Константин Золотовский - Рыба-одеяло
Когда Пушков погрузился в воду, старшина спросил Содомкина:
– Где же это Никита печенку возьмет, и рыбы-то здесь нет?
– Добудет. Сразу же после работы из-за лекарства он двадцать километров к рыбакам сгоняет. Поедим свежей ухи.
– Ну, загнул. Не пойдет он по жаре в такую даль. Здоровье бережет.
– Держим пари – пойдет!
– Давай!
– Только кто проиграет, тот будет на себе верхом катать, – предложил Содомкин.
– Ишь ты, конь выискался, – засмеялся старшина.
– Так ведь кататься-то я на тебе буду, – уверенно сказал Содомкин.
– Ну, это еще неизвестно, – с достоинством заметил старшина.
Пушков не слышал спора. Он решительно вышагивал по дну реки, вздымая водолазными галошами облако разноцветного ила. Никита любил свою работу и под водой забывал все сухопутные тревоги и неприятности.
В подводном сумраке цвета яблочного компота обозначались перед ним тени, неясные и расплывчатые. Никита подошел к деревянным сваям старой пристани. Они мешали пароходам. Хозяйственно оглядев первую сваю, Никита хотел уже пилить, а для удобства опустился коленом на бревно, лежавшее внизу, да враз и отскочил.
– Ой, парень!
Пила выпала из рук Пушкова. Он быстро протер носом запотевший иллюминатор и оторопел – у бревна был рыбий хвост. Безобразная голова, похожая на бычью, шевелила длинными усами. Толстые, белые на концах усищи пружинили, хоть на кол наматывай. А спину, напоминавшую кору векового дерева, покрывала зеленая слизь и улитки.
Перед Никитой лежал громадный сом. Он дремал и почесывался о сваю, – наверное, хорошо подзакусил. Конечно, это был тот самый разбойник, про которого говорил водолазам дед из местного колхоза.
– Живет сом в глубокой яме, на дне, – рассказывал дед, – закусывает утками и гусями – хватает их с поверхности, а запивает молочком. Коровы забредут в жаркий полдень в воду, сом подплывает и выдаивает их.
Никита не раз видел, как рыбаки приезжали сюда ловить сома и уезжали ни с чем. Деду перестали верить. А хозяйки начали коситься на водолазов, – мол, не они ли доят коров и поджаривают гусей.
«Вот мне и надо взять этого дьявола», – подумал Никита и наклонился к самой спине сома, но притронуться побоялся.
«А что, если свинцовой подметкой его по сопатке двинуть? – размышлял Никита. – Нет, обозлишь только. Эх, досада, ножа, как нарочно, не взял с собой! Да что ж это я – рыбы испугался? Неужели упущу этакого усача с печенкой не меньше восьми кило? Да такая печенка кого угодно сразу исцелит!»
Никита протянул руку к сому, но сейчас же отдернул: «А вдруг за свою печенку он все ребра мне пересчитает?» Однако медлить нельзя, сом каждую минуту мог проснуться и уйти.
Никита вздохнул: «Ведь этот самый толстокожий черт таскает гусей и колхозное молоко пьет, а на нас думают. Не позволю!» Никита решительно просигналил наверх: «Прибавь воздуху!» Водолаз сделал это специально, чтобы воздух ему помог.
– Амба, парень! – сказал Никита сому. – Давай посмотрим, чья возьмет! – и решительно запустил под холодную сомью жабру свою правую руку, а левой обхватил толстое страшное туловище...
Сом рванулся, опрокинул Никиту и шлепнул его головой о сваю. Шлем загудел, возможно, помялся, но прочные стекла уцелели.
Никита точно ослеп: серый ил клубами, словно пороховой дым на поле сражения, обволок все три иллюминатора. Но Никита не выпустил противника.
Сом валил его, бил хвостом, но Никита не чувствовал боли, потому что костюм его надувался воздухом и делался упругим, как мяч. Но руки уже ослабели...
Никита готов был взреветь от злости и обиды, грызть сома зубами, да вот шлем мешает. Наконец Никите удалось обхватить его ногами и подмять под себя. Сом вывернулся, поставил Никиту на голову и чуть не оторвал руки.
А в этот момент воздух-силач, выдирающий из вязкого грунта погибшие в глубинах корабли, воздух-спаситель заполнил водолазный костюм, легко, словно пушинку, приподнял крепко обнявшихся борцов и мигом умчал кверху.
Старшина стоял на боту. Он держал под мышкой сигнальный конец и, чиркнув спичкой, раскуривал свою трубку. Вдруг на поверхности реки выскочил рыбий хвост с ногами.
– Что за чушь? – удивился старшина и сунул непогашенную трубку в карман. Но диковина, всплеснув хвостом, исчезла.
Догоревшая спичка больно обожгла старшине пальцы. Он с ругательством кинул ее за борт. И сразу же в том месте, где упала спичка, показался водолазный скафандр в обнимку с каким-то белесым чудовищем.
– Рыба! – крикнул Содомкин.
– Гляди-ка, сом! – обрадовался старшина. – Эх, упустит! – И он изо всех сил потянул Никиту за сигнальный конец.
– Сом! – не своим голосом закричал Содомкин. – Сом! На помощь, товарищи!
Сом хватал раскрытой пастью жаркий волжский воздух. И, рванись он хоть немножко, обессиленный водолаз выпустил бы его. За стеклом было видно, как вздулись жилы на лбу Никиты, а лицо стало краснее клюквы. Переполненный воздухом костюм раздулся как аэростат, мелко вздрагивал, потрескивал и гудел, угрожая лопнуть.
Никиту затолкали со всех сторон. Через иллюминатор он видел лес загорелых рук, которые схватили сома за голову и за хвост. Никита задыхался. Онемевшим затылком нажал медную пуговицу клапана, выпустил из костюма воздух, и, облегченно вздохнув, ушел под воду...
* * *
На дне Никита медленно приходил в себя. Наклонив шлем и опустив руки, он тихонько раскачивался в такт дыханию, выталкивая через клапан табунки воздушных шариков. Через некоторое время он поднялся на трап.
Сома, обмотанного крепкими тросами, тащили к песчаному берегу человек пятнадцать. Гомон стоял в воздухе. Пес Тайфун скакал, греб лапами песок, лаял и рычал, норовя укусить речного богатыря. Несколько человек барахтались в воде, сбитые сомьим хвостом, а старшина баркаса упал в воду добровольно. У него загорелся пиджак от наспех сунутой в карман горящей трубки. И теперь, отфыркиваясь, он вылезал на сушу.
Сома выволокли. Поглазеть на него стеклась толпа народа.
Содомкин сбросил трос с подводного жителя и сел на него верхом. Сом вздрогнул и, извиваясь, пополз к реке.
– Везет! – закричали в толпе. – Ишь как отъелся на гусятине!
Сом проволок на себе Содомкина метра полтора, и в береговом песке оставалась за ними глубокая дорога.
Неожиданно сом выгнулся и ударил могучим хвостом, взметнув вверх песчаную пыль. Когда она улеглась, все увидели, что «рысак» торопливо пробирается к реке без всадника. А далеко в стороне поднимается Содомкин, охая и хватаясь за ушибленные места.
– Беги за седлом! – крикнули ему зрители и кинулись ловить беглеца.
Часа два усмиряли воинственного усача.
– Шесть пудов в разбойнике, – определил дед.
И он почти угадал. Когда сома распилили, как бревно, поперечной пилой и взвесили на больших весах в складе, оказалось восемьдесят девять килограммов.
Сомовьей ухи было много – угощались кто только желал. Никита собрал чуть не всех ребятишек с побережья, чтобы лечить их от малокровия. Ребята охотно уписывали жареную печенку, а от сырой отказывались.
Мясо сома было мягким, хотя немножко и отдавало речной тиной, но водолазы с удовольствием ели свежую рыбу.
Никиту поздравляли, хлопали по спине. Лишь старшина, у которого сгорел дотла карман, ворчал:
– Сплошные убытки от этого «малокровия»! Шлем помятый в мастерскую выправлять надо снести, ножовка где-то на дне валяется, ни одной сваи не спилено, пиджак спалил. Завтра я тебя, Никита, чуть свет на работу подниму!
Никита только промычал и мотнул головой в знак согласия. Рот его был занят большим куском сомовьей печенки. Одной рукой он накладывал себе в тарелку, другой – сидевшему перед ним худенькому бледному мальчику лет семи. Никита угощал своего юного гостя, но и о себе не забывал.
Когда «лекарство» было съедено, Никита запил его полведерной банкой воды, в которой плавал похожий на губку морской гриб для здоровья. Затем внимательно оглядел свою физиономию в зеркальце. Ущипнул себя за толстую красную щеку и остался очень доволен.
А Содомкин, весь разукрашенный йодом, с малиновой шишкой на лбу, сидел рядом со старшиной и о пари совсем не заикался. На Пушкова он посмотрел одним глазом, второй – заплыл от синяка.
– Ну, парень, – сказал Никита Содомкину, – превеликое тебе спасибо за медицинский совет. А то, знаешь, я очень испугался: встретил подходящую рыбу – сома, а взять не могу – малокровие мешает. Теперь вот, после печенки, хворь как рукой сняло! Я и тебе, парень, от синяков тоже советую сырой печенки попробовать.
Рыба-одеяло
В первые месяцы войны одна фронтовая газета сообщала, как небольшая группа наших почти безоружных моряков разгромила гитлеровскую моторизованную пехоту.
