Сергей Семипядный - маленькие и неприметные-3
– Спасибо. Спасибо большое. Но только мы сначала, мистер Подлесный, зафиксируем факт нашей встречи. – Гольцов сунул руку под свой пиджак, к пояснице.
– А-а-а, ну как же. Я чуть не забыл, – съёрничал Подлесный, протягивая руки.
– Нет уж, извольте за спину, – мотнул головой Гольцов.
– Да, действительно, я и не подумал. За спину оно надёжней.
Вот уже и в наручниках. Считай, на казённые харчи уже устроился. Интересно, уже сегодня на довольствие поставят или только с завтрашнего дня? Впрочем, о довольствии думать рано.
– Надеюсь, вы помните, что они сюда идут за моим трупом? – сделал заявление Подлесный, обращаясь в первую очередь к Гольцову, который уже примеривался к шкафу. – Эй, господин Гольцов, вы бы препроводили меня отсюда подальше.
– И я должен уйти! – спохватился Пасько. – Мне крайне срочно надо… Да. А потом я зайду за ключом. Куда надо и зайду. Хоть на Петровку.
– Кто же дверь будет открывать? – удивлённо проговорил высокий парень в кожаной куртке, слегка картавя.
– Не я, – отказался Павел Фёдорович и демонстративно уселся в дальнее от входа в комнату кресло. – Договаривались, что я дверь не открываю. Этого и в Конституции не предусмотрено, чтобы рисковать из-за каких-то паршивых бандюг. И где омоны в масках?
– С «ОМОН» не получилось. Мы их сами спеленаем, – ответил Гольцов.
– Вот и дверь – сами, – назидательно ткнул пальцем Пасько. – А я даже и в наручниках посижу. Вот как Дима.
Гольцов и трое других оперов запереглядывались.
– И что? – произнёс один.
– Решать надо. Время, – добавил второй и посмотрел на Гольцова, который был за старшего. – Если кто-то из нас – рискованно, спугнуть можем.
– Да, потом гоняйся за ними, – добавил третий и тоже посмотрел на Гольцова.
– На выходе наши возьмут, – неуверенно проговорил Гольцов.
– Ну да. Со стрельбой. А потом тебя взгреют.
Пасько вконец разволновался.
– А у меня в квартире вы стрелять не будете? Я ведь пенсионер. А на пенсию-то не разгуляешься, поди. Расторкаете чего тут. Устроил ты мне, Дима, по-соседски, – покосился он на бывшего соседа.
Гольцов тоже вспомнил о Подлесном.
– Пожалуй, вам поручим, господин Подлесный, – сказал он.
– Да-да, а они исковыряют меня свинцовыми пульками. Прямо с порога. Как будто Лариса не говорила, что за этим они сюда и пожалуют. Баско придумано. Вот она, высота оперативной мысли. В общем, я выбираю баланду, – заключил Подлесный, поднялся и направился к выходу.
Но его остановили. Обсуждение проблемы продолжилось, и вскоре Гольцов перевёл это обсуждение в новое русло, со вздохом обронив:
– Придётся самим.
– Но надо так, чтобы подозрение не вызвать, – высказался высокий в куртке. – В старика или в старушку бы переодеться. Женская одежда имеется? Кто у нас самый выбритый?
Все оперативники принялись проверять наличие щетины, сначала каждый сам у себя, а потом и друг у друга.
– Это что такое? – Гольцов указал на кресло-каталку.
– Мой отец перед концом пользовался, обезножил он, – ответил Пасько.
Гольцов радостно воскликнул:
– Вот в него я и сяду! В нём и к двери подкатить можно!
– Отличная идея. И никаких подозрений на убогого, – поддержали его товарищи по оружию.
– Укрыться пледом, а под ним пушку наготове держать.
22
В дверь позвонили.
– По местам! – приказал Гольцов и покатил открывать.
У двери Гольцов замешкался, никак не получалось подрулить так, чтобы можно было дотянуться до щеколды. Пришлось привстать. Не успел сесть и подать каталку назад, как дверь грубо толкнули. Гольцов плюхнулся в кресло, как-то боком и крайне неловко. И теперь ему пришлось одновременно и кресло-каталку от двери отгонять и шарить под пледом в поисках пистолета.
А убийцы, двое, уже вломились и шипят:
– Где?
– Кто?
– Хозяин с этим.
– Они в комнате, по коридору и налево.
– Ты-то кто?
– Племянник, – отвечает Гольцов, стремясь поскорее нашарить пистолет.
– Ты чего там? Онанизмом, что ли, занимаешься? Вырожденец! Ты тоже умрёшь! – зло шипит борец за чистоту человеческой расы и тычет пистолетом с глушителем Гольцову в лицо.
– Подожди! – говорит второй, у которого тоже в руке оружие.
Оставшись один, Гольцов сбрасывает плед, вскакивает на ноги и торопливо осматривается. И куда он подевался, проклятый? Стука не было, а на кресле его нет. На полу всё же? Да нет и на полу. В башмак какой-нибудь, которых здесь уйма, завалился?
Гольцов ещё ищет пистолет, а позади него уже орут и стреляют. Гольцов инстинктивно хватается за спинку кресла и разворачивается с ним на звуки выстрелов. В эту секунду появляется один из бандитов и бросается на Гольцова. Или к двери, чтобы спастись бегством. Гольцов с силой толкает ему навстречу кресло. Бандит пытается увернуться, однако спотыкается и летит всей массой на Гольцова. Рукоятка пистолета опускается на голову опера.
***
Подлесного и уцелевшего бандита посадили в одну машину. Подвели к «уазику», открыли заднюю дверь и усадили. Теперь они находились один против другого.
– Слушай, я вижу, мы с тобой в одинаковом положении, – после не очень продолжительного молчания проговорил бандит. – Тебя ведь Дмитрием зовут?
– Предположим.
– Меня Мишей. Вот и познакомились.
– Что с того?
Миша глянул влево и сообщил шёпотом:
– В машине – никого. Они все вышли.
– И что с того? – повторил Подлесный неприязненно. Да и откуда ей взяться было, приязни-то, если перед ним сидел человек, который пытался его убить?
– Эти козлы даже не обыскали меня как следует. У меня набор ключиков остался, – прошептал Миша.
– От наручников?
– Да, в спецкарманчике. Внутренний, справа. Давай! Сначала мне, потом я тебе.
Подлесный, развернувшись, забрался под куртку бандита и отыскал накладной карманчик. Получилось довольно легко.
– Ну! – торопил Миша. – Нашёл? Вытаскивай их!
– Нашёл, вытаскиваю.
– Сейчас развернусь, и поищешь дырочку на браслетах.
«Освобожу тебя от браслетов, положим, – размышлял Подлесный, пытаясь отыскать заветную дырочку, – а дальше что?»
И Дмитрий, побренчав ключиками о наручники, сообщил:
– Не получается. Сроду этим не занимался. Попробуй ты.
Миша справился с наручниками Подлесного на удивление быстро.
– Одна половинка пускай остаётся застёгнутой. На левой руке, если ты правша, – сказал Миша и заторопился: – А щас мои!
– А зачем? – разминая кисти рук, усмехнулся Дмитрий. – Разве твоё место не в тюрьме? По-моему, там, да ещё у параши.
– Что?! Да ты что, падла?! Кинуть решил?! – рассвирепел Миша. – Убью, гадина!
– Уже пытался.
– А ну! – Миша пнул Подлесного по ноге. Довольно сильно. Дмитрий даже охнул и весь переморщился от боли.
– Ты ноги распускаешь, а я – руки, – сообщил, отдышавшись, и ударил Мишу в нос.
Миша закряхтел, потом затряс головой, и брызги крови разлетелись в стороны.
– Ты мне нос разбил! – простонал зло и удручённо. – Как я щас? У меня же слабый нос!
– А запрокинь головку и сиди, – посоветовал Подлесный. – Ещё раз дёрнешься, похлеще приложу. И вообще, с таким носом – в бухгалтеры, а не в киллеры…
– Вдвоём же легче, – шмыгая носом и запрокидывая голову, простонал травмированный. – Зря ты так. И какой я киллер тебе?
– Сиди и молчи. Надоел. Воняешь тут!
– Могу и помолчать. Пока. А придут, сообщу.
– Что сообщишь? – встрепенулся Подлесный. Смутная догадка осенила его.
Миша усмехнулся свысока. Иначе у него и не получилось бы – голова-то запрокинута. Если бы не две красных сопли, торжество было бы максимальным.
– Я прибью тебя! – пригрозил Подлесный.
– Много не успеешь. Могу и сейчас, кстати. – И Миша, ещё пуще запрокинув голову, заорал: – Начальник!
– Чего тебе? – последовало тотчас же. И практически рядом.
– Открой, у меня тут наручники, кажется, расстегнулись.
– Я тебе так впарю сейчас, что ты их проглотишь, наручники эти! – глянула в окошечко милицейская рожа в фуражке. – Прикрой пасть и сиди.
Разбитого носа задержанного милиционер не заметил.
– Что-то не очень тебе поверили, – проговорил Подлесный, однако вынужден был задуматься.
– У тебя нет другого выхода, братан. Или меня расковывай, или сам заковывайся. А можно вместе. И как уж повезёт. – Бандит говорил теперь спокойно, вид имел задумчивый. Потом задал вопрос: – Как мусора там оказались? Тебя вязали?
– Да.
– За что?
– Киллер я.
– Да ну? И кого ты?..
– Козюкова. Окорочковый магнат. Слыхал про такого?
Глаза Миши заметно округлились. Он хотел что-то сказать, но сдержался.
Подлесный решил, что пришёл его черёд вопросы задавать, и деланно равнодушным голосом поинтересовался:
– Вы-то чего вломились к старику?
– Да поговорить хотели.
– О чём?
– А не знаю. Шеф чего-то хотел узнать. Пригласите, говорит. А мы люди маленькие. Что велят… А тут вон оно как… – Миша пожимал плечами и изображал растерянность.
