Владислав Кетат - Дети иллюзий
– Умница – ваша подруга! – соглашается Востоков. – В горах совершенно нельзя без тёмных очков!
Жанна ненатурально морщится:
– Вообще-то, Машка дура, каких мало. Это ей тренер по фитнесу напел, с которым она спит.
Востоков делает вид, что ничего не слышал.
– У нас есть то, что вы ищете, – говорит он, снимая со стойки очки, которые Жанна тут же надевает себе на голову.
Некоторое время она по-всякому смотрится в зеркало, потом спрашивает:
– А почему так темно?
– Это специальная модель, для занятий горнолыжным спортом, – объясняет Востоков, – линзы полностью закрывают глаз и поглощают сто процентов ультрафиолетового излучения. Понимаете, в горах сверху солнце, а снизу снег, который это солнце отражает, поэтому в обычных очках там делать нечего – катаракта не дремлет.
Его объяснения на Жанну не действуют, она явно недовольна. То снимая с себя, то надевая очки, она вертится перед зеркалом. Мы с Климовым с удовольствием следим за её эволюциями, поскольку теперь можем как следует разглядеть достоинства гостьи, и в первую очередь её выдающуюся вперёд грудь. Мне она, кстати, кажется несколько крупноватой, а вот Климову, судя по его негромким, но выразительным вздохам, в самый раз.
– Так они мне нравятся, – говорит Жанна, разглядывая очки, – но я себя в них не вижу ваще!
Тут до Игоря доходит, что надо сделать.
– Валера, принеси, пожалуйста, лампу со стола, – просит он, – и удлинитель.
Приношу то, что просили, втыкаю удлинитель в ближайшую розетку и ставлю на столик у зеркала мою видавшую виды лампу, которую я, между прочим, ещё летом принёс из дома.
Игорь направляет плафон прямо на гостью, которая в потоке яркого света становится похожей на какую-то голливудскую звёздочку.
– Вот, примерно так там светит солнце, – говорит Игорь с такой уверенностью, будто всю жизнь только и делал, что катался на горных лыжах в Андорре.
– Су-у-у-пер! – шепчет, наконец увидевшая себя в зеркале Жанна. – Беру. Сколько?
– Семьдесят у.е. А вы подумали, в чём вы будете ходить в ресторан или в клуб?
– Действительно, в чём? – повторяет за ним Жанна.
Игорь мягко улыбается:
– Обычно люди берут с собой на горнолыжные курорты две пары всего: одну для спорта, а вторую для вечеринок. Это называется: «Сент-Мориц комплект». То есть, всё в двойном комплекте, в том числе и очки.
Снявшая с себя очки Жанна, удивлённо хлопает ресницами:
– А что такое Сент-Мориц?
– Это горнолыжный курорт в Швейцарии, – ответствует Игорь. – Очень дорогой.
Гостья кивает. Мне кажется, она уже знает, куда поедет отдыхать в следующий раз.
– Так вот, – продолжает Игорь, не давая ей опомниться, – для вечеринок у нас есть очки «Элизабет Арденн», коллекция «Лето девяносто восемь».
– Как лето? – удивляется Жанна. – Сейчас же ещё зима.
– Летнюю коллекцию выпускают всегда зимой, – поясняет Игорь, – а зимнюю – летом. Иначе не успеть. Примерьте.
Жанна с готовностью надевает предложенные очки и становится похожа на какую-то другую голливудскую знаменитость.
– Чума-пылесос… – вздыхает она, – я валяюсь… вот что значит красота…
Дверь открывается резко и бесшумно. Широким уверенным шагом в шоу-рум входит низкорослый бритый налысо крепыш в чёрной обливной дублёнке. Быстро обшарив глазами офис, видимо, на предмет опасности, он выдаёт:
– Жанна, ну ты, блин, в натуре, где была? Еле тебя нашёл.
– Ой, Макс, смотри, что я себе приглядела! – верещит девушка и по очереди надевает на себя обновки.
– Ну как?
– Класс, – быстро отвечает крепыш, даже не взглянув на неё, – пошли, опаздываем.
– Ну, я ещё не расплатилась! – пищит Жанна. – Кстати, тебе тоже нужны очки! Там без них нельзя!
У крепыша на лице происходит перераспределение мускулов, свидетельствующее о некой умственной деятельности:
– Точно, Милка что-то болтала. Вот эти, сколько?
Крепыш снимает с дисплея ближайшие к нему очки и одной рукой надевает их себе на лысую голову, делаясь примерно в два раза страшнее, чем был.
– Супер! – искусственно ахает Жанна. – Это тебе для спорта, а надо ещё для вечеринок…
– Обойдусь, – отмахивается крепыш. – Сколько?
– Двести двадцать за всё, – быстро отвечает Игорь.
Гость снимает очки и подозрительно прищуривается.
– Чё так дёшево? Палёные, что ли?
Игорь становится очень серьёзным.
– Никакого палева, всё из Европы, – медленно произносит он. – Просто мы оптовая фирма, но иногда делаем исключения…
– Понятно, – обрывает его крепыш, протягивая «капусту», – проверяй.
Игорь пересчитывает купюры.
– Всё точно. Спасибо за покупку, прекрасный выбор…
Крепыш качает лысым шаром в знак согласия и тащит свою спутницу к выходу. Прежде чем быть аккуратно выпихнутой из офиса, Жанна успевает сделать нам на прощанье ручкой.
– Пока, мальчики! – кричит она из коридора.
– Пока, Жанна, – отвечает ей Климов грустно. – Приходите ещё!
Счастливый обладатель шикарной дамы на секунду замирает в дверях, оборачивается и обводит шоу-рум взглядом непонятного содержания.
– Как-нибудь зайду к вам, – произносит он медленно, – поболтаем…
– Милости просим, – с улыбкой отвечает Игорь, тихо добавив: – Догадываюсь, о чём.
Дверь закрывается так же резко, как и открылась.
Востоков, заработавший для фирмы двести двадцать долларов США за несколько минут, сидит в своём кресле, уставившись в потолок. В правой руке у него дымящаяся сигарета, в левой – привезённая из Испании сувенирная тарелочка, которая служит нам пепельницей. Хомус отброшен в сторону – снег перестал.
– Знаешь, Гарри, – говорит он Климову, – этот бандит навёл меня на мысль о том, что нам надо срочно повысить цены на некоторые позиции из нашего ассортимента. Народ отказывается верить в подлинность вещей, если они дёшевы.
– Полностью согласен с тобой, Гарри, – отвечает Климов из-за факса, – «Мерседес», предлагаемый по стоимости «Москвича», наводит только на одну мысль.
– Вот именно! – щелкает пальцами Востоков. – Надо выделить из нашего модельного ряда группу оправ и задрать на них цену до неприличия, специально для таких вот клиентов. Думаю, тогда спрос именно на эти оправы непременно возрастёт.
– А вам не кажется, что ситуация несколько абсурдна, – встреваю я. – Вы же собираетесь поднять цены на товар, чтобы он лучше продавался, если я правильно понял.
Востоков выпускает дым и тушит окурок в пепельнице.
– Ты, Валера, всё правильно понял. Ситуация была бы абсурдной где-нибудь в просвещённой Европе, а у нас она близка к нормальной: чем дороже товар, тем на него выше спрос. И пока деньги в этой стране находятся у людей, подобных нашим сегодняшним гостям, ситуация не изменится.
– А что тебе не понравилось в наших сегодняшних гостях? – интересуется Климов. – Скажи ещё, что ты на Жанну глаз не положил?
Игорь вновь возносит очи к потолку.
– Жанна мне, разумеется, понравилась, но лишь в антропологическом контексте.
– В каком? – в унисон спрашиваем мы с Климовым.
– В антропологическом, дурни. Сейчас объясню.
Игорь встаёт, но только за тем, чтобы приземлиться на краешек стола. Так ему, наверное, удобнее с нами, немытыми, говорить.
– Сейчас под влиянием самых разных факторов, – начинает он менторским тоном, – формируется совершенно обособленная от всех остальных женских особей популяция, отличительными особенностями которой являются прямые или слегка вьющиеся бледно-золотистые волосы, кожа цвета равномерно прожаренной сосиски, длинные эпилированные ноги, высокая колышущаяся при ходьбе грудь и пухлые розовые губы. В некоторых кругах это не просто стандарт красоты и даже не униформа, это – нечто большее. Это – показатель статуса. Кстати, обладание такой женщиной тоже показатель и тоже статуса.
– Высокая колышущаяся при ходьбе грудь, – задумчиво повторяет за ним Климов.
– Спешу тебя разочаровать, Гарри, – хлопает его по плечу Востоков, – скорее всего, это доступные теперь и нашим женщинам чудеса маммопластики.
– Чего? – снова в унисон спрашиваем мы.
– Блин, ну вы дремучие… – кривится Востоков, – ну, груди у не нашей Жанны ненастоящие.
Глаза Климова слегка выкатываются из орбит:
– А какие?
– Силиконовые, Гарри, силиконовые.
Обдумывая услышанное, Климов неестественно громко чешет себе затылок.
– А что, есть разница? – наконец интересуется он.
Востоков поднимает вверх указательный палец:
– Есть! Я тебе больше скажу: искусственные груди – это верх обмана. Они настолько эффектно смотрятся под одеждой, так призывно выглядывают из выреза на платье, так задорно прыгают при ходьбе, что кажется – просто не могут быть неприятны, и даже противны на ощупь. Но, к сожалению, это так. В наши дни практически каждый мужчина, который пользуется услугами очень дорогих проституток, или женатый по расчёту, знает, что это такое.
