Игорь Белисов - Скорпионья сага. Cамка cкорпиона
Оскорбилась. Обвинила в коварстве. Устроила сцену. В завершение истерики подвергла ласковому насилию. О господи! – как нет в целом мире двух абсолютно одинаковых особей, так нет и двоих, способных до конца друг друга понять. Нет, кое-что мне стало понятно: для нее я – домашний мужчина, к которому она имеет законную возможность всегда возвратиться. Скажем прямо – мужчина черного дня.
И еще я понял парадоксальную вещь: проститутке платят не за то, чтобы провести с нею ночь, а за то, чтобы никогда ее больше не видеть.
Из насилия надо мной она извлекала эффект физиопроцедуры. Ей это по-прежнему помогало: после секса как шелковая, а если долго отлынивать – сущая ведьма. Что ж это получается: я вынужден до скончания дней регулярно ее ублажать? Когда же я, наконец, освобожусь от ее деспотизма? Неужели нас разлучит только смерть? Если это так, то скорей бы. На кой черт мне долгая жизнь? Жена все равно не отпустит, а оставаться при ней – это день за днем ощущать свое поражение.
Да, я все еще мог, но уже не хотел. Конкретно ее. Да, у нее короче молодость, зато у меня – жизнь. В балансе мы квиты. Да, она права: мужчине от женщины нужно «только одно». Но совсем не то, что подразумевают примитивные самки.
Мне никогда не была нужна женщина как таковая, пусть даже самая холеная, зажигательная и раскрепощенная, с которой я бы предавался порнографической акробатике, и которую бы демонстрировал в качестве престижного атрибута. Мне никогда не была нужна функциональная кукла. Мне никогда не была нужна условная плоть.
Мне была нужна женщина, в которой поселилось мое сердце.
Потому что путь к этой женщине – это путь к самому себе.
6
Она позвонила на следующий же день.
Я испугался. Хочешь не хочешь, поверишь в астральную связь и прочую мистику. Когда мобильник высветил имя – Мира – по спине пробежался табун насекомых: накануне звонка жена улетела черт те куда. На неделю.
Она поинтересовалась, как я поживаю. Сказал, что нормально. Разве возможны какие-то другие варианты ответа? Она тоже вполне ничего. Больше не болеет. Работает. А позвонила в связи с «нашей темой»: скорпион чахнет.
В первый момент я едва не расхохотался. Тут же взял себя в руки. Расспросил о симптомах. Ничего определенного, общая вялость к жизни.
Она просила подъехать, по возможности, «взглянуть опытным взглядом».
Насекомые щекотали…
Спустя четверть часа, я упруго шагал в направлении метро…
Выяснилось, что скорпион действительно так себе. Вроде, и корма хватает, и температура с влажностью в норме. А он сидит в одном и том же углу. К прогулкам по территории интереса не проявляет. Даже на тыканье палочкой реагирует нехотя, только бы отвязались. М-да, похоже, он свое отживал. Не то чтобы тяжко болел, никаких признаков летальных заболеваний я у него не нашел, но и стремления к рутинной активности также не обнаружил. Попросту говоря, он был еще крепок, но уже старился.
– Мира, не желаете взять помоложе? В лаборатории есть из чего выбирать. А тормошить этого доходягу, вкладываться в него, не вижу особого смысла.
– Помоложе? – Она взглянула с недоумением. Пожалуй, даже с испугом. – Нет, нет, что вы. Я успела к этому привязаться.
Я сдвинул брови. Поскреб подбородок. Шмыгнул носом. Взъерошил затылок. От меня ждали чего-то врачебного. Какого-то волшебства.
– Возможно, – предположил я, шутя, – скорпиону нужна самка. Молоденькая самочка… Хотя… не уверен… Нет, он для этого староват.
– Может, все же попробовать?
Она посмотрела с такою надеждой, что я почувствовал себя извергом. Речь шла о питомце. Она привязалась. Такими вещами не шутят. Потупившись да прокашлявшись, напустив профессиональный вид, я пообещал что-нибудь подобрать.
Нюансы мы обсуждали уже за чаем. Вопреки изначальной неказистости съемной квартиры, у нее был изящный чайный сервиз, который она поставила на красивую скатерть, в тон занавескам, цветам на окне, разнокалиберным вазочкам, фотографиям в рамках, миниатюрам в багете, декоративным подушкам, прихотливо разбросанным там и сям. У нее было чувство вкуса, стремление к чистоте и способность к уюту.
Поймал вдруг себя на том, что мне у нее нравится. Хорошо. Вот так сидеть, прихлебывать чай, болтая о всякой всячине. Она поглядывала поверх чашки, посверкивая весельем в лукавых глазах. Что ее так веселило?
Неожиданно я занервничал.
Что я здесь делаю? Еще, конечно, не ночь. Но все-таки. Одинокая девушка. Наедине. О чем я подумал? Нет, нет, все это чушь, вздор, фантазия, греза, умопомрачение. Руки вспотели. Несвежие носки. Какой же я идиот. Что она обо мне сейчас думает? Зачем я вообще приперся?
И тут заголосил мой мобильник.
Это была Малыш: «Ты где?» – «У клиента». – «Далеко?» – «Да. Уроки сделала?» – «Нет». – «А поужинала?» – «Я хотела с тобой. Ты далеко? Когда ты приедешь домой?» – «Понимаешь, я слегка задержался. Ты ведь не маленькая, ужинай без меня. Делай уроки и спать. Завтра в школу». – «Ничего, папа, высплюсь. Буду тебя ждать».
Я вздохнул и выдохнул так протяжно, будто нырнул до дна и насилу вынырнул. Вытер руки о джинсы. Заставил себя улыбнуться.
– Спасибо за чай. Пора мне домой.
– Что, прямо сейчас?
– Девочка дома одна. Нехорошо.
– Я привыкла одна. И вас не гоню.
– Вы не так поняли, я – о дочери.
Мира смутилась. Я тоже. Взглянув друг на друга, прыснули смехом: я неточно выразился, а она подумала черт знает что.
– Сколько же ей лет?
– Скоро пятнадцать.
Она стала серьезной, посмотрела задумчиво.
– Вы прекрасный отец. И муж.
– Я так не думаю.
– В самом деле?
Этот вопрос, это выражение глаз, проводили меня до прихожей и продолжали лукаво, иронично, щекотливо покалывать, пока я обувался, запахивался, застегивался, натягивал трикотажную шапочку, пытаясь спрятаться в отражении зеркала. Тщетно.
Повернулся. Она стояла на расстоянии шага, руки. Смотрела весело и пугливо. Раскраснелась. Во рту стало клейко. Сердце ухало мо́лотом.
В комнате, на стене, тихо пощелкивала стрелка часов.
– Ну… Я пошел?..
Она молчала.
Я загромыхал вниз по лестнице.
Больше она не звонила. Дни тянулись сосульками, таяли. Неделя промчалась, как метель на излете зимы. В день, когда иссякла моя относительная свобода, врезало солнце. Жена бодро шутила, что привезла в чемодане южное небо.
Я погрузился в привычный мне сумрак. Мира из головы не выбрасывалась. Прокручивая в памяти единичные наши встречи, я пытался понять: разве было в них что-то такое, что оправдывало мою маяту? Хоть малейшее за пределами скорпионьей темы. А ведь если б тогда, в том автобусе, я не раскрыл свой талмуд, то, скорее всего, она со мной и не заговорила бы. Кстати, а что я в тот раз пытался читать, да она меня отвлекла?
С проблеском озарения я взял с полки книгу Лебовиса…
У скорпионов есть одно удивительное свойство. Если ночью на скорпиона направить ультрафиолетовый свет, его панцирь флюоресцирует подобно придорожному знаку яркими оттенками зеленого, синего и розового цветов.
Этот феномен обнаружили еще в 40-е годы прошлого века, а в 60-е начали пристально изучать. Как выяснилось, причина свечения – тонкий слой «гиалина», органического вещества, выделяемого специальными железами. Гиалиновый слой обладает поразительной прочностью, продолжая светиться даже на ископаемых экземплярах, умерших тысячи лет назад. Исследователи склоняются к выводу, что очаровательное свечение наделено жизненно необходимой функцией.
Для чего природа изобрела такую «световую сигнализацию»? Мнения ученых, как водится, разделились. Одни полагают, что перламутровое сияние среди обесцвеченной ночи заманивает добычу в ядовитую западню. Другие считают, что таким образом агрессивные хищники предупреждают конкурента держаться подальше от зоны чужой охоты. Есть и третья версия этой жизненной необходимости. Однозначно пока не доказанная, но и не опровергнутая.
Возможно, радужные переливы помогают неприметным самцу и самке найти друг друга в кромешной тьме.
Весна началась с сюрприза, уготованного для меня и приуроченного к всенародному выходному дню. Жена таинственно сообщила: коль я давно позабыл про восьмое марта, она решила сама поздравить меня. Каким образом? Всему – свое время.
Выехали на ее новой корпоративной машине. Той же марки, только та была класса «В», а эта – «С»: ступенька наверх. Она – за рулем, я – о правую руку, Малыш – сзади, на месте босса. Данный вояж жена обозначила как «семейный тим-билдинг». Вырулила на одно из радиальных шоссе. Замелькали пригороды, городки, пестрота придорожных рынков, хмурь обнаженных лесов, слепящие дали оплавленных солнцем снежных полей, чахлые деревушки, дворцы нуворишей. Спустя полчаса она свернула на узкий проселок. Проскакав по ухабам, остановилась на окраине поля. Кое-где из снега торчали палки на приблизительно одинаковом расстоянии. Бедная воссияла:
