка Ивин нашел под развесистыми дубами, в трех образующих букву П приземистых домиках. Между ними алела пятиконечная звезда цветочной клумбы. Из-за жары двери во многих комнатах штаба были распахнуты. Оттуда доносились деловой говор людей и бойкий треск пишущей машинки. Но дверь кабинета командира полка была закрыта. Ивин постучал. Услыхав отрывистое «да», вошел и представился сидевшему за бумагами грузному полковнику.
— Шляхтин, — назвался полковник, протянул Ивину руку через стол и указал на стул: — Садись, капитан. Поди, упарился, пока нас отыскал?
— Да, найти вас мудрено.
Ивин снял фуражку и обтер платком вспотевшее лицо.
— Замаскировались, как на фронте. И даже людей убиваем. — Шляхтин натужно улыбнулся.
Ивин промолчал, изучая полковника. Лихо подкрученные усы, крупный нос, крыльями вскинутые брови, стального цвета глаза под тяжелыми веками, обильно поседевшие, коротко стриженные волосы, густой, властный голос… В представлении Ивина вырисовался образ сильного, твердо стоящего на земле человека. Таким, наверное, и должен быть настоящий командир полка. Ивину Шляхтин понравился. В его внешности было то, чего так не хватало Ивину. До чего же природа еще несправедлива к некоторым, подумал он о себе.
— Чем могу служить, товарищ капитан? — нетерпеливо прервал Шляхтин размышления гостя, длившиеся всего секунду-две.
Ивин изложил цель своего визита. Шляхтин мрачно заметил:
— Что тут неясного? Забирайте этого Сутормина к ядреной матери, а заодно и взводного. Я считаю: за любое чепе в первую голову следует дать командиру.
— Но мы не можем руководствоваться такой формулой. Наша задача — расследовать все тщательнейшим образом, товарищ полковник, — вежливо, но твердо возразил Ивин. — Законы советского правосудия требуют…
Шляхтин махнул рукой:
— Знаю, что скажешь: справедливость, гуманность и так далее. Согласен. Но мое личное мнение: редко вы у нас появляетесь.
— Это должно вас только радовать, товарищ полковник. — Ивин улыбнулся.
— Так со стороны кажется. А побыли бы на месте командира части, другую песенку затянули. Засуди́те одного, другого, да перед всем личным составом — вот тогда будет порядок.
— Цель нашего правосудия — карая, воспитывать, — назидательно сказал Ивин.
Шляхтин умно, понимающе улыбнулся и покладисто проговорил:
— Ладно, расследуйте, карайте, воспитывайте. С моей стороны… Если понадобится помощь, прошу без всякого стеснения, — и он широким жестом обвел свой небольшой прохладный кабинет, как бы приглашая следователя входить сюда, когда тому будет угодно.
2
«И как они ориентируются в этих джунглях?..» — удивлялся Ивин, бодро шагая вслед за посыльным. Настроение у следователя поднялось: наконец-то все формальности, связанные с хождением по начальству, позади и можно начать работу.
Через лесную чащу посыльный вывел Ивина к длинному ряду палаток, разбитых на открытом месте. Пологи палаток были задраны. От брезента, как от жаровень, поднимался горячий воздух. И хотя вдоль линеек курчавились зеленые шапки молодых липок и берез, тень от них солдатских жилищ не захватывала. Ивин подумал: «Лес рядом, а палатки на солнцепеке. Почему? Для порядка?» На задней линейке Ивин увидел длинное, низкое, со множеством дверей помещение, напоминавшее коммунальный сарай.
— Вот здесь, товарищ капитан, — произнес посыльный первые за время пути слова. — Разрешите идти?
— Да. Спасибо. Теперь сам найду.
Однако ни комбата, ни его заместителей Ивин в штабе не нашел: все были в поле. Зато ему удалось встретиться с командиром первой роты. Расстегнув ворот гимнастерки, Кавацук сидел за столиком в тесной комнатушке, большая часть которой была занята различным ротным имуществом. Здесь помещались и канцелярия и кладовая. Ивин назвал себя. Кавацук встретил следователя без удивления и пугливого напряжения, какое в подобных случаях появляется у некоторых. Он молча ждал, что скажет пришедший. Тот без приглашения сел на табурет и сказал:
— Ну и жара!
— Еще не то будет, — пообещал Кавацук и отодвинул от себя большой лист бумаги с расписанием занятий.
— По собственному опыту знаете? — дружелюбно спросил Ивин.
— Чужим не пользуюсь.
— Давно здесь?
— Пять лет.
Отвечал Кавацук без видимой охоты. Ивин понял: с таким нужно разговаривать без обиняков.
— Я к вам по делу.
— Какой бы дурак шел сюда в такое время без дела?
«Резонно», — отметил Ивин и попросил рассказать, как произошло ЧП. Выслушав скупое объяснение капитана и задав ему несколько уточняющих вопросов, Ивин пожелал взглянуть на карточку взысканий и поощрений рядового Сутормина.
— Старшина, — бросил Кавацук через плечо, — найди там карточки.
