Инна Тронина - Дефолт
– Я всё понимаю, – перебила Саша, кутаясь в халат. – Но почему они Артёма шантажировали, а теперь принялись за меня? Ведь, по идее, должно быть наоборот. Артём мог бы потребовать деньги с них.
– Вполне мог бы! – Виктор без разрешения налил ещё один бокал нектара и теперь стал пить медленно, со вкусом. – Я даже предлагал Артёму свои услуги за чисто символическую плату. Это – моя работа, и я сумел бы вытрясти из перегонщиков эти деньги. Начхать мне на то, что их, в свою очередь, кинули в начале августа квартирные маклеры. Захотели в Сочи построить многоэтажный дом, чтобы прямо на море окна были. Наворочанный такой домишко, не для многодетных очередников. Вложили громадные суммы. А строители испарились, не заложив фундамента. Долг Артёму они обязаны были отдать, а для маклеров нанять вышибал. Короче, их забота. За три дня до самоубийства, просмотрев присланную кассету, Артём приехал ко мне на дачу. Он плохо ориентировался в пространстве, ходил, спотыкаясь, забывал слова, много пил. Оказывается, пока он, как дурак, играл в благородного, должники сделали ход первыми. Послали Лукьянову вот эту кассету и потребовали забыть об их долге. Дескать, вы полностью под их контролем, поэтому лучше сразу – лапки кверху. Отличный напиток! – Старосвецкий отодвинул бокал, промокнул губы салфеткой. – Получается, что, кроме «долгопрудненских», банкиров и польских фирмачей в игру вступили и автоперегонщики, о которых Артём тебе не рассказывал. Он считал, что у человека должны быть секреты от жены. Да ещё друзья, очень много друзей. Это была его идея фикс. Артём постоянно нуждался в осознании своей принадлежности к какой-нибудь компании. Один он существовать не мог. Отсутствие приятелей и застолий считал признаком ущербности, невезения, глупости, наконец. Таисия Артемьевна тебе, наверное, рассказывала, что толстый очкастый мальчишка во дворе и в школе заискивал перед детьми – даже перед младшими. Ради того, чтобы те не задирали его, не дразнили, считали своим. Не гнали из подворотен и с чердаков, где собиралась отвязная тульская молодежь. А уж он не сплохует – выпьет на спор целую бутылку водки, и «травку» покурит, и взломает чужую машину. Мог и кошелёк вытащить у пьяного для самоутверждения. Всё мечтал почувствовать себя мужчиной. Тогда Артём не попался – пронесло, под суд пошли другие. Но вот теперь пагубная страсть сыграла с ним злую шутку. По неразборчивости он связался с литовскими автоперегонщиками. Группировка, правда, интернациональная – есть там и русские, и белорусы. Главарь их проживает в Каунасе, а остальные члены – в Вильнюсе, в Клайпеде, в Москве, в Минске, в Могилёве. Самое главное даже не в том, что они требуют простить долг, угрожая вам с Аллой, раз уже нет Артёма и бабушки. На это можно было бы пойти, пусть с неохотой. Но дела обстоят гораздо хуже, Сашенька. – Виктор тяжело вздохнул, ослабил галстук.
– Что им нужно?
Саша уже не испытывала никаких эмоций. Плохо понимая, что делает, она взяла бокал Виктора, наполнила его виски и принялась пить крохотными глоточками. Старосвецкий удивлённо взглянул на будущую мать, но ничего не сказал.
А Саше внезапно стал противен этот ребёнок, которого муж буквально навязал ей. А потом покинул их, оставив после себя долги и панический ужас перед бандитами, которых опрометчиво называл друзьями. Для чего Саше рожать то время, когда отбирают комфортабельную квартиру, выселяют в двухкомнатную малометражку, где и двоим-то не развернуться? А жить на что? Аллу бы поднять после всего, что случилось, а перед тем ещё сохранить ей жизнь!..
– Тридцать тысяч долларов, у них ведь финансы поют романсы. С автоперегонщиков тоже стрясают долги. По моим данным, это делают белорусские бандиты, с которыми, в отличие от Артёма, шутки плохи. Группировки эти контролируют все дороги, и перегонщикам не обойтись без ежедневных выплат. При проезде через Латвию приходится отстёгивать таможне, а это обходится ещё дороже. Кроме того, нужно ещё купить пропуск непосредственно в Москву, и тут всем презенты сделать. Одним словом, Дарюс, главарь перегонщиков, крупно погорел в России и теперь нуждается в шальных деньгах. Ведь если они не задобрят бандитов, те обещали ни одну машину по Белоруссии не пропустить. Партизанский край, понимаешь! И в Польше без баксов он будет неуютно себя чувствовать.
Старосвецкий внимательно разглядывал свои драгоценные запонки от Картье.
– Сейчас машины очень плохо покупают, и перегонщики совершенно озверели. Так что разумнее всего будет достать деньги, чтобы Дарюс не пошёл на крайности. Ты являешься идеальным объектом для рэкета – вдова, любящая мать, да ещё второго ждёшь. На силовые структуры выхода не имеешь. Защитить тебя, собственно, некому. И поэтому ты деньги, скорее всего, отдашь. А уж о том, чтобы с них долг требовать, вообще позабудешь.
– Они правы, Витя. Я не состоянии бороться с ними, а потому должна платить.
Саша зарылась в волосы тонкими пальцами и до крови прокусила губу, боясь зарыдать.
– Вот уж верная примета насчёт рождённых в мае. Маяться мне теперь всю оставшуюся жизнь…
– И я родился в мае – в День Победы.
Старосвецкий включил вытяжку над плитой и закурил, выпуская дым в то сторону.
– Но у меня не осталось денег после выплат по долгам. Эту квартиру, дачу и большую часть драгоценностей я уже отдала. Тридцать тысяч долларов мне как раз нужно для того, чтобы купить квартиру в хрущёвке и жить там. Смешно думать, что моей зарплаты в лицее на всё это хватит. Значит, нужна немалая сумма, которая поддержит нас с Аллой, даст возможность хотя бы в самом необходимом себе не отказывать. Я ведь не могу сделать бомжихой себя и, тем более, дочку. Допустим, я выберу самую дешёвую квартиру, однокомнатную, в первом этаже. Но и она потянет на пятнадцать тысяч, не меньше. Значит, для рэкетиров у меня останется тоже пятнадцать. Я всё равно остаюсь в должниках. И это притом, что должны-то они! И средств к существованию у нас с Аллой практически нет.
– Продай оставшиеся украшения, мебель, картины. Попроси их оценить. Думаю, ещё шестнадцать «тонн» наскребёшь. Жизнь ведь дороже.
– Тогда мы останемся совершенно нищими. – Саша горько усмехнулась. – Но жаловаться на судьбу грех. Мне есть, что вспомнить, а другие люди даже мечтать о таком богатстве не смели. Это только в сказках можно жить долго и счастливо.
– Нищими? Не знаю. Самое главное, что вы останетесь в живых. – Виктор несколько раз нервно дёрнул щекой. – Или ты предпочитаешь умирать стоя? Но Алла, думаю, с тобой не согласится. Я приехал к тебе именно для того, чтобы предложить свой план.
– И каков твой план?
Саша вспомнила, что в последнем разговоре с матерью обещала прислать деньги на физиотерапию и массаж, ещё на какие-то новомодные процедуры. Теперь придётся опять врать, выкручиваться, говорить наигранно-весёлым голосом. Если бы не Аллочка, она отказалась бы платить. Пусть убивают, пусть что угодно делают. ТАК жить невозможно, и всё равно придётся сунуть голову в петлю. Но за четырнадцатилетнюю девочку-цветочка, которая только-только распускается под солнцем юности и страстно хочет жить, она, мать, решать действительно не вправе.
– Ты спокойно послушай пять минут. Спокойно, поняла? Я постараюсь сделать так, чтобы ни тебе, ни Алле эти ублюдки не смогли доставить неприятностей. В милицию действительно обращаться опасно. Тем более что все бандиты сидят за границей, и оттуда их не достанешь. Только намучаешься, да и девчонку подставишь под удар. А уж Литва всегда расценит любой намёк на сотрудничество в деле поимки вымогателей как посягательство на её суверенитет. А потому надо мерзавцев пока успокоить, дать им деньги. И выиграть время, скажем так. И для этого ты должна сделать следующее…
Старосвецкий взял ледяные Сашины руки в свои, тёплые и сухие. А она сидела неподвижно, безвольно разрешая отогревать свои пальцы, потому что только Виктор мог спасти их с Аллой. Странно, но из всех друзей Артёма он оказался самым порядочным, верным и постоянным. Перегонщики ему заплатили, факт, но он, пусть не бескорыстно, всё же помогает несчастной вдове, которую покинули все остальные. Бесплатного участия в своей судьбе Александра уже и не ждала.
– Я присмотрел квартиру в Кузьминках, на Волгоградском проспекте, прямо у метро. Первый этаж, одна комната в два окна. Угловая – юг и восток. Действительно, самый дешёвый вариант, но крыша над головой всё-таки будет. Оставшиеся деньги ты передашь мне. Я заплачу их перегонщикам и договорюсь о том, чтобы они не крутили счётчик. Тем временем ты достаёшь ещё денег и опять-таки через меня сдаёшь их по адресу. Другого выхода, поверь мне, пока нет и быть не может. Объективно они сейчас сильнее. А я завтра отвезу тебя в Кузьминки, и ты на месте посмотришь квартиру. Там недавно сделали ремонт – не евро, но вполне приличный. Сантехника импортная, розовая. Кафель, паркет и всё такое. На то время, что ты станешь занимать переездом, Аллу лучше поселить в таком месте, о котором перегонщики не знают, то есть не в Туле. Это чисто на всякий случай, чтобы у Дарюса не возникло желание выкрасть твою дочь и ужесточить тон в переговорах. Ясно?
