Валида Будакиду - Буковый лес
Господи, как же быстро скачет время! Может что-то давно поменялось и в сутках уже не двадцать четыре часа, а гораздо меньше, только её – Линду об этом не предупредили? Прошло столько лет с тех пор, как Линда от безудержной тоски бросила всё и улетела в заснеженный Берлин, куда звало её сердце, а она помнит каждую свою мысль, каждое движенье. И ведь сердце не ошиблось! Вон он – результат той совершенно нереальной истории сидит – волосы по плечикам, в руках акварельные краски с, замазанной до самого кончика, кисточкой. Как же тогда, в самом деле всё было хорошо. С тех пор многое изменилось. Многое, а проще говоря всё, всё теперь по-другому. Эндрю хороший, он очень хороший, только совсем другой, он чужой и никогда, скорее всего, никогда не сможет стать «своим», каким был когда-то его отец.
И время летит, и мысли философские в голову лезут всякие. Вот к примеру: почему люди в одинаковых ситуациях ведут себя по-разному? Кто-то гасит пожар, кто-то от вида огня теряет рассудок.
В присутствии мужа Линда теряется, делается полной имбицилкой и как в детстве чувствует себя кругом виноватой. В чём именно? Она бы никому не смогла это объяснить. Как могло так произойти, что Эндрю похож не на своего отца, а на её собственную мать?! Картины с мамой, требующей каждый час измерять ей давление и при этом объясняющей «львиную долю» своей «болезни» самим Линдиным присутствием на планете Земля всё чаще преследуют её. Она к своему ужасу постоянно явственно осознаёт: всё вернулось, всё вернулось обратно, только теперь вместо мамы её «воспитанием» и «исправлением» с новыми силами занялся супруг Эндрю – абсолютный бездельник, деспот и тиран. Это страшно, это прискорбно и факт, с которым уже невозможно мириться, и выхода просто нет. Вдруг…
Всё произошло именно в Сашкин День рождения – двадцать пятого октября.
Шикарное настроение прямо с утра, музыка и внутри тела и снаружи; в салатнице «оливье», в духовке морковный торт – единственный, который Линда умеет печь.
Это совершенно, совершенно особенный торт! Каждый раз, отрезая гостям по кусочку, Линда кривит хитрую рожицу и спрашивает: «А как вы думаете – из чего коржи?» За столом поднимается шум, гости, перебивая друг друга, гадают, вычисляют, ковыряют в кусках вилкой. Чего только не говорят! Что корж на сметане, и на твороге, и на силиконе как губы у соседской Сулы. Но! Никто и ни разу не угадал, что замечательный шоколадный торт из простой тёртой морковки! Тут все ещё раз ахали и начинали просить рецепт, который Линда ни за что не давала. Да зачем это надо?
Тут недавно под «честное слово» из чистого альтруизма рассказала знакомой, как можно «отмывать» автобусные билеты, чтоб использовать их по нескольку раз, так почти через три дня рецепт, обойдя весь город, снова вернулся к Линде в совершенно искажённом виде. И это ещё не всё. Линда решила попробовать то, что ей посоветовали. Она опустила бумажный автобусный билет в заранее приготовленную по «секретному рецепту» смесь и … и он просто растворился, став грязной пеной. Всё, больше нет ни к кому доверия. Дули всем рецепт её морковного торта!
Торт занят целое утро. Трёхместный, шестиярусный, инкрустированный чёрным шоколадом и смородиной, Бог весть, где взятой в этой знойной Греции. Он, возвышаясь над всякими «мимозами», «шубами» и «пальто», безусловно, был величественным кайзером праздничного стола. Линда порхая по кухне со встроенной в центре трубой-стояком водяного отопления, её изящно огибала на резких поворотах, и с поистине акробатической ловкостью тыкала своим морковным «Вильгельмом» всем приглашённым в нос. Она иногда в повороты не вписывалась и таки натыкалась на кухонный столб. Именно в эти моменты труба центрального отопления вызывала в ней мысли о смерти и ассоциировалась с такой же штукой в номере в ленинградской гостиницы «Англетер» – последним приютом великого поэта. Именно поэтому Линда и написала в своё время на ней красным лаком для ногтей и большими русскими буквами «МОМЕНТО МОРЕ!»
В Греции Дни рожденья не отмечают, в Греции самый большой человеческий праздник это именины, День Ангела. Вот если зовут тебя Константин, то и праздник у всех Константинов вместе двадцатого мая каждого года. И Элени тоже с Константинами. То есть в один день у всех Константинов и Элени именины. И вся Греция звонит друг другу, поздравляет. По городу бегают в выглаженных майках Константины с коробками «сладкого» и «солёного», чтоб угостить знакомых и не очень, а Элени томно сидят дома и ждут, привезённых на мотороллерах курьерами, цветов. Все в приподнятом настроении, мечутся и хохочут совсем без повода А вот про День рождения и свой и чужой греки могут вообще не вспомнить.
В Сашкин День рожденья звонили и друзья, и подруги, звонили дедушка с бабушкой из Германии, поздравляли, сказали, что всем выслали по почте подарки, и они их «скоро получат». Когда на телефоне в очередной раз вспыхнула оранжевая лампочка, и он запел что-то своё деньрожденское, Линда первая подскочила к трубке и игривым тоном завела:
– Алио-оу-у-у!!! – Она страсть как любила всякие штучки.
– Добрый вечер!
Женский голос был совершенно незнакомым, но может кто-то из своих разыгрывает? Да не похоже… голос ну уж очень серьёзный… «Не про долг ли за „кинохристу“ – уборку подъезда в столь неподходящий час они решили мне напомнить?! – Разочарованно думала Линда, – Ой, ну только не сегодня! Только не сейчас!.»
– Простите за поздний звонок, но я бы хотела поговорить с Линдой Хоффман. Это возможно?
– Я вас слушаю! – Она всё ещё пыталась держать лицо и делать вид, что про подъездную «кинохристу» помнит и всенепременно заплатит. Но, говорили по-русски и это немного успокаивало. «Кинохриста» явно не знает русского.
Словно почувствовав её напряжение, трубка решила рассекретиться:
– С вами говорит телевизионный канал «Орион» из Киева.
«Какой „Орион“, из какого „Киева“?! Вот кто-то из моих заврался! Я бы и то до такого не додумалась. Браво! Браво! Что дальше?»
– Кто говорит? Ничего не слышно, вы прерываетесь! Скажите ещё раз: кто говорит?!
Линда тянет время и мучительно хочет вспомнить, что такого она могла натворить в Киеве, чтоб её искали и тем более нашли, но с удивлением отмечает, что в Киеве никогда не была! От этого факта становится оч-чень не по себе. У неё в коленках бегает нарзан. Он всегда там бегает, когда коленки подкашиваются, а ещё между лопатками на спине бывает мокро.
– Может вы ошиблись? – Она старается вплести в свой голос стальные нотки – «я серьёзная, и мне всё нипочём!», – Но голос вибрирует и выдаёт Линду. На самом деле она врёт и о-о-о-очень надеется, что не ошиблись, что это ей, ей и только ей звонят с какой-то киевской киностудии… то есть не с киностудии, а с телевидения и хотят… чего они, собственно, хотят? Чего от неё можно хотеть?
– Как же я могла ошибиться, если назвала вас по имени и фамилии?! – Женщина на том конце провода очень любезна и остроумна.
– Нуу… да… – давит Линда, – знаете, не каждый день мне звонят с телестудий, – она справляется с собой и делает «ничего не происходит». Звонят, и пусть звонят, что тут такого?… Сердце прыгает уже в гортани, и кончики пальцев пульсируют пятьсот ударов в минуту.
– Конечно, конечно! Для вас это немного неожиданно. Знаете, мы бы хотели пригласить вас для участия в реалити-шоу под названием «Новая мамка». То есть – вы должны будете приехать к нам сюда в Киев в украинскую семью, а на ваше место поедет киевлянка и будет целую неделю мамой для вашей дочки. Смысл шоу показать зрителю, какими женщины могут быть хозяйками. Как они справляются с домашними обязанностями, – телевидение решило не тянуть время и не давать опомниться. Оно видно устало от вдохов-выдохов шокированных приглашённых, поэтому говорило быстро, по делу и доходчиво – … за детьми надо ухаживать, одним словом – обязанности, которые дома выполняет ваша партнёрша в Киеве попробуете выполнить вы, а в вашей семье «новая мамка» полностью заменит вас. Ну как? Вы бы хотели принять участие в нашем реалити-шоу?
– !!!
– Если вы согласны, мы можем прислать для ознакомления документ, где оговариваются условия съёмок и договор на подпись. Вы внимательно прочтёте, подпишете и снова перешлёте нам. У вас есть заграничный паспорт?
– Да! – Линда безбожно врала. Никакого паспорта, кроме греческого внутреннего у неё не было и в помине. Зачем ей был заграничный паспорт?! Граждане Евросоюза ездят в Европу по своим внутренним паспортам, а на территории бывшего СССР она не была ни разу с того дня, как со всей семьёй переехала жить в Грецию. У неё за греческой границей никого не осталось, и ездить, навещать было некого, – Да! Да, есть конечно! – Как можно уверенней повторила Линда.
– Очень хорошо! Значит, вы сможете вылететь дня через два?
– Нет! Через два не смогу, через два не смогу однозначно. Во-первых, я должна посоветоваться с мужем, во-вторых… – Линда поняла, что теперь надо тянуть время, чтоб успеть получить новенький заграничный паспорт, – во-вторых… ну хоть через неделечку!
