Светлана Смолина - Медвежьи сны
– У тебя в жизни одни истории и все длинные, – проворчал он и повел ее к машине.
– Дим!
– Ну?
– Ты такой молодец! Спасибо тебе!
Он остановился как вкопанный, так что она чуть не налетела на него, повернулся и посмотрел со смесью недоверия и надежды.
– Ты о чем?
– Этот праздник… Все потрясающе организовано! И детишки на тройках… Я никогда раньше так не веселилась!
– Это было несложно! – фыркнул он и подавил самодовольную улыбку.
– Может, и несложно в техническом плане. Но денег стоит, это раз, и потом… это же надо было придумать!
– Ерунда!
– Да ну тебя! Совсем не ерунда! Сделать детей счастливыми так просто, но никто об этом не думает.
– Действительно, почему ты не школьница! – упрекнул он с улыбкой.
– Если бы я была школьницей, – тихонько заметила Маруся, глядя, как целая толпа ребятишек мчится по краю ледяной горки к саням, – ты бы не контракты в кабинете читал, а Уголовный кодекс в СИЗО.
– Это после того, что ты там творила?
Он указал вниз, поискал глазами место, где они возились в снегу и переходили всяческие границы, но красная ледянка исчезла и их сугроб было уже не найти.
– Это ты виноват! Завез меня Бог знает куда и пытался напоить!
Но если Бог и знал что-то предосудительное, то не стал вмешиваться, творить судьбу, посылать знаки. Он позволил им начать новый год с нового счастья, и они по-своему оценили эту заботу, торопясь наверстать ушедшие месяцы. Беззлобно поддевая друг друга, они сели в предусмотрительно распахнутую Константином дверь и на заднем сиденье машины вдруг снова потеряли волю к благоразумию. Охранник обернулся, сдавая назад с утоптанной площадки, покашлял и всю дорогу до города старался не смотреть в зеркало заднего обзора. Собственно, звуков поцелуев, вздохов, хихиканья и довольного ворчания было достаточно, чтобы достроить невидимую картину.
«И чего он в ней нашел! – злился Константин. – Люська такая яркая, эффектная, дерзкая, умеет себя подать и заставить собой любоваться. А эта примадонна с печальными глазами совсем не похожа на привычный типаж хозяйских женщин. В ней нет ничего особенного. Может, голос – и все. Но с голосом на прием в мэрию не приедешь, а с Люськиной фигурой – только успевай раскидывать вожделеющих поклонников».
У торгового центра Дмитрий Алексеевич велел притормозить и прошел в магазин, ничего не объяснив. Константин маялся на переднем сиденье, кряхтел, ерзал и снова собирался с духом что-то сказать. И когда он уже был готов начать свою речь, Маруся выбралась из машины, заявив, что сходит посмотреть, куда пропал хозяин. Пропасть он, конечно же, не мог. Как всегда собрал вокруг себя небольшой водоворот услужливых лиц, одновременно отдавая указания менеджеру супермаркета и кудрявой белокурой девице, словно сошедшей с рекламы косметической фирмы.
– …отнесешь в машину, – услышала она окончание беседы и окликнула его. – Очень хорошо, что пришла, пойдем.
Он подвел ее к большому цветочному магазину в глубине здания, где за стеклянными дверями две продавщицы пили чай и что-то бурно обсуждали. На стук в стекло одна из них отрицательно покачала головой, указала на чашку и отвернулась. Он помрачнел и постучал сильнее, стряхнув осторожную Марусину руку, уговаривающую его уйти.
– Ты хотела цветов. Сейчас будут цветы.
– Дим, я же пошутила…
– Не видите, закрыто! – чуть гнусавя, протянула девушка, приоткрыв дверь. – Чай попьем и уходим, сегодня же праздник!
– Именно! Поэтому не надо мне его портить!
Он протиснулся мимо нее внутрь и втянул за собой покрасневшую Марусю.
– Какие ты хотела? – не слушая возмущенных вздохов за спиной, уперся он. – Красные? Или вон те, желтые?
– Это не желтые, а слоновая кость! – возмутилась продавщица, встав между ним и вазой с цветами. – И мы уже не торгуем.
Он посмотрел сквозь нее и ткнул пальцем в букеты на стеллажах.
– Чего только не придумают, да? Зеленые розы… черт знает что такое! А это что, черные?
– Дима, они не работают, пойдем…
– Ты выбрала? – Он прищурился и тяжело задышал, как бык на арене. – Какой цвет?
– Слоновая кость! – наугад сказала Маруся, не взглянув на цветы. – Девушка, продайте нам пять роз, и мы уйдем.
– Сколько есть на складе?
Он наконец-то соизволил заметить раздраженную продавщицу, и под этим взглядом девушка невольно сжалась, но еще не потеряла прежний запал.
– Пятьсот штук получили перед праздниками! – ядовито отчиталась она. – Все будете брать?
– Все, – подтвердил он и полез во внутренний карман. – Карточки принимаете?
– Двадцать три продали, – растерялась она, вдруг осознав, что клиент не шутит.
– Значит возьму четыреста семьдесят семь. – Он невозмутимо протянул ей карту и выдернул из вазы длинную розу. – Откуда они?
– Из Кении, – сказала другая девушка, с любопытством глядя на него из-за стойки. – А вы их как заберете?
– А никак. Вы их отправите по адресу…
И он принялся диктовать адрес, протянув Марусе цветок.
– Нет, – громко сказала она, пунцовая, как герберовый букет в золотой органзе. – Я не возьму. Мне не надо.
– Тогда квартира не нужна, – невозмутимо продолжил он, – за домом мусорные баки, туда и сложите. Ей из окошка будет видно.
– Дима, что ты творишь! – зашипела она, повиснув у него на рукаве. – Ты же знаешь, что через час весь город будет знать…
– Ты хотела цветы, я покупаю цветы… В чем дело?
Продавщица поспешно сунула карту в электронный терминал, пока клиент не передумал.
– Зачем ты!.. – Маруся обиженно отвернулась и пошла к выходу с длинной розой в руке. – Я на такси домой доеду.
– Не доедешь! – Дмитрий Алексеевич загородил ей дорогу с хмурым видом. – Я все равно их уже купил. Теперь только на помойку.
– Девушка! – Марусю вдруг осенило, и она вернулась к прилавку, за которым переглядывались изумленные продавщицы. – Я возьму пять штук прямо сейчас. А завтра сто пятьдесят одну вы отошлете в детский интернат на Ленина, сто одну отправите в дом престарелых, а оставшиеся – в роддом.
Продавщица старательно записывала, взглядывая на багрового покупателя сквозь густо накрашенные ресницы.
– Осталось четное количество, – подсказала другая.
– Тогда одну оставьте себе! – улыбнулась Маруся, выудив из вазы еще четыре розы. – За беспокойство!
– Что это было? – потребовал ответа он на ступенях торгового центра, проследовав за ней через зал, как статуя Командора. – Что ты хотела этим доказать?
Хозяин смотрел и ждал, стоя на ступеньку ниже, а Маруся задумчиво наблюдала, как Константин укладывает в багажник пакеты, и молчала, прижимая бутоны к губам. Как это глупо, пытаться купить ее! Цветы, шуба, катание на тройках не помогут сделать ее доступной. Розы почти не пахли, пальцы без перчаток мерзли, а он все смотрел, пыхтя и вскипая раздражением.
– Дима, я хотела, чтобы ты понял, что все это не важно. Я с тобой не за цветы и подарки, а просто так…
– Что просто так? – с натугой избавляясь от мутной пелены в голове, уточнил он.
– Просто ты мне нравишься. Очень. И цветы ничего не добавят.
– Если они тебе не нужны…
– Они мне нужны! Но дело не в цветах… Мы уже могли быть дома…
– Ясно! – перебил он. – Черт с ними, с цветами!
Он обхватил ее за талию, но в последний момент образумился и целовать не стал. Маруся вздохнула и улыбнулась. Кажется, аномальная гроза в заснеженном городе прошла стороной, только молниями посверкала и погремела немножко для острастки.
Костя возился на кухне с сумками, шуршал пакетами и громко ворочал стулья, как слон на лесоповале. Мокрый от снега Филька, которого они подобрали у подъезда, совал нос в пакеты и фыркал. Дмитрий Алексеевич мерил комнату широкими шагами из угла в угол, посматривал в сторону сидящей на кровати Маруси и хмурился. Наконец дверь за Константином закрылась, и они столкнулись под люстрой, как два истомившихся в неволе зверя.
– Свечи будешь зажигать? – неловко вспомнил о романтике он, стаскивая с нее свитер нетерпеливыми руками. – А то уже темнеет.
– Глупый ты какой… И шампанское не буду, – вздохнула его женщина и выразительно указала глазами на кровать. – Только тебя.
Стемнело быстро, как будто наверху хотели прикрутить коптящий фитилек, а свечка вдруг потухла. За окнами небо полыхало доморощенными салютами, осыпающимися на крыши домов, как пепел проснувшегося вулкана. На тумбочке в изголовье остались лежать забытые розы, так и не нашедшие свою хрупкую вазу, а возле кровати крупным зверем на полу свернулась соскользнувшая шуба.
– Ну, вот, я с самого начала знал, что все будет так! – вздохнул он довольный и, не открывая глаз, пошарил в кровати в поисках женщины.
– Ты не мог ничего такого знать! – Она чуть поодаль перевернулась на живот и подмяла под себя подушку. – Даже я этого не знала.
– Я знал, что буду с тобой спать! – продолжал настаивать он и потянулся, чтобы вернуть ее в свое жизненное пространство.
