Татьяна Осипцова - Утка с яблоками (сборник)
– Только прошу тебя, Котик, ничего, кроме анаши, не пробуй!
– А я и не пробую, Аленушка, я всего лишь передаю из одних рук в другие. Нам ведь надо есть-пить? А где еще деньги взять?
– Надо работу найти, надо придумать что-нибудь. Люди бизнесом занимаются… Придумай, Котик, ты ведь такой умный.
– Хорошо, попробую, – кивал Котэ, набивая косяк.
Через какое-то время на столбах и стенах района появились листовки с текстом, извещающим, что Алина и Анжелика предскажут будущее по картам Таро, почистят карму желающим, а также поправят им здоровье с помощью специального тибетского массажа с маслами трав из самой Шамбалы.
Анжелика была одной из девушек, когда-то посещавших буддийские посиделки в доме Шенгелия. А Алиной стала Алена. Псевдоним сросся с ней, и вскоре никто, кроме матери и Котэ, не называл ее Аленой. Вместе с мужем они создали в одной из комнат буддийский, в золотисто-красных тонах, антураж. Посередине поставили большой стол для массажа, в темном уголке журнальный столик между двумя креслами. Коте договаривался по телефону с клиентами, и перед их приходом в комнате задергивали шторы, зажигали ароматные свечи, включали записи тантрической музыки. Массаж даже с большим натягом нельзя было назвать лечебным, скорее это походило на расслабляющее поглаживание в четыре женских руки, с приговорами каких-то фантастических формулировок, напоминающих буддийские тантры.
– Какую ерунду вы несете! – хватался за голову Константин после ухода клиента. – Я ведь вас учил…
– Котик, запомнить все, что ты знаешь, невозможно, – смеялась Алина. – А клиенту понравилось, это ведь главное? Сказал, что еще придет. Обязательно придет. Анжелка ему прибыль предсказала.
Анжелика умела гадать по картам Таро, и вскоре Алина тоже освоила это искусство, и даже стала справляться лучше Анжелы. Когда она, раскинув карты подковой, кельтским крестом или звездой Давида, поднимала от карт свои огромные голубые глазищи и убежденным тоном сообщала, что в недалеком будущем клиента может ожидать предательство лучшего друга, или прибыль, или болезнь – ей почему-то верили больше, чем Анжеле. Однако пока клиент шел косяком, без Анжелки было не обойтись. К концу девяносто седьмого поток стал иссякать. Слишком много появилось «потомственных ведуний» и «дипломированных магов», которые не жалели денег на рекламу в газетах. И массажные салоны открывались один за другим: настоящие, с экзотической внешности профессиональными массажистками. Клиенту все равно, тайский массаж или тибетский, однако в салоне не в пример комфортней, чем в коммуналке.
Анжелика ушла искать заработок в другом месте, Алина осталась заниматься предсказаниями в одиночестве. Некоторые клиенты твердили, что все предсказанное сбылось, и она сама поверила в данный свыше дар.
Но буддийский кабинет все реже и реже использовался по назначению, лишь несколько раз в месяц Котэ задергивал шторы и зажигал свечи. Когда деньги заканчивались, он опять стал совершать одинокие вылазки в направлении рынка.
Алина не сразу заметила, что от мужа больше не пахнет анашой. Однажды она застала его лежащим навзничь на кровати, с широко раскрытыми глазами и блуждающей потусторонней улыбкой. Она потеребила его, он перевел на нее взгляд, но казалось, не увидел.
Испуганная, она присела подле, не сводя с мужа глаз.
– Я был в астрале, экспериментировал, просветлялся, – сказал он ей после.
– Котик, не надо, я боюсь…
– Чего? Со мной все в порядке. Вот он я, такой же, как всегда. Эта штука легкая, говорят, с нее соскочить даже проще, чем с сигарет. Зато… Хочешь, расскажу, где я был?.. Я летал в Сухуми. Нет, не на самолете, а просто летел над страной. Внизу все такое маленькое, а я большой-большой, и невесомый. Автомобили, как тараканы, поезда, как гусеницы, озера с чайное блюдце. И вот я долетел до Сухуми, а там все как прежде, будто войны не было. И родительский дом, и Бесо в песочнице играет…
– Прекрати! – заткнула уши Алена.
– Он живой. Там, в астрале, они все живые… Это мы здесь мертвые, хотя пьем, едим, колемся. А им ничего не надо… Там хорошо, правда, Аленушка…
Иногда неделями Котэ не притрагивался к наркотикам. Обычно это приходилось на время наплыва желающих узнать свое будущее. Получив с клиента немалую мзду, Алена брала мужа за руку и выводила гулять. Они шли, все еще молодые, все еще красивые. Прогулка заканчивалась в магазине, где накупали кучу деликатесов, хорошего вина, коньяк. Дома сидели рядом перед телевизором, поедая то, что он наготовил и запивая вином. Он любил красное сухое. Алена пила полусладкое или коньяк. Вскоре она стала чаще отдавать предпочтение коньяку.
– Не увлекайся, – предупреждал Котэ. – Женщины превращаются в алкоголиков очень быстро.
– Тогда ты не увлекайся наркотиками, – парировала она, впрочем, не слишком серьезно. Алена искренне считала, что муж контролирует ситуацию.
Но однажды он не очнулся после своего эксперимента. Алена зашла в комнату и сразу почувствовала – его здесь нет. Тело есть. А души нет. Ушла в астрал. Она вгляделась в открытые глаза, но закрывать их не решилась – пусть смотрит. Только осторожно вернула на диван свесившуюся холодеющую руку. Затем на цыпочках вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь.
– Что, спит? – спросила проходившая по коридору соседка Лида.
– Нет. В астрал ушел.
– Куда? – затормозила соседка.
– В астрал, – с нездоровой улыбкой повторила Алина. – Он вернется. Я думаю. Это сейчас его нет, но он вернется. Он ведь уже уходил туда.
– Алин, ты говори толком! Вон его куртка на вешалке, куда он без нее в мороз?
– Котик здесь, – кивнула на комнату Алина.
Вид ее показался соседке странным, и она, повысив голос, позвала:
– Константин, выдь на минутку! Алина твоя не пойми чего мелет. То ты ушел, а то дома. Константин!
Алина, с застывшей улыбкой на губах, никак не реагировала на крик под самым ухом.
– Ну-ка, – отодвинула ее соседка и заглянула в комнату.
Алина вслед за ней входить не стала. Из-за двери послышалось: «Ох ты, господи!»
Соседка выскочила.
– Милицию надо и «скорую» вызывать.
– Ты думаешь, надо? – все с такой же благостной улыбкой спросила Алина.
– Рехнулась! – вздохнула в пространство Лида. – Ты бы лучше поплакала. У тебя муж умер!
– Нет, – покачала головой Алина. – Он всего лишь ушел в астрал. Он уже уходил. Он вернется.
– Давай телефон своей матери. Я ей сама позвоню, но вначале в милицию и в «скорую».
Ирина Леонидовна на девять дней забрала дочку к себе, затем отправила в неврологический санаторий на собственные деньги, а после посчитала, что все, что могла, сделала. В конце концов, дочь ее не инвалид, молодая еще, пусть на работу нормальную устраивается или нового мужа ищет. На исходе дефолтного 98-го у самой Ирины Леонидовны дела шли не лучшим образом.
Алину никто не видел плачущей. Чаще она попадалась соседям на глаза с застывшей на лице придурковатой улыбкой.
– Это ж надо, как ее шандарахнуло, умом явно тронулась, она ведь не такая была при нем-то, – делилась соседка Лида со своим мужем.
Тот, заглатывая свои законные вечерние сто грамм, крякал:
– Во – любовь! Ты-то, небось, после моей смерти в дурдом не загремишь!
– Еще чего не хватало! – фыркала Лида. – В дурдом! Ты помри сначала, а там посмотрим – может, и всплакну на твоей могилке… – шутя, тыкала она мужа в волосатое плечо.
Постепенно Алина вроде оттаяла. На работу так и не устроилась. Клиенты к ней заглядывали редко, зато она все чаще заглядывала в соседний круглосуточный магазин, в котором постоянно, кроме утренних часов, толкались местные алкаши и алкашихи. Раньше Алине общаться и выпивать с ними было не по рангу, а сейчас и такая компания годилась. Они помнили Котэ, некоторые даже разговаривали с ним. Было кому рассказать, какой необыкновенный человек был ее Котик.
Одним из таких слушателей был Виктор, щуплый мужичонка лет сорока, с лицом потомственного алкоголика, перебивавшийся случайными заработками на рынке. Примерно через год после смерти Константина он вызвался проводить пьяненькую Алину до дома, да и прижился там. Вскоре они расписались. Увидев нового Алениного избранника, мать покрутила у виска: «Сумасшедшая, нашла урода», – и надолго забыла о существовании дочери.
Конечно, Алина Витьку не любила. За что? За то, что, пошабашив на рынке, покупал ей не паленую водку, а коньяк? Так ведь самый дешевый, такой же паленый. За то, что иной раз на трезвую голову вспоминал, что он мужик, а она его жена? Но разве сравнить это с изысканными ласками ее любимого Котика? Алина даже один раз Кольке дала, что при магазине не то охранником, не то грузчиком подвизался – попробовать, может, он на Котика похож? Но нет, не похож. Тот же Витька, только весу больше. За измену Витька жене фингал навесил, а потом в ногах валялся, чтоб не выгоняла. Не выгнала. Все лучше на пару пить, чем в одиночку.
