Александр Смирнов - Раб и Царь
Врач посмотрел на прапорщика и тоже перекрестился.
– Да чтоб я провалился на этом месте!
Полковник смотрел на своих подчинённых и не знал, как себя вести. То, что происходило в кабинете, не поддавалось никакой логике. Наконец он взял себя в руки.
– Да что вы балаган у меня устроили?! – взорвался полковник. – Убирайтесь отсюда! Я сам во всём разберусь!
Собеседники начальника тюрьмы как по команде развернулись и направились к выходу.
– А вы, прапорщик, задержитесь! – успел добавить полковник.
Прапорщик плотно прикрыл дверь за ушедшим врачом и повернулся лицом к своему начальнику.
– Я думаю, что мы разберёмся во всём и без медиков, как ты думаешь? – заговорческим голосом проговорил полковник.
Прапорщик скорчил непонимающую физиономию и пожал плечами.
– Ну что же здесь непонятного? – Полковник не скрывал раздражения от бестолковости прапорщика. – Кто сейчас остался в камере с Царём?
– Скрипач, – ответил прапорщик.
– И всё?
– Остальные отправлены по этапу.
– Вот и прекрасно! Надо поговорить с этим Скрипачом
– Скрипач стучать на Царя не станет.
– А что, кроме Скрипача в тюрьме заключённых больше не осталось? Всё равно вам камеру пополнять надо. Подготовьте соответствующую кандидатуру. Способ проверенный. А то чертовщина какая-то. Хоть батюшку приглашай камеры освещать.
– Слушаюсь! – прапорщик приложил руку к козырьку.
– Можете идти!
Прапорщик вышел из кабинета и сразу приступил к выполнению приказа полковника.
Странное дело, но те способы, которые раньше срабатывали безотказно, теперь переставали работать. Заключённые, только поняв, что им предлагают постучать на Царя, наотрез отказывались выполнять это поручение. И тут уже ничего нельзя было поделать: ни обещание досрочного освобождения, ни карцеры не давали результатов. Более того, когда прапорщик подсаживал зэка в пресс-хату и давал команду напрочь отмороженным уголовникам склонить жертву к стукачеству, эти самые отмороженные тоже отказывались выполнять этот приказ.
– Ты чего, начальник, в натуре, Бога, что ли, не боишься? Это же Царь. Он же всех насквозь видит. Ты только подумаешь, а он уже всё знает, – отвечали прапорщику отморозки.
Прапорщик, испробовав все способы, и не добившись никаких результатов, был вынужден доложить начальнику тюрьмы, что выполнить его приказ не может.
– Ерунда какая-то, – не верил ему начальник. – Неужели вся тюрьма одного зэка обломать не может? Он что у них, в законе что ли? Почему все так его боятся?
– Не в законе он. Он вообще не из блатных. И не боятся они его. Здесь что-то другое.
– Что другое? – почему-то шёпотом переспросил начальник.
Прапорщик осмотрелся по сторонам, перекрестился и тоже шёпотом ответил:
– Здесь чертовщина какая-то.
– Опять вы мне про это! Прекратите немедленно нести ахинею, докладывайте по существу!
– Да как же я вам по существу буду докладывать, если вы это существо ахинеей называете?
– Какое существо? У нас существо какое-то появилось?
– Какое существо?
– Ну, ты мне сейчас сказал, что я какое-то существо ахинеей обозвал.
– Я?
– Ну не я же?
Прапорщик подозрительно осмотрелся по сторонам.
– Вот видите, не чисто у нас, товарищ полковник. И всё из-за него, из-за Царя этого. А может, ну его к лешему, пусть сидит себе спокойно. Раньше-то как хорошо было! Одни стучали, другие терпели – благодать!
– А сейчас что изменилось?
– Они говорят, что он мысли людей читать умеет.
– Да ну!
– И не только. Говорят, что он судьбу твою знает, а ещё может сам изменить её.
– Враньё это всё!
– А Хромой? Все слышали, как он с ним прощался. Он же знал, что тот сейчас умрёт. Ещё сказал, что умирать не страшно, если всё успел сделать.
– А ещё о чём они говорили?
– Да кто ж его знает?
– Как, кто? Ты же сам только что сказал, что все слышали, как они разговаривали!
– Слышали, это точно, но о чём, никто ничего не понял.
– Как это, не понял? Что Хромой должен был успеть сделать?
– Не знаю. Я же вам говорю, что здесь без нечистой силы не обошлось!
Полковника стала раздражать эта тема.
– С тобой в последнее время разговаривать стало трудно, – недовольно сказал прапорщику полковник. – Про что ни заговоришь, всё на чертовщину какую-то сводишь. Ты у нас не сектант, случайно?
– С кем поведёшься… – обиженно ответил прапорщик.
– Хорошо, достаточно об этом. – Полковник решил закончить разговор. – Сделаем так: ты его ко мне пришли. Мне уже и самому не терпится с ним познакомиться. Пора разобраться, наконец, что это за царь такой у нас появился?
Дима стоял перед начальником тюрьмы, а тот ничего ему не говорил. Он просто смотрел на него и молчал. Ему хотелось увидеть что-то необычное, непохожее на всех, но, сколько он ни рассматривал Диму, ничего особенного в нём не было. Обыкновенный парень, каких полковник за свою службу видел не одну тысячу.
– А тебе в карцере приходилось бывать? – неожиданно спросил полковник.
– Приходилось, – спокойно ответил Дима.
– А в пресс-хате?
– И там был.
– Ну и что?
– Ну и ничего.
– А на свободу хочешь?
– Я свободен.
– Как же ты свободен, если ты в тюрьме?
– Вы тоже в тюрьме.
Полковник был обескуражен ответом. Он хотел возразить заключённому, но на ум ничего путного не приходило.
– Значит, мы с тобой оба узники? – засмеялся он. – Да ты садись, в ногах правды нет. – Полковник показал рукой на стул.
– Какой же вы узник? – Дима присел на стул рядом с начальником. – Разве вы не по своей воле здесь?
– Вообще-то, по своей. У меня был выбор, но судьба распорядилась так.
– Выходит, что тюрьма не наказание, а судьба.
– Кстати, насчёт судьбы. Про тебя тут такие небылицы рассказывают…
– Не всему верить можно.
– Вот мне и хочется понять, где правда, а где нет.
– Разве можно разобраться, где правда? Вот вы, например, всегда считали, что заключённые несвободны, а вы свободны, однако только что оказалось, что это не так.
– Ты действительно очень интересный человек!
Полковник не скрывал своего интереса к собеседнику. Он чувствовал, что его оппонент в споре, безусловно, выигрывал, что беседа строится не по воле полковника, а по воле заключённого. Однако это обстоятельство нисколько не раздражало начальника тюрьмы. Напротив, ему приятно было подчиняться воле Царя. От него исходила какая-то теплота. И, чем больше полковник разговаривал с Димой, тем больше хотелось продолжать беседу. Начальник тюрьмы заметил это, и разум моментально освободился от совершенно бесполезных чувств.
Необходимо было перехватывать инициативу. Не мог же он, полковник, быть ведомым им, заключённым.
– Меня, конечно, не слухи интересуют. Заключённые и конвоиры были свидетелями того, как ты разговаривал с Хромым. У них сложилось впечатление, что ты знал о смерти Хромого.
– Да, знал.
– Но врач сказал, что этого никто знать не мог.
Царь ничего не отвечал, а ещё чего-то ждал от полковника.
– Врач сказал, что это мог знать только один Бог, – уточнил полковник.
– Врач сказал вам истинную правду, – подтвердил Дима.
– Но меня интересует, откуда это узнал ты?
– От того, кто знал ещё.
– Но больше никто не знал.
– Вы только что сказали, что знал Бог.
Полковник рассмеялся.
– Может быть, ты знаешь, как умру я?
– Знаю.
– Откуда?
– Не знаю. Просто мне это дано.
Полковник хотел спросить кем, но не посмел.
– И давно это у тебя?
– Недавно. Впервые это произошло, когда Хромого на этап уводили.
– В таком случае, не сочти за труд, расскажи мою судьбу.
Чёрные глаза Димы не моргая смотрели на грудь полковника. Начальник тюрьмы почувствовал жгучую боль в груди, как будто с неё сдирали кожу. Руки полковника судорожно расстегнули мундир и начали ощупывать грудь. Потом он вытащил руки и стал их осматривать, ожидая увидеть их залитыми кровью. Однако руки были чистые. Но по лицу полковника было видно, что кровь он всё-таки увидел. Лицо его исказилось от ужаса. Он ощутил, как редкие волосы на голове вставали дыбом.
– А вам это надо? – тихо спросил Дима.
Димин вопрос, как спасательный круг, кинутый утопающему в самый последний момент, вывел полковника из кошмарного состояния, в котором он оказался неизвестно почему. Он хотел спросить заключённого: «что это было?», но язык, словно деревянный, не мог пошевелиться. Наконец полковник взял себя в руки и еле-еле выдавил:
– Нет. Пусть всё остаётся, как есть.
Дима, не говоря ни слова, встал и ушёл. После ухода Царя, полковник ещё долго сидел в своём кабинете и не мог прийти в себя. Он трогал мокрой ладонью свою голову и проверял: легли ли волосы на место, или продолжали стоять дыбом. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы прапорщик не вошёл в кабинет.
– Разрешите войти? – вывел из прострации полковника прапорщик.
