Эдуард Юрченко - Сказка для взрослых
– Не-а, так не пойдет…
– А как пойдет?
– Ты, котяра, вначале поблагодари меня за то, что шкуру твою лохматую спас, а затем попроси как следует, чтобы мне захотелось тебе помочь, альпинист-недоучка.
– Кабанчик, друг мой разлюбезный, – начал ласково кот, – не сочти за труд вызволить своего лепшего товарища из непредвиденного плена, – все больше и больше распалялся полосатый, – а не то я тебя лично порву, загрызу и выпотрошу, скотина бессердечная! – уже орал кот. – Сними меня отсюда немедленно!
Свидетели этой комедии наржались, вернее нахрюкались, и, вдоволь поизмывавшись над котом, принялись вызволять его из западни. Тащили все, кто мог добраться до ветки: и белки, и сороки, и опять белки… После извлечения из западни мяукающее существо попыталось зацепиться когтями за ствол дерева, но так как сила его тяжести в несколько раз превышала коэффициент зацепления, то лохматое чудовище с криками и руганью в адрес присутствующих соскользнуло по стволу, больно шлепнувшись в куст репейника. Шум стоял еще тот. Кот прыгал, качался, выдергивал колючки и опять прыгал, и опять качался, не переставая при этом орать и отчитывать лучшего друга.
По окончании спасательной операции к собравшимся на поляне приволокли захваченных в плен кабанов-мятежников. Старый предводитель лично устроил допрос каждому. В результате допросов выяснилось, что подбил зверьков на столь беспрецедентный шаг кабан, затеявший ссору, но так как никто не смог вспомнить направления его полета, то и искать особо не стали. Пленным еще раз намяли бока и отпустили подобру-поздорову, не забыв сделать при этом последнее китайское предупреждение. А все участники утренней баталии вернулись на кабанью поляну от греха, как говорится, подальше.
Добравшись до места и хорошенько подкрепившись, звери принялись зализывать раны. Предводитель, исследовав нанесенные ему порезы, тихо сказал своему другу:
– Старый я становлюсь, медленный, нет во мне былой жесткости… Даже этого зачинщика пожалел… А попадись он мне несколькими годами раньше – не задумываясь разорвал бы… А тут – пожалел…
– Да брось ты стонать… Что-то это на тебя не похоже… Я никогда ничего подобного от тебя не слышал.
– А раньше я ничего такого и не говорил, и не думал. Недолго, видать, мне осталось на травке-то валяться. Ты это, дружище…
– Чего?
– Да не «чего», а послушай. В общем, ежели что со мной, то ты присмотри за щенком.
– За шакаленком, что ли?
– Ну да, за ним. Привязался я к нему, понимаешь? Хороший он, не испорченный еще шакалами. Но только дай ему уйти к своему стаду – и пиши пропало: сразу в свою веру переобуют да научат зверье ненавидеть. А с его способностями он нашему брату кабану еще столько зла может сделать… Короче, присмотри за ним.
– Хорошо, присмотрю.
– Да не «хорошо, присмотрю», а заклянись.
– Кикиморой буду!
– То-то же.
– Ты только дай знать, когда сдохнуть соберешься, чтобы я успел медком хмельным запастись да гульнуть на твоих похоронах.
– Смешно, смешно… Вот сколько тебе годков, а в башке все одно и тоже.
– Зато я прямой, честный и незакомплексованный!
– Ну, это да, – многозначительно произнес старый кабан и отвесил другу подзатыльник.
Оба захрюкали от удовольствия. Откуда-то приплелся уставший шакаленок, свалился и заснул здоровым щенячьим сном. Кабаны стали вспоминать свое житье-бытье. Потом подтянулся кот, и, еще чего-то повспоминав втроем и насмеявшись, звери перешли к серьезным темам:
– Слышь, лохматый, – обратился старый кабан к коту, – я слышал, что сладкая парочка опять надумала поменяться ролями. Это правда?
– Ну, я тоже что-то похожее слышал, – уклончиво ответил кот.
– И чего теперь?
– А ничего. Все как было, так и будет.
– А как было? И как будет?
– Шакалы как доили лес, так и дальше будут доить.
– Ты имеешь в виду этих чудо-медведей?
– Да нет, конечно! – даже возмутился кот. – Это клоуны, хоть и шакальей породы. Они специально поставлены, чтобы зверье в них свои проблемы видело и ежели ситуация когда-нибудь выйдет из-под контроля, то и искать взбунтовавшиеся звери будут по всему лесному миру эту парочку, а доить лес будут те, кто эту парочку достал, отмыл да на царство определил.
– Умно, – медленно констатировал старый кабан.
– Можно подумать, ты этого не знал…
– Ну, знал.
– А чего тогда мой треп слушал?
– Ну, интересно.
– А… Понятно… А что тебе еще интересно?
– Послушай, котяра, вот ты – чистокровный шакал, всю жизнь косящий под кота, почему к своему стаду не причалишь?
– Да не мое это стадо…
– Как это?
– Да вот так это. Мое стадо хоть и физически слабое, зато хитрое и умное. А что я видел со времен своего детства?
– Что?
– А видел я, что несколько десятков шакалов решили всем лесным миром управлять, причем – решили это далеко не наилучшие представители моего вида.
– И?
– И вот, решив сделаться тайными царьками, эти умники стали ссорить нас с другими зверями. В общем, все удалось: они рулят, основная масса шакальства искренне верит, что все обитатели лесного мира недолюбливают шакалов за ум да за богатство, и поэтому слепо слушают этих прохвостов.
– А ты?
– А я – животное хитрое и свободолюбивое, и к тому же – строем ходить не обученное. Не нравится мне ощущать себя частью стада. И потом, есть у меня закадычный друг кабан, который к шакалам никакого отношения не имеет, но за меня – и в огонь и в воду, и защитит, если надо, и поможет…
– И подбросит, если что, – хохотнул старый кабан.
Компашка захрюкала-замяукала.
– В общем, я – кот: хожу, где вздумается и вожусь с тем, с кем сам захочу.
– Ну, это понятно. Только смотрю я, как за тобой главный шакал охотится и, боюсь, долго петлять у вас не получится.
– Да знаю я.
– Знаешь, и что?
– И все. А что я, по-твоему, могу сделать?
– Ну, не знаю.
– Вот и я не знаю. Петляю, пока есть возможность, а там – будь что будет.
– Понятно, – ответил старый кабан и оба замолчали.
Котячий друг, будучи моложе старого кабана, с интересом следил за диалогом и в какой-то момент незаметно для себя и окружающих задремал, откинув башку и сползая на мирно сопящего шакаленка. Так они оба и спали – не то в обнимку, не то навалом. Собеседники немного понаблюдали за сладким сном своих друзей и продолжили политическую дискуссию:
– А ты чего слышал о родине зверушек? Чего у них там творится? – спросил старый кабан.
– А что тебя интересует?
– Ну, вообще: кто у них там кому шакалом будет, и все такое…
– Захаживали мы в те края. Там такая ситуация нарисовалась. Значит, у власти стоит медведь, хоть зверье его между собой бегемотом кличет.
– Так он что – не из шакалов?
– Да нет, не похоже.
– А как же тогда его допустили?
– Понимаешь, клыкастый, раз допустили – значит, так надо было.
– Кому надо было?
– Надо было. В лесной политике, как и в человеческой, хорошая афера готовится заранее.
– Так получается, что политика – это чистой воды афера?
– Так и есть. Я, например, не знаю ни одного случая, когда правители трудятся на благо зверья лесного. Все пашут за шишки, а не за идеи. Когда шакалы выбирают кого-то на место медведя, то эти кандидаты, как правило, полностью ручные: что им говорят, то они и делают. Ну, как наша сладкая парочка.
– И?
– Но иногда кандидата в медведи подбирают, как барана, которого чуть погодя или режут, или рвут – это уж как получится.
– Ты это, умничай, но не так быстро, – предложил старый кабан.
– Хорошо, хотя мне нравится, как ты из себя идиота изображаешь.
Звери улыбнулись друг другу и, поняв один другого без слов, хлопнули конечностями.
– Итак, – продолжил кот, – бегемота выбирали как барана, которого потом разорвут. Ему не стали раскрывать все карты, а решили использовать вслепую.
– Как это?
– А просто: ты теперь медведь – вот и рули.
– А он?
– А он и начал рулить. Вернее, начал думать, что начал рулить.
– А это как?
– Ну, кто такой медведь?
– Кто?
– Такой же зверюга, как и мы с тобой. И даже, возможно, неплохой сам по себе. Вот только, не может он знать всего, что творится на вверенных территориях.
– Куда ты клонишь?
– Бегемота со всех сторон окружили шакалами, и теперь он узнает о том, что происходит в лесу, исключительно от своего шакальего окружения, или от ворон. А вороны находятся в подчинении главного волчары, который только по должности волчара, а по жизни – все тот же шакал, да еще и нетрадиционной ориентации. Таким образом, о событиях в лесу их правитель узнает исключительно со слов шакалов. Зная нашего брата, ты понимаешь, что о реальном положении вещей в лесу медведь даже не догадывается.
– Ну, хорошо, допустим – медведь не знает, что творится в лесу. Но делать-то он может все, что угодно.
– Опять неправильно. Он только думает, что может чем-то управлять.
– Как это? Почему?
– Да все потому же. Медведь сам ведь ничего не делает, а только говорит кому-то что-то сделать. Правильно?
