Инна Тронина - Дефолт
– Господи! – Александра закрыла лицо руками, жалобно всхлипнула, будучи не в силах больше крепиться. – Да что же такое творится?! Я же согласна на всё, абсолютно на всё! И Аллочка, она же ничего не решает, ни в чём не виновата! Я даже не знаю, как ей объяснить, почему мы должны перебираться в дешёвую квартиру, в дрянной район, да ещё в одну комнату, на первый этаж! Девочка ничегошеньки не знает, даже не догадывается о том, что ей грозит! Аллочка так любит свою школу, а ведь на ней придётся поставить крест. Мы с Артёмом нацеливали её на блестящую карьеру, на перспективное будущее. И что она получит в итоге? Обычный переполненный девятый класс! С её-то воспитанием, с её образованностью и манерами! Да ещё, ты говоришь, её могут похитить? Они пойдут на киднэпинг?
– Они пойдут на всё, чтобы выдрать эти тридцать тысяч баксов. В дальнейшем сумма может увеличиться, так что лучше заплатить как можно скорее. Я сделаю всё для того, чтобы обеспечить безопасность Аллы, но ручаться ни за что не могу. Жаль, Сашенька, что ты дочь в парнике растила. Она ведь уже взрослый человек, и матери не обузой, а помощницей быть должна. Школу ей придётся оставить, это необходимо по многим причинам. Пусть пока занимается самостоятельно – у неё же есть учебники. Я, возможно, перестраховываюсь, но у меня имеются данные, что Артём контактировал ещё с одним подозрительным типом, хронически нуждающимся в деньгах. А платить тебе будет уже нечем, если он неожиданно потребует некую сумму в условных единицах. До тех пор, покуда я этого типа не разработаю, Алле лучше по улицам не ходить и даже не ездить. Ты и так поступила опрометчиво, разрешив ей по вечерам отлучаться из дома и возвращаться одной.
– Нет, она очень часто такси вызывает! – встрепенулась Саша.
– Всё равно опасно – за рулём такси тоже может оказаться недобрый человек. Значит, в Тулу её не отправляй, про Кишинёв тоже не думай – тогда ведь придётся рассказать всё матери. А она может не пережить, верно? И, если захотят выйти на свою дочь, именно с Кишинёва и начнут. Граница бандюкам не помеха, она для нормальных людей прочерчена. Подумай, поищи место в области, но такое, где ты давно не бывала. Можно под чужим именем устроить её в закрытый пансионат. Пожалуй, я насчёт этого подумаю. Завтра, когда в Кузьминки поедем, дашь ответ, согласна или нет принять мой план. Но раз ты готова платить, не перенапрягай психику. А я покуда пойду – шофёр заждался.
Старосвецкий встал, поцеловал Саше сначала руку, потом, неожиданно для себя, коснулся губами её щеки, ободряюще улыбнулся.
– Выше нос, подруга, только так мы победим! Не сорвись раньше времени. Помни, что вас не двое, а трое. Спокойной ночи.
Виктор сам открыл замки, потом захлопнул дверь. Почти сразу же зашумел лифт – кабина, уже ждала его на этаже. Александра ничего не ответила, даже не шевельнулась. Она сидела за столом и тихо плакала, даже не пытаясь вытирать слёзы. И не жалела теперь эту квартиру, наоборот, хотела поскорее ехать отсюда навсегда, оставить в ставшими ненавистными стенах весь ужас последнего месяца. Может быть, там, в Кузьминках, начнётся совсем другая жизнь, не похожая на ушедшую в небытие вместе с Артёмом.
Кто знает – а вдруг всё к лучшему? Избавившись от несправедливо нажитого богатства, они с Аллой успокоятся, и это главное. Будут нехватки и лишения, но не останется ни многомиллионных долгов, ни бандитов, ни угроз убить или взять в заложники. С нуждой они как-нибудь совладают – это ещё не самое страшное. В новом доме, в незнакомом дворе об их прошлом знать не будут, и ограбить одинокую мать уже никому не придёт в голову. Пожалуй, это и есть самый лучший выход…
Саша вскочила, бросилась в холл к телефону, дрожащим пальцем набрала номер квартиры тёти Марины Молчановой. После двух длинных гудков раздался щелчок.
– Слушаю! – Надежда Семёновна Коварская говорила недовольно, даже зло. Наверное, ей надоели частые визиты внучкиной подружки, которая к тому же всё время брала с собой собаку. – Кто это?
– Это я, Александра! Алла моя у вас? Домой не уехала?
– Нет, они с Настей в комнате закрылись. Позвать её?
– Нет, не нужно. Скажите только, что я приеду на такси и заберу. Уже поздно, и дождь на улице.
– Скажу, мне что! Но такси сама могу вызвать, как обычно. Большая уже девчонка, а вы всё её на руках носите. Проводит Настасья до машины, а вы около дома встретите.
– Нет-нет, я Аллочку заберу. – Саша сильно придавила трубкой рычаги, скинула халат и пошла в спальню переодеваться.
* * *В плацкартном вагоне было холодно и шумно, к тому же из туалета сильно воняло. От каждого из нагромождённых в проходах и на полках баулов несло семечками, косметикой, вяленой рыбой или масляной краской. Несмотря на то, что курить пассажиры выходили в тамбур, воздух сделался сизым, а лица колыхались, как в тумане. Черты попутчиков расплывались, теряли чёткие очертания и, в конце концов, пропадали совсем. На их месте возникали чьи-то новые физиономии, а прежние не появлялись уже никогда.
И под стать вагонной тоске был серый дождь за окном. Сильный ветер рвал последние листочки с озябших деревьев. Выпавший снег растаял, и теперь люди, телеги, машины, трактора безнадёжно вязли в грязи, затопившей всю округу. Нужно было добираться от Тулы до Москвы электричкой, но Таня купила невестке билет именно на этот поезд.
Александра, завернувшись в модный трикотажный шарф, тряслась на боковом нижнем месте. Полку разобрали, превратив в два сидения и замызганный маленький столик. Напротив Саши прыгали от каждого толчка вагона два туго набитых рюкзака. Столик занимал мешок с деревенскими гостинцами – старуха попросила разрешения оставить его здесь. Саша молча кивнула и надолго отвернулась к запылённому окну.
На ней было длинное пальто-халат цвета кофе с молоком, надёжно защищающее от дождя и ветра. Два месяца Саше было холодно – каждый день, каждый час. Хотелось только забраться в постель, включить грелку на «тройку». Но и это не помогало – начинало пахнуть палёным, а Сашу всё равно знобило. Приходилось грелку выключать, совать под мышку градусник, но температура оказывалась нормальной. Батареи на новой квартире топились исправно, хотя соседи вспоминали, что ровно год назад, тоже в конце октября, прорвало трубу, и весь микрорайон мёрз трое суток. Но этой осенью, тьфу-тьфу, дом пока держался.
Саша пыталась внушить себе, что всегда была такой – исхудавшей, в морщинках, с обильной проседью в волосах. Точно так же не могла купить краску, чтобы вернуть прядям первоначальный, естественный цвет; ходила к метро на рынок, выбирала продукты подешевле. Теперь вдова Артёма Лукьянова ничем не отличалась от остальных женщин, а многие торговки из этого поезда выглядели куда богаче – хотя бы потому, что носили золотые кольца, серьги и цепочки.
В ушах Саша оставила маленькие жемчужные капельки – подарок отца, а остальное уже продала. Их с Артёмом обручальные кольца, все свои украшения, три массивные цепи и два нательных креста пошли в уплату долгов. Остался только один крестик, Аллочкин, и дочь носила его на тесёмке. Лишить дитя защиты Всевышнего мать не могла ни при каких обстоятельствах.
Аллочка очень нуждалась в заступничестве, в покровительстве, в милости. Саша чувствовала, что дочери грозит опасность, хотя Старосвецкий всё уладил с автоперегонщиками, как обещал. Больше претензий к семье Артема не было. Саша с Аллой остались чистыми от долгов, свободными и бедными в крошечной квартирке на Волгоградском проспекте – а больше им ничего было не нужно.
До сих пор Саша оттягивала объяснение с дочерью, но та уже и так всё поняла без слов. Алле было достаточно узнать, что всё их имущество ушло на погашение папиных долгов, образовавшихся после дефолта. В последнее время разорились многие процветавшие ранее родители её соучеников, и детей пришлось срочно забирать из школы «Ретро» – нечем стало платить за обучение.
И всё-таки Саша не могла смириться с тем, что у них всё в прошлом. Помнила об упомянутом Виктором подозрительном типе, с которым общался Артём. И сейчас, возвращаясь от Тани из Тулы, думала о нём, неведомом и ужасном. Не знала ни имени, ни возраста, ни внешности этого человека, но он умудрялся являться в предрассветных тревожных снах серой тенью, а после пробуждения Саша ощущала его рядом с постелью.
И никак не удавалось доказать самой себе, что виноваты расшатавшиеся от всего пережитого нервы, а денег на психоаналитика нет и никогда уже не будет. Саша сделала всё для того, чтобы не дать бандитам предлога испортить им с дочерью жизнь и ожидала вполне заслуженного, выстраданного покоя, который всё не приходил.
Поезд то весело перестукивал колёсами, то еле-еле волокся, но Саша не торопилась. Если всё будет нормально, и состав прибудет на Курский вокзал по расписанию, можно успеть в лицей, разобрать сегодняшнюю почту. Аллочка уже два дня болела ангиной, лежала одна в новой квартире, а мать так и не смогла за это время посидеть с ней рядом, просто подержать за руку. Но всё-таки случилась в их жизни и радость – в школе «Ретро» сказали, что Аллочка до Нового года сможет там учиться, потому что Артём заплатил за две четверти ещё до начала занятий, и никаких дополнительных взносов не нужно.
