Инна Тронина - Дефолт
А вчера, перед тем, как забрать послание из почтового отделения, Саша крючком вязала будущему ребёнку кофточку, и старалась думать только о нём, неведомом, но любимом сыночке. Думала о том, как назвать его, но ещё не решила твёрдо. То склонялась к тому, чтобы дать ребёнку имя его несчастного отца, то думала, что младенцу лучше стать Александром Шульгой, в память дедушки. Неожиданно добавила к этому списку ещё одно имя – Траян. Так звали непутёвого племянника, которого Саша всё равно жалела. И, в конце концов, пришла к выводу, что имена её детей будут звучать так – Алла и Траян. Возможно, фамилии у них будут разные, ведь у Павла с Аурикой больше детей нет, и им будет приятно увидеть нового Траяна Шульгу.
А потом она пошла на почту, получила небольшую лёгкую коробочку, упакованную по всем почтовым правилам. Ничего не понимая, уже на кухне Саша разрезала веревочку, отломила сургуч, развернула бумагу и достала футляр с видеокассетой. Но никакого письма, объясняющего, в чём дело, не было, и Саша долго не решалась поставить кассету в «видак».
Тучи так и ползли на запад, орали вороны, усиливая лютую тоску, и Саша смотрела на футляр с уже просмотренной кассетой, пила бесконечный чай с молоком и ждала, когда наконец-то явится Старосвецкий. Чуть располневшая за последний месяц, с округлившимися щеками, очень похожая на рафаэлевскую Мадонну, она навсегда отказалась от чёрного цвета – прочитала, что это может повредить будущему ребёнку.
Сейчас она надела кружевное платье, больше похожее на ночную рубашку, а под него – красное бельё и красные же плотные колготки. Сочетания в духе нынешней европейской моды нравились Саше, делали её мягче, кокетливее, естественнее. Кровь с молоком – так называла Саша про себя этот наряд. Когда надевала его, веселела, успокаивалась, не думала о том, что великолепную эту квартиру на днях придётся покинуть. Виктор, как и обещал, на месяц оставил Сашу в покое, но как раз сегодня, в воскресенье, одиннадцатого октября, срок истёк.
Саша включила электронную рисоварку, отжала морковный сок в комбайне и опять уселась за стол. Вкусы изменились, стали причудливыми и непредсказуемыми, на каждый день разными. Сегодня вечером нестерпимо захотелось сырой морковки с рисом и чаю с молоком. Вчера Саша весь день пила кофе со сливками и ела горячие тосты, щедро намазанные маслом.
Но одно пристрастие, не касающееся еды, сохранялось. Как только Алла уходила гулять с собакой или уезжала в школу, Саша садилась перед видеомагнитофоном и просматривала кассеты, заснятые в турне по Скандинавии, возвращалась в ту, счастливую, свободную, достойную жизнь. А потом подолгу рыдала, понимая, что не имеет на это права. И всё равно, как только оставалась одна, снова хваталась за футляры, на которые наклеила портреты – Артёма, Аллочки и свой.
Та женщина в бикини, гибкая, как лоза, загорелая, с голливудской улыбкой и сияющими глазами, совсем не была похожа на теперешнюю Александру. Она как будто поднялась по трапу, взлетела в сверкающем самолёте, и тот растворился в небесной голубизне, как прекрасное облачко. Александра проводила в аэропорту Прекрасную Даму, которая больше не вернётся.
Но вчера у неё появилась новая кассета – уже из ЭТОЙ жизни.
– Мы посылаем вам материалы, которые были переданы вашему мужу пятого сентября. Вероятнее всего, он скрыл от вас факт получения этой кассеты, но вы должны обязательно просмотреть представленные материалы. Вы заняли место своего мужа, унаследовав не только его имущество, но и его долги, его проблемы…
На экране возник плечистый детина в камуфляже и в маске-чулке; говорил он явно изменённым голосом. Сидел за пустым столом в тёмной комнате, и за его спиной светилось маленькое окошко, похожее на «волчок» тюремной камеры.
– Некоторые кадры в связи с самоубийством Артёма Михайловича Лукьянова и гибелью его бабушки потеряли актуальность. Но вы с дочерью живы, поэтому не можете пренебречь грозящей опасностью. В милицию не обращайтесь – этим вы только навредите себе и девочке. Ситуация находится полностью под нашим контролем. Если вы пойдёте на сотрудничество с нами, бояться нечего. Сразу предупреждаем, что это – не розыгрыш…
Саша уже знала, что увидит дальше, и потому выключила «видак», уронила голову на руки, запустила пальцы себе в волосы и принялась раскачиваться из стороны в сторону, тихонько и жалобно воя сквозь зубы. Понятно, почему Артём застрелился, получив эту кассету. Он устал бояться, а выхода для себя не видел. Неизвестные бандиты наглядно продемонстрировали, что могут проникнуть к ним в дом, не говоря уже не том, чтобы снять все семейство на улице. Ещё при первом просмотре Саша определила, что наблюдение велось ещё в июле, после возвращения из скандинавского тура, и заканчивалось в сентябре, буквально накануне того, как кассета была передана Артёму.
Лукьяновых снимали у поста консьержки, дома в гостиной и на кухне, всех вместе и порознь. Запечатлели даже Таисию Артемьевну в постели, и Калерию, которая обтирала её огромной розовой губкой, как делала это каждую неделю, старушка уже давно не могла забраться в ванну, а чистой хотела быть всегда и при любых обстоятельствах. Значит, кто-то умудрился пробраться в ту квартиру; и что теперь удивляться лёгкости, с которой мерзавцы проникли туда четырнадцатого сентября, когда было совершено двойное убийство?
А апартаменты на Осенней были буквально у них под прицелом. Со вкусом и сознанием собственной безнаказанности эти уроды демонстрировали свои возможности. Они могли уничтожить всё семейство где угодно – на улице, в парке, во дворе, в дорожном происшествии. На Аллочку во время прогулки с таксой вполне мог напасть маньяк, а дома у бабушки случиться пожар, и при этом будет совершенно невозможно доказать причастность к этому тех, кто стоит за парнем в камуфляже и маске. Каждый шаг Саши, Артёма, Аллочки контролировался этими извергами, и охрана школы «Ретро» не помешала сделать великолепные снимки Аллы Лукьяновой и Насти Молчановой во время заплыва в бассейне, где совершенно случайно могла утонуть…
То, что их достанут везде, и спасения нет, Саша поняла давно и твёрдо. Её умудрились зафиксировать даже на приёме у гинеколога в женской консультации – ладно, что не на кресле. Выходит, и о её беременности бандюганы всё прекрасно знают, чем не преминут воспользоваться.
И никакие кошмары не произвели бы на Сашу такого впечатления, как обычные планы этой вот квартиры – включая ванную, туалет и две кладовки. Значит, они спокойно прошли мимо златозубой бдительной Нины Васильевны и флегматичного, пресыщенного ресторанными кутежами Алика. Случилось это, наверное, даже не один раз. Получается, что оба или полные идиоты, или состоящие в доле с преступниками мерзавцы – третьего не дано.
А вот кто провёл их в квартиру к Таисии Артемьевне? Это могла сделать или сама Калерия, или её племянница – больше ни у кого не было ключей. Или уже были?.. Ведь Харчевников подозревал, что могли сделать и слепки, с помощью которых изготовить дополнительные экземпляры ключей. Ну, а после этого уже ничего не стоит проникнуть в комнату старушки и поставить скрытые камеры. Даже если баба Тая что-то и увидит, её слова сочтут старческим бредом – заговаривалась бабуля уже давно. Кому она нужна, убогая, чтобы ей «жучки» в квартиру ставить – такая техника ведь денег стоит. В таком случае Калерия и Наташа не виноваты. А если всё было иначе? Нет, невозможно больше об этом думать – можно сойти с ума. Странно, что это не произошло до сих пор…
А на Осенней как они всё засняли? Скорее всего, выбрали время, когда никого не было дома, и свободно зашли в квартиру. Лукьяновы не ставили жилище на сигнализацию, если отлучались ненадолго – тем более что подъезд был охраняемый. По крайней мере, он считался таковым. Саша с ужасом думала, что до последнего времени вполне нормально относилась и к Алику, и к его сменщику Серёже, и к Нине Васильевне, мимо которой и муха пролететь не могла.
Это инферно какое-то – никому нельзя верить, и каждый вполне может оказаться человеком или «долгопрудненских», или тех, кто прислал кассету, или ещё кого-нибудь в таком роде. Так называемая охрана подолгу тиранит порядочных людей, нудно выспрашивая, к кому они направляются и чем могут доказать свои добрые намерения, а вот «браткам» везде дорога открыта. Конечно, всегда лучше получить деньги, чем пулю в лоб. Но, в таком случае, все эти консьержки и секьюрити вообще не нужны. Только деньги им на зарплату дерут с жильцов, которые все равно у злоумышленников, как на ладони. Да и сигнализацию отключить для профессионалов ничего не стоит – Никита Молчанов Артёму об этом не раз говорил. А где он сейчас, Никитушка?..
Саша сжала виски ладонями, и по пальцам побежали мурашки. Ноги совсем заледенели, и каждая словно бы весила тонну. Хотелось, чтобы пришёл кто-нибудь, пусть даже Старосвецкий, потому что нет сил сидеть в полупустой гулкой квартире, откуда вывезена большая часть вещей. Страшно слушать шелест дождя, посвист ветра и жалобный скрип деревьев во дворе. Но Аллочке здесь не надо подолгу находиться. Пусть побудет у Насти Молчановой, которая после смерти матери и исчезновения отца переехала на улицу Молодцова в Медведково – к тётке Марины.
