Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти
– Да-да, сейчас, – спохватилась Лариса.
– Вот какая беда, даже чаем вас, Бронислав Петрович, не можем напоить, не говоря уж о каком угощении, – посетовала Мария.
– Это не беда. – Христофоров стал развязывать вещмешок с переданной Алексеем посылкой. – Вы одолжите у соседей чайник, мы и перекусим чем Бог послал.
– Катя, иди ко мне, я тебе сахарку дам сладенького, – увидел свою дочь Христофоров, которая сидела в углу комнаты с мальчишками.
Девочка подбежала, взяла кусочек и, сунув его за щеку, кинулась обратно.
– Катя, нужно ведь сказать «спасибо», – Марии стало неловко за дочь.
– А чем вы тут занимаетесь, молодые люди? – поинтересовался Бронислав Петрович, подходя к ребятам.
– Косоцку лецим, – с охотой поделилась девочка.
Христофоров с изумлением увидел кошку Петраковых, на переднюю лапу которой была наложена шина из школьных линеек.
– Ты смотри, ее еще не съели, – удивился гость.
– Косек не идят, – заступилась за Барматуху Катя.
– Когда приспичит, не только кошек, но и крыс есть будешь, – резко, не делая скидки на возраст дочери, произнес Христофоров.
– Все, садимся пить чай! – пригласила к столу Анастасия.
Анне Ефимовне отнесли кусок черного хлеба, намазанный тушенкой, которая машинально стала есть, на короткое время прекратив разговаривать с покойным мужем.
Получив от Ларисы письмо, Христофоров направился обратно в часть. После его ухода всем хоть на немного, но стало полегче.
После трудного разговора семья вынуждена была отказаться от индивидуальных похорон Петракова-старшего, на которые просто не имелось средств. Единственная надежда была на Алексея, которому Лариса отписала о смерти отца.
…Петраков с трудом дождался возвращения Христофорова и еще до построения на вечернюю поверку позвал его в свой кабинет. Услышав новость, собрал все силы и стал спрашивать о семье, о том, как они устроились на новом месте. Потом нетерпеливо вчитался в письмо жены.
– Отца надо похоронить, – прозвучали его мысли вслух. – Пойду после отбоя просить машину.
– И меня, товарищ капитан, возьмите с собой, – предложил Христофоров, которому очень не хотелось оставаться в подразделении. – Как-никак я хорошо знал вашего отца.
Работа над рытьем тоннеля шла быстрыми темпами. Грунт был легким, к тому же Шкет с Чесноком втянулись в рабочий ритм, теперь практически на равных отрабатывали свою смену. И вот саперная лопата Чеснока заскребла по бетонной стяжке хранилища. Узнав, что цель близка, Цыган поставил подельников на укрепление лаза, а сам, захваченный воровским азартом, тут же принялся долбить пробойником. Им опять повезло: при строительстве хранилища в раствор явно не доложили цемента как минимум в два раза. На всякий случай Цыган попросил Шкета послушать снаружи, не слышно ли звуков ударов. Вернувшийся подельник сообщил, что наверху полная тишина.
Уже сквозь сумерки стал пробиваться рассвет, но работа не прекращалась. Через час в бетонном полу хранилища появилась дырка, в которую можно было просунуть руку. Цыган сменил Николку, и под его ударами образовалась брешь для головы. Еще полчаса – лаз готов. Но пролезть в хранилище мешал тяжелый деревянный ящик. С трудом сдвинув его и щелкнув керосиновой зажигалкой, Цыган первым проник в складской бокс. Выдолбленное в полу отверстие, к сожалению, оказалось не у самой стены, как рассчитывал Зарецкий, а почти по центру, что осложняло дальнейшую маскировку проникновения, но самое главное было достигнуто. Цыган, словно мальчишка, не мог скрыть своего ликования и выбил ладошами своеобразную чечетку по бедрам и груди, а в завершение «хлопнул пробкой», засунув палец в рот. По очереди из тоннеля поднялись Шкет, Чеснок и Николка. Чеснок зажег несколько парафиновых свечей, осветив помещение.
– Ну вот, мы прорыли тоннель в коммунизм, – оглядывая многочисленные коробки и бочки с продовольствием, сверкнул в улыбке золотой фиксой Шкет.
– Начнем по порядку, граждане понятые, – начал ерничать Ванька. – Необходимо составить опись ворованного продовольствия. Что тут?
Цыган осмотрел злополучный ящик, мешавший им проникнуть наверх.
– Похож на те, что в последний раз Дед привозил, – опознал его Чеснок.
В ящике и на самом деле оказались пятизарядные армейские карабины, аккуратно уложенные, со следами оружейного масла. Рядом обнаружился металлический ящик с патронами необходимого калибра.
– Дед воевать, что ли, собрался? – удивился Чеснок.
– Готовился защищать награбленное, – уточнил Цыган. – А ну давай четыре карабина и ящик патронов в тоннель. Схороним до поры.
– Понятие имеем, – хитро улыбнулся Чеснок и сбросил ящик с патронами в тоннель. – Наверняка когда-никогда придется Деда с Федулей «маслятами» угощать.
Спустив в тоннель карабины, подельники стали осматривать помещение. Складской бокс представлял собой сокровищницу тысячи и одной ночи с той разницей, что эквивалентом сказочного серебра было несколько коробок с папиросами «Беломор», около центнера пиленого рафинированного сахара, ящики с трехлитровыми банками томатного сока, вместо золота – мука-крупчатка и пшеничная первого сорта около тонны общим весом, а вместо камней драгоценных – рисовая и гречневая крупы, банки с говяжьими и свиными консервами, масло сливочное и подсолнечное, банки с килькой и сельдью, судак соленый, лещ копченый и даже целый ящик полукилограммовых банок черной зернистой икры. Кроме этого богатства, было еще полно всякой вкусной мелочи: яичный и какао-порошок, шоколад, армянский коньяк, геркулес, манка, перловка, соль, макароны и другие уже забытые продукты.
Чтобы не выдать раньше времени своего посещения бокса, продукты решили набирать в заранее приготовленные мешки из-под картошки. Таким образом, общее количество ящиков оставалось прежним, но их содержимое убавлялось. Через полчаса с туго набитыми мешками, наполненными драгоценной провизией, ночная артель покинула склад, предварительно прикрыв лаз – вернув на место ящик. Завалив вход в тоннель нарубленным кустарником, подгибаясь под тяжестью мешков, мужчины двинулись домой по лесной опушке. Цыган чувствовал себя Али-Бабой, благополучно вышедшим из пещеры сорока разбойников. Довольные, Чеснок и Шкет строили планы о визите к изголодавшимся родным и обсуждали их радостную реакцию. Николка, заразившись общим настроением, не чувствуя тяжести, шел бодро и все время улыбался новым друзьям.
Придя домой в половине восьмого утра, Цыган с молодыми ворами впервые за последнюю неделю поели настоящей пищи. Уставшие после ночной работы, они завалились спать, намереваясь вечером навестить своих родных, а Ванька Зарецкий – решив заняться поисками Анастасии.
Отец Амвросий всю заутреню не мог выкинуть из головы недавний приход Николки с мешком, наполненным давно не выдаваемыми по карточкам продуктами. Конечно, Иван говорил об оплате за рытье погреба, но то, что принес внук бабы Фроси, никак не соответствовало стоимости такой работы. Николка на все вопросы только смеялся и говорил о шансе на жизнь и какой-то тайне. После того как парень поел и лег спать, священник и Ефросинья долго разговаривали. Старушка хоть и разделяла опасения Амвросия – мол, здесь не все чисто, с другой стороны, была благодарна Ивану за помощь. Любой другой на его месте не стал бы разбазаривать драгоценное продовольствие, делясь с чужими людьми. Батюшка для себя все же решил переговорить с Иваном и выяснить все о золотой халтуре.
К концу службы к церкви подъехал военный грузовик, из которого вышел седой офицер в сопровождении рядового. При входе в храм капитан перекрестился, сняв, как и полагается, головной убор.
– Здравствуйте, батюшка, – поприветствовал он настоятеля, – я к вам с просьбой.
– Слушаю тебя, сын мой.
– У нас сгорела квартира, и в ней погиб мой отец, – начал горестный рассказ Алексей Петраков. – Сгорели и все документы на наше семейное захоронение, а комендант кладбища такой бюрократ попался, требует восстановления бумаг, не хочет без них хоронить отца.
– Не волнуйся, сын мой, я во всем тебе помогу, – сказал отец Амвросий, заметив, что офицер сильно нервничает.
– Я забрал тело отца из морга и все утро ездил с ним по городским кладбищам, а потом вспомнил про это кладбище и церковь – был здесь как-то по службе, – немного успокоившись, продолжал Петраков. – Мой отец был верующим человеком, вот я и решил вас попросить: оставьте тело отца в церкви на ночь, а с утра я приеду его хоронить.
– Как не пойти навстречу защитнику Отечества нашего? – не раздумывая, согласился священник. – Только надо могилку подготовить, а людей сейчас мало.
– Батюшка, вы уж помогите мне, а я сухим пайком с людьми рассчитаюсь завтра утром, – предложил Петраков. – Сам бы отрыл могилку, да нужно возвращаться в часть.
– Ладно, что-нибудь придумаю, – кивнул священник, вспомнив про Ивана.
