Константин Хадживатов-Эфрос - Высота взаимопонимания, или Любят круглые сутки
Аня подождала, потом поняла, что он не повернется к ней, и быстрым шагом вошла в раскрытую дверь здания.
У столика сидела за стеклом пожилая женщина и разгадывала кроссворд.
Аня подошла к ней, наклонилась к окошку и негромко сказала:
– Простите, вы меня не помните?
Дежурная подняла голову и, вглядевшись в Козлицыну, покачала головой:
– Не-а! А что?
– Ну, как же, милая женщина! – растерянно протянула Аня. – Как же? Вы же дежурили, когда я уходила!
– Ну, так и что? – недоуменно и раздраженно ответила женщина. – Не могу всех я помнить! Вона вас сколько!
– Да Господи! – закричала Аня и опустилась на корточки; удивленная дежурная даже привстала.
Она выглянула в окошко и посмотрела вниз, чтобы видеть Аню.
– Девушка, вы чего? – испуганно спросила дежурная. – У вас чего-то пропало? Оглашенная прямо!
Козлицына поднялась, собралась с силами и мыслями, и, наконец, выдавила:
– Я хочу ребенка обратно! Я отказываюсь от отказа! Я хочу его вернуть себе! Куда мне обратиться? К кому? Я же рожала здесь неделю назад! Неужели вы не помните?!
Дежурная ошарашено присела на стул и повертела пальцем у своего виска.
– Ты что? Дура, что ли? – сказала она.
Аня заплакала.
Слезы лились непрерывным потоком. Она что-то умоляюще бормотала, почти выла.
В это время в приемный покой зашел Жорик, увидел рыдающую Аню и сказал дежурной:
– Пожалуйста, вызовите какого-нибудь, как у вас там, врача! Видите, жена перенервничала! Есть у вас успокаивающее какое-нибудь?!
Он наклонился к Ане и взял ее за руку.
– Ну, может, мы пойдем? – спросил он у нее и повторил еще раз. – Ну, пойдем, а?
Аня кивнула, вытирая пальцами глаза.
– Извините, – еле слышно проговорила она. – Что-то я совсем не того.
Жорик вывел Козлицыну из роддома и посадил в машину, сам сел за руль и они отъехали.
Посвистывая, Жорик вел машину на невысокой скорости.
Аня сидела, уткнув голову в колени, она уже не плакала. Веки ее чувствовали гладкую поверхность брюк.
– Тебе что, ребенок так нужен? – помолчав, спросил Жорик усталым голосом.
Аня отрицательно помотала головой и тихо сказала:
– Я просто подумала: если ты уйдешь, я ведь останусь совсем одна…
– Не переживай! – усмехнулся муж. – Спать я с тобой буду! А что тебе еще-то от меня надо?
Она взяла его за локоть, подтянулась ближе, чмокнула в щеку и погладила ладонью его волосы.
Жорик сморщил левый глаз, который не видела Козлицына, и повернул руль вправо.
Он остановился около магазина. Аня выскочила из машины и быстро поднялась на второй этаж…
Через десять минут она вышла с большим пакетом.
Козлицына купила новую подушку…...24.04.01
По кругу
Каблуки стучали неровно.
Создавалось впечатление, что кто-то ходит по кругу, все время возвращаясь в одну и ту же точку.
Борис выглянул в окно, спрятавшись за занавеску.
Она приплясывала внизу.
Ей казалось, стоит только прийти сюда, и все изменится. Но он не впускал ее, даже дверь не открывал. Звонила четыре раза, кричала – ни в какую. Что-то она чувствовала, поэтому и примчалась сразу после экзамена.
Борис курил на кухне.
– Кто это? – спросила Лена, сидевшая в одной футболке тут же рядом, на столе.
– Да так! – уклончиво бросил Борис. У него болел зуб, поэтому за час он умудрился выкурить целую пачку сигарет, и сейчас засовывал пустую коробку в мусорное ведро. – Да ничего у меня с ней… Кончено все…
Он отвел глаза от вопросительного взгляда Лены. Губы ее начинали недобро подрагивать.
– Не психуй, – мягко попросил Борис, – не надо. Это все пустое.
– Но она же торчит здесь! – руки Лены теребили футболку. – Что ей надо?
Борис еще раз посмотрел в щелку между занавесок. Венера сидела на поребрике и смотрела то в одну сторону, то в другую.
– Ждет, – сам себе объяснил Боря.
– Кого? – накручивала себя Лена.
– Да так, – Борис вышел из кухни и хотел было спуститься вниз, на улицу, но все-таки вернулся и взял Лену за руки. – Ты полежи чуток, поспи еще. Я выйду, разберусь… Неудобно как-то.
– Я с тобой, – спохватилась Лена. – Я тоже хочу знать.
– Чего тут знать? – Борис сел на табуретку. – Необязательно это.
Лена, однако же, пошла собираться. Она оделась, собрала свои длинные русые волосы в хвост и вернулась на кухню.
Борис думал. То, что они не разговаривали, делало атмосферу натянутой и нереальной. Но ему совсем не хотелось впутывать в свои дела Венеру, поэтому он сделал еще одну попытку упросить Лену остаться.
– Я все-таки сам должен, понимаешь! – уговаривал он. – То есть это, понимаешь – как бы помягче сказать? – не твое дело.
– А что мое? – сердито спросила Лена. – Пробивать твое личико на телевидении?
– Ну, зачем ты так! – воскликнул Борис, сокрушаясь. – Там другое совсем… Не то, что ты думаешь.
– Так пойдем, – взяв за шею, Лена потянула его к двери, – Пойдем и узнаем, чего она на лестнице орала.
– Не могу я с тобой! – упрямо вскрикнул Борис. – Это слишком серьезно. И очень важно для меня!
– Я переживаю и должна все знать! – настаивала Лена. – Тем более про тебя.
– Да какого черта мучить меня! – не выдержав, грубо закричал Борис. – Бывшая подружка пришла в гости, а я тебя испугался, вот и не открыл. Теперь она не уходит, а я тут с ума схожу! Да провалитесь вы! Пошли.
Они вышли на лестницу и спустились вниз.
Венера сидела все там же и смотрела влево. Когда стукнула дверь подъезда, она подскочила с места, сделала три широких шага к Борису и бросилась к нему на шею.
– Боря, Боря! – целуя его в щеки и губы, радовалась она. – Я знала, что ты дома! Давай уже мириться! А чего не открыл-то?
Тут она увидела за спиной Бориса пронзительный взгляд Лены.
– Кто это? – Венера отпустила его. – Кто это? Я тебя спрашиваю! Она, что ли?
Венера оттолкнула Бориса и повернулась к Лене.
– Дешевые методы, старушка! – презрительно прошипела Венера и, взглянув на Бориса, крикнула Лене. – Почем нынче любовь?
– Послушай, – Борис старался не взорваться, – мы потом поговорим. Видишь, у нас дела.
– Ты согласился?! – взорвалась Венера. – Ну? Теперь ты с ней?
– Дорогуша, – тихий голос Лены резко контрастировал с их шумным выяснением отношений, – мне, в общем-то, все ясно теперь. Могу тебе сказать, что твой любимый никогда на телевидение не попадет. Я об этом позабочусь. Так что забирай его обратно. Боря, я наверх за сумкой не пойду. Завтра кто-нибудь заедет и заберет. Нет, ты не ходи сейчас. Не надо. Пока.
Она двинулась по дороге мягкой походкой в белых своих кроссовках, обходя рытвины.
Борис безвольно опустил плечи и смотрел ей вслед.
Через минуту ее бордовая машина укатила со двора.
– Рада! – злобно сказал Борис. – Ладно, пошли ко мне, и так шуму наделали.
Венера тоскливо зажмуривала глаза. Черные ее волосы все время лезли вперед, и от этого чесались веки. Ей было и смешно, и грустно, а Борис казался сейчас чужим и ничтожным.
Они поднялись в квартиру.
– Понимаешь, – оправдывался Борис, зажигая конфорку и ставя чайник на плиту, – ты же сама мне сказала: делай, как знаешь. Потом я бы все равно перестал с ней общаться, когда пробился бы. А сейчас ну никак нельзя: кто заказывает, с тем и надо…
Венера упорно молчала, и от этого Борис еще сильнее ощущал свою вину. Он не пытался ее разговорить, зная, что это бесполезно. Она должна была заговорить первой, но не начинала.
– Теперь что? – разливая чай, продолжал он. – Теперь все! Это же система. А возможность была, только ты все испортила.
Пили чай, не разговаривая, а лишь изредка бросая взгляды друг на друга. Холодные глаза Венеры не теплели, а Борис путался в мыслях и не знал, что говорить. Лучше молчать.
Тишина длилась, длилась и длилась, заводя обоих в такие тупики, откуда выход вообще не просматривался. Бесцельность молчания раздувалась, становилась упругой и непробиваемой.
Чай скоро кончился. Началась новая пачка сигарет. Неожиданно закурила Венера.
– Ты что! – закричал Борис. – Не смей курить, я не разрешаю!
Венера не послушалась и, крепко сжимая фильтр зубами, втянула дым и закашлялась. А когда Борис попытался вырвать сигарету у нее из пальцев, она бросилась в ванную и заперлась там.
– Я не думал, что ты куришь! – возмущался он. – Вот этого я не ожидал!
Борис бессильно опустил руки и потерся лбом о дверь ванной.
– Ты все-таки переспал с ней, – утвердительно и медленно проговорила Венера, – переспал и попался.
Она рассмеялась.
– Можешь не врать, я чувствую, – отсмеявшись, продолжила она монотонным сухим голосом, – я ведь и приехала-то к тебе, потому что поняла это. Не хотела верить, а вот теперь знаю точно.
– Ты сама виновата! – барабаня в дверь, закричал Борис. – Я только выполнял твое пожелание и делал, как знаю.
– Я думала, ты меня любишь, и не способен предать, – Венера вышла из ванной. – А на деле выходит, ты такой же, как все. И даже сейчас не то говоришь.
