Василий Егорович Афонин - Год сорок шестой
— Давайте споем «Когда я уходил в поход».
— А учительница не разрешила.
— Рано вам такие песни петь. Давайте другую...
— Чего она так, дядь Паш?
— Может, и вправду рано вам? Это взрослая песня, солдатская.
— А я, когда вырасту, тоже воевать пойду?
— Ну, зачем воевать? Просто отслужишь — и все. Ты бы спал, Семен, утро скоро. Спи.
Утром Варька убежит в свинарник, к матери, а Сенька с дядей Пашей пойдут в хомутовку сбрую ремонтировать. Сначала растопят печку, и Сенька погреется возле, а когда станет тепло, сядет рядом с дядей Пашей на такой же низкий, обтянутый брезентом табурет, и тот станет показывать, объяснять Сеньке, как ссучивать нитки для дратвы, как осмаливать их на крепость куском вара, как прокалывать шилом кожу. До самого сенокоса будет помогать Сенька в хомутовке, а потом копны начнут возить. А осенью — в школу. Снег растает скоро, полянки покажутся...
Уйдут они утром, а белоголовый Минька останется в избе один. И начнет ходить от окна к окну, выглядывать: не идет ли мать? Варька, уходя, наказ ему сделает: того не трогай, этого не бери. А не скажи — он такое натворит-набедокурит...
Сенька накрылся с головой, затих. Он подумал, как холодно и неуютно, должно быть сейчас в лесу: скрипят, раскачиваются деревья, а зайцы, наверное, спрягались в густой осинник, где не так дует и много еды. Едят под осинками, кору...
Снился ему славный апрельский денек в ручьях и капелях. Прилетели скворцы, и в школе отменили занятия. Сенька прибежал домой, бросил на крыльцо сумку с книжками и полез в огороде возле бани на старую раскидистую березу привязывать скворечник.
