Светлана Смолина - Медвежьи сны
– Прошу прощения, господа, что я не один. Но оставить даму в машине я не решился.
Трое мужчин поднялись из-за стола и наперебой принялись уверять гостей, что дама нисколько не помешает, только ей будет скучно слушать про контракты и юридические тонкости. Маруся, зардевшаяся от внимания к своей скромной персоне, села рядом с хозяином и окинула его взглядом влюбленной кошки.
Женщина на переговорах расслабляет, это она знала наверняка. Не тогда, когда на ней строгий костюм, под рукой три телефона и в глазах светится беспощадность кобры, готовой к броску. А когда в вырезе поблескивает золотая цепочка, под толстой стеклянной крышкой стола видны длинные ноги, которые то и дело меняют положение, будто живут отдельной жизнью, а холеные ногти рассеянно постукивают по краю чашки, отвлекая внимание переговорщиков по другую сторону баррикад. Дмитрий Алексеевич пару раз показал раздражение, покосившись в ее сторону, но она ответила ему таким милым и непонимающим взглядом, что собеседники невольно заулыбались.
Пока секретарша одного из продавцов суетилась с чаем и разговор на время прервался, Маруся мягко потрогала рукав его пиджака и с восторгом указала на высокую клетку в углу кабинета.
– Дима, смотри, попугайчики! Прелесть какая! Всегда хотела завести птичку. Такую, крупную… Чтобы она разговаривала.
– Птичку? – Он мрачно сощурился на ее смеющиеся губы. – Есть у меня один какаду на примете. Матерится, как сапожник. Хозяева не знают, куда его спихнуть.
– Фу, Дима! Такую не хочу! – Маруся наморщила нос в наигранном ханжестве. – Я сама ее научу…
– Уж ты научишь, конечно! Педагог! Кто бы тебя научил.
– Разговаривать?
Ее тонкие брови взлетели вверх, и ему стоило большого труда не улыбнуться этому представлению.
– Молчать, когда надо!
– Димочка, – виновато протянула женщина, понизив голос до шепота, и захлопала ресницами. – Ну я же молчу, я просто вспомнила…
– Вот и молчи! – сурово заключил он и придвинул к ней чашку.
Она послушно покивала и снова принялась с наивностью девочки в зоопарке любоваться попугайчиками, уводя мысли трех мужчин по другую сторону стола далеко от переговоров.
То, о чем рассуждали в кабинете, ей было скучно. Однако из сказанного она не упустила ни слова, переводила осторожный взгляд с одного лица на другое и приветливо улыбалась, наталкиваясь на ответный взгляд. Собеседники были внешне уверены в себе и чуточку взвинчены, но причина этой нервозности ей не давалась. По столу перемещались какие-то бумаги, упоминались постановления и акты, звучали незнакомые фамилии. Изредка продавцы обменивались понимающими взглядами, значения которых Маруся не знала, зато видела, что игра возобновлялась лишь тогда, когда ее спутник углублялся в чтение документов. Лицо Дмитрия Алексеевича оставалось невозмутимым с самого начала разговора, и по его глазам было невозможно понять, какие мысли зреют в этой массивной голове. Видимо, мужчины ждали более определенной реакции, потому что молчание покупателя и его придирчивое чтение бумаг усиливало их нервозность. Один все время поправлял заколку на галстуке, другой покачивался на стуле, как мальчишка, третий то и дело взглядывал на экран своего мобильного. Что-то с этими переговорами было не так. Маруся водила пальцем по краю опустевшей чашки и крутила головой, подчеркивая, что отчаянно скучает.
– А может, прокатимся и осмотрим, так сказать, будущие владения? – предложил тот, кто казался ей главным.– Почему бы и нет.
Дмитрий Алексеевич неторопливо отодвинул стул и протянул руку женщине. Маруся с явным облегчением снова защебетала, теперь уже не боясь быть услышанной.
– Димочка, ты ведь помнишь, что нам нельзя опаздывать?
– Успеем, – отмахнулся он. – Вечно ты суетишься!
– Зачем мы будем обижать хороших людей?
– Мария, я же сказал!
– Хорошо, хорошо, дорогой! Только не сердись!
По отдельным словам, долетающим сзади, и игривому тону она поняла, что мужчины обсуждают вовсе не переговоры. Она беспечно подыграла им, прижимаясь боком к своему спутнику и то и дело вскидывая на него влюбленный взгляд. Теперь, когда продавцы не могли его видеть, лицо хозяина было хмурым, между бровями залегла складка, а подбородок был упрямо выдвинут вперед. Он позволил ей играть самой, обдумывая прочитанное и услышанное в кабинете. Просторный минивэн бежал по сухой грунтовой дороге между заброшенными полями. Маруся смотрела за окно, не забывая улыбаться, перебирала пальцами рукав хозяйского пиджака и выразительно касалась коленом ноги своего спутника.
– Боже мой, эти осенние краски! Эти леса в золоте и багрянце! Пышное природы увяданье…
– Вы любите Пушкина, Мария? – поддержал светскую беседу тот, кому не давала покоя заколка на галстуке.
– Ну, конечно, кто же не любит Пушкина! – лукаво сверкнув глазами, отозвалась Маруся. – Правда, Дима?
– Ты любишь Пушкина?
– Неужели ты забыл? Я ездила в Болдино несколько лет назад, в середине сентября. Это было непередаваемое…
– Довольно с меня этих историй в пятый раз! – оборвал ее Дмитрий Алексеевич. – И не ерзай ты, бога ради, как устрица на тарелке! Что за манера!
Он накрыл ее нетерпеливое колено ладонью, и она вспыхнула и замолчала, уткнувшись взглядом в его руку. Минивэн остановился на пригорке, и пассажиры вышли, оглядывая открывающийся вид.
– Отсюда вся территория, как на ладони. Вон там старое русло, сама река почти на полкилометра ушла западнее. Те постройки остались еще с советских времен…
Маруся прогулялась вдоль выщербленной дороги, элегантно балансируя на высоких каблуках, а потом вдруг сошла с утоптанной земли и направилась к кромке поля, балансируя, как акробатка на канате.
– Мария, куда тебя черт понес! Наказание, а не баба! – заявил Дмитрий Алексеевич на повышенных тонах. – Извините, сейчас я с ней разберусь.
Он догнал ее довольно далеко от дороги, ухватил за локоть, повернул к себе. Она засияла счастливой улыбкой, которую даже на расстоянии не могли не заметить оставшиеся на дороге мужчины.
– Дмитрий Алексеевич, с продажей что-то не так.
Выражение ее лица нисколько не соответствовало этим обеспокоенным словам. Он напрягся и всмотрелся в улыбающиеся губы.
– Что не так?
– Не знаю. – Она изящно водрузила руку ему на плечо и придвинулась ближе. – Но они нервничают и переглядываются.
– Тебе показалось.
– Я чувствую такие вещи! Не могу объяснить, просто чувствую. Стоило вам опустить глаза к бумагам, начиналась пантомима. Вас ничего не напрягло в документах?
– Криминала там нет.
– И все же надо перепроверить по своим источникам.
– По каким источникам?
– Ах, да откуда я знаю! – Она кинула быстрый взгляд на дорогу и игриво заулыбалась вдаль. – И обнимите меня, что ли. А то они решат, что у нас тут слет цареубийц.
Тяжелая рука без промедления легла ей на спину, помедлила и опустилась ниже.
– Ты так хотела? Или еще ближе?
Куда уж ближе, когда перестаешь чувствовать собственную одежду и нейтральную территорию! Маруся на мгновение затаила дыхание и с трудом заставила себя не закрывать глаза.
– Прежде чем давать им ответ, – очень медленно начала она, – поищите информацию в другом месте, может быть, у прежних владельцев. Подключите частных детективов, юристов. Ну вы же знаете, как это делается.
– Понятия не имею! – Теперь его губы смеялись и произносили слова, которые не имели никакого отношения к тому, что делали руки. – Расскажешь?
– Пора вернуться к нашим друзьям.
– Муж брал тебя на переговоры?
– Никогда. Но он делился тем, что его беспокоило.
– Я даже не могу сформулировать, что меня беспокоит.
– Тогда берите тайм-аут и ищите.
– И где бы я был без твоих советов! – Снисходительная усмешка почти сползла с его лица, или просто он был так мучительно близко и она уже не могла отличить его реального от него, играющего свою роль. – Мне кажется, нам следует ответственно отнестись к роли любовников.
– Наверное. – Маруся продолжала беспечно улыбаться. – А иначе они заподозрят…
– Теперь уже не заподозрят!
Пока они возвращались к продавцам, Маруся почти задыхалась от злости. Он позволил себе немыслимую вольность, получив разрешение всего лишь на деловой поцелуй и ни к чему не обязывающее объятие. В глазах мужчин читалось восхищение пополам с похотью. Ступив на дорогу, она высвободила локоть, нахмурилась и, краснея, забралась в минивэн. Она все еще чувствовала напор завоевателя, жадные губы и бесстыжую руку, ползущую вверх по ноге, сминая юбку. Когда он сел рядом, она с подчеркнутой брезгливостью отодвинулась и искоса посмотрела в сторону троих мужчин. Они были очень недовольны, зато хозяин являл собой пример невозмутимости и спокойствия.
Возле проходной обе стороны церемонно попрощались, и Маруся поспешила сбежать на водительское сиденье.
– Я отложил подписание контракта, – сообщил Дмитрий Алексеевич, когда ауди отъехала от здания.
