Алиса Ренар - Изольда
– А что было потом, не помню, я словно провалилась в какой-то временной карман. Очнулась я от пронизывающего холода в той самой квартире, куда меня привезли накануне. За окном – предрассветные сумерки, темно, неуютно, ужасно хочется пить, и голова просто раскалывается! – на мгновение мать прижала к губам дрожащую руку, но, взглянув на дочь, застывшую в позе напряженного внимания, справилась с волнением и, нервно сжав ладонь в кулак, опустила его на колени. – Ты пойми, это было совсем другое время… Тогда никто так не пил, как сейчас. У моих родителей спиртное на столе появлялось только в большие праздники, и они бы никогда не позволили мне пить! Глупая, я не знала, как вино действует на людей. Мне оно показалось очень вкусным и совсем не страшным, к тому же я считала себя уже взрослой. У меня просто голова кругом пошла, сама понимаешь: чужой город, любимый человек рядом, веселая и шумная компания! Но когда я очнулась – почти голая, на одеяле, среди раздетых парней, – это уже была не сказка, а кошмар. Я слышала храп вокруг себя, видела людей, спящих повсюду в самых нелепых позах – в обеих комнатах, на диване в обнимку, на полу возле батареи, на кухне и даже в ванной! Вот только Нурлана среди них не было. Я старательно склонялась над каждым мужским телом, искала его, но напрасно. Он ушел, оставив меня в этой квартире, бросил среди едва знакомых парней. А я… В тот момент я даже не сообразила, что со мной не так. Я была в своей блузке, на которой не осталось ни одной пуговицы, и в юбке, белья я не нашла, да и не искала особо. Ужасно хотелось домой: меня трясло от озноба, хотя в квартире было тепло, даже душно. Чувствовала я себя просто отвратительно, так, словно меня били или пытали, на ногах я заметила кровь…
Зине хватило здравого смысла побыстрее убраться из этого дома. Она кое-как привела себя в порядок на кухне над раковиной, запахнула блузку и подвязала ее шнурком от ботинок, который вытащила у кого-то из обуви. Потом подхватила свои босоножки и босиком, стараясь никого не разбудить, выбежала из квартиры; когда дверной замок громко щелкнул, сердце девушки едва не выскочило из груди, и она зайцем понеслась вниз по лестнице, только миновав пять этажей и вылетев из подъезда, чуть-чуть перевела дыхание.
– Как я добиралась до тетки, плохо помню. Меня подвез какой-то парень, наверное, пожалел. Я выглядела дико – растрепанная, в разорванной одежде и босиком… почему-то я так и не надела босоножки. Наверное, была в шоке, – женщина грустно улыбнулась и прикоснулась к ладони дочери. – Остальное ты все знаешь… Через девять месяцев родилась ты, а я все это время размышляла о том, что произошло со мной. Куда пропал Нурлан? Последнее, что я помню, – как мы с ним танцуем, и он гладит меня, целует… Разве он мог просто уйти? Я же видела, что нравлюсь ему!.. И в какой-то момент я стала думать, что у меня была любовь с Нурланом и я просто забыла об этом… Жаль, память стерла все, что было после танца, но раз я беременна, значит, что-то было, и непременно с ним! Никого другого я бы к себе не подпустила, потому что люблю Нурлана! Я убеждала себя в этом снова и снова, пока наконец не поверила в свою выдумку и не заставила поверить всех вокруг. Быть близкой с любимым мужчиной – совсем не то, что оказаться изнасилованной неизвестно кем… Я не могла жить со своей правдой и предпочла ложь!.. Ты, наверное, осуждаешь меня за это?
Женщина устало прикрыла глаза и замолчала. На секунду между ней и дочерью повисла плотная, как вата, тишина; потом на улице заливисто залаяла собака, взвыла чья-то потревоженная машина и на кухне раздался резкий звук отодвигаемого стула и быстрые шаги. Кинувшись к матери, Изольда крепко обняла ее и, неудобно изогнувшись всем телом, прижалась к ее плечам, смеясь и плача одновременно. Потом она сползла на пол, уселась возле ног мамы и, глядя на нее снизу вверх, нежно приникла к ее коленям, потерлась о них носом, так, как делала это сто лет назад, когда была совсем маленькой!
– Мама, я тебя люблю. – Слезы сами собой выкатились из ее глаз и, всхлипнув, Изольда еще сильнее прижала лицо к маминой юбке. – Тебе было всего шестнадцать, я представляю, как тяжело тебе было сказать родителям о… о ребенке, но ты оставила меня. Это… лучшее, что кто-нибудь когда-нибудь для меня делал! Спасибо, мама.
Посмотрев сквозь слезы на мать, девушка счастливо рассмеялась и опять всхлипнула. Ее речь похожа на бессвязный бред, но она потрясена до глубины души, просто убита наповал! Мама… она всегда казалась Изольде такой беспомощной, слабой, иногда даже бестолковой, но разве не она дала жизнь дочери?.. И как бы поступила на ее месте сильная, уверенная в себе Изольда? Разумеется, сделала бы аборт… Покачав головой, девушка прикусила губу. Конечно, в прежние времена жили по-другому, но для того, чтобы родить дочь без мужа, требовалась смелость! Гораздо проще было просто вытравить плод!.. Она сама непременно бы избавилась от нежеланного ребенка, и мама могла убить ее, Изольду. И тогда бы ничего этого не было: ни Москвы, ни дорогих нарядов, ни Макса с его мягкой улыбкой и сильным телом, ни бассейна с инструктором, ни ее любимых шоколадных пирожных в кафетерии «Восьмого чуда»!
А еще не было бы той пикантной сцены в каминном зале, когда она соблазняла собственного отца; ведь тогда Изольда еще думала, что Нурлан ей отец! Сейчас об этом ужасно стыдно и неприятно вспоминать, но – она ни в чем не раскаивается! Жаль, что Изольда не рассчитала свои силы и довела мужика до инфаркта, и да – она поступила подло, но когда-то Нурлан тоже сделал подлость, бросив ее мать одну в чужой квартире, оставил пьяную глупую девчонку на съедение волкам! Почему он ушел? Правды Изольда теперь никогда не узнает, да и нужна ли ей эта правда?..
– Мам, а если бы ты точно знала, что я… не от Нурлана, что бы ты сделала? – смахнув с носа слезинку, Изольда жалобно улыбнулась матери. Кажется, теперь ее черед рыдать в четыре ручья, но пусть мама утешит ее, обнимет, приласкает, и тогда все беды – как в детстве! – конечно же, отступят навсегда!.. – Ты бы избавилась от меня?
– Господи, что ты такое говоришь! Я всегда знала, что буду рожать, ни на миг не сомневалась в этом! – Мать с удивлением взглянула на дочь и нежно погладила ее по мокрой щеке. – Разве я могла убить тебя, сама подумай?..
– Проклятье, чертов ребенок! – Лена бессильно упала на застеленную плюшевым пледом кровать и застонала. Она полдня назад узнала о своей беременности, но уже в каждом зеркале ей видится припухлость живота, и грудь как будто стала круглее, рельефнее… Чертово семя! Ей не нужен ребенок, она не желает рожать его, да она уже сейчас ненавидит этого младенца! Медленно поднявшись с постели, Лена вошла в ванную и низко склонилась над раковиной, вплотную приблизив лицо к зеркалу. Включив холодную воду, она молча заплакала, уставившись пустым взглядом на свое осунувшееся отражение. Ничего, она что-нибудь придумает. Обязательно. Иначе и быть не может.
