Аркадий Маргулис - Обращение Апостола Муравьёва
Марат Муравьёв-Апостол, пребывая в «творческой упорядоченности», чувствовал себя вольготно. Мнимый хаос, создаваемый на базе социологами, позволял неординарным личностям раскрыться полностью. Попади Апостол в иную часть, конфликт его с армией оказался бы неизбежен.
– Вне сомнения, наш железнодорожный ракетный комплекс – огромная победа оборонной промышленности, – при этих словах Марат перестал слушать докладчика и принялся разглядывать аудиторию. Сорок два бойца в форме без знаков отличия. Все разные и намеренно схожие, словно патроны разного калибра. Отличающиеся по размерам и функциям, но одинаково смертоносные. Марат, не отыскав, на ком зацепиться взглядом, возвратился к докладчику, штатскому гражданину в неряшливой «двойке».
– В ядерной дуэли, – непогрешимым тоном провозгласил докладчик, – применение такого оружия, как железнодорожный ракетный комплекс, единственно правильный шаг. Смотрите, противник атакует, в нашу сторону летят разрушительные боеголовки, но за время подлёта боевой поезд, благодаря высокой мобильности, успевает покинуть место поражения и через несколько минут ответить сокрушительным ударом. На огромных пространствах нашей страны БЖРК становится неуязвимой целью и одновременно грозным преследователем противника. Чтобы поразить ракетный комплекс, необходимо лишить его основного достоинства – мобильности. Но в условиях современной войны это практически невозможно.
– Почему? – неожиданно для педагога, просил Марат, хотя секунду назад не собирался доставлять ему нежданных хлопот.
Взоры обратились к нему.
– То есть, что почему? – переспросил захваченный врасплох докладчик, не сомневаясь в правильности своих утверждений.
– Что можно предпринять, скажем, за тридцать минут? – вопросом ответил Марат.
– Ах, вы об этом, молодой человек… Ну, не скажите, тридцать минут – это чрезвычайно много… Вот что, проведём эксперимент… – обвёл аудиторию уверенным взглядом преподаватель, – пусть каждый положит на стол часы. По моей команде начнём отсчёт времени и через минуту остановимся.
В аудитории прошелестел шум.
– Готовы? – спросил преподаватель, глядя на часы, – старт!
В аудитории повисла тишина. Каждый смотрел на свои часы, на неумолимую секундную стрелку. Она замирала и двигалась, отсчитывая мгновения жизни.
– Глядите, – выкрикнул преподаватель, – время идёт, но до конца ещё так много…
Спустя несколько мгновений он снова вскричал:
– И это не конец… Даже не половина…
Пауза сменяла реплику. Реплика паузу.
– И это не конец…
– И это…
– Это тоже ещё не конец….
– И это…
Наконец, когда ожидание уплотнилось в невероятную тяжесть, докладчик выдохнул:
– Всё! – и добавил, смакуя эффект: – Курсанты, вы убедились, как огромна минута, как много времени вмещает она…
Аудитория молчала, поражённая убедительностью опыта.
– Итак, согласитесь, – вернулся к уроку преподаватель, – за минуту можно сделать многое, а уж за полчаса в тридцать раз больше… Например, выполнить экстренный старт состава с места стоянки. При крейсерской скорости в сто двадцать километров в час, ракетный комплекс удалится на расстояние, гарантирующее его безопасность при ядерном ударе по координатам покинутой стоянки.
– Согласен, – негромко возразил Марат, словно, кроме него в помещении никого не было, – но как поступить с движением гражданских составов? Запуск вражеской боеголовки не отменяет расписания, вернее, отменит, но в чрезвычайный момент об этом ещё никто не знает. На пути боевого поезда может оказаться другой состав.
– Имеете опыт работы на железной дороге?
– Да, имею, – с достоинством подтвердил Марат.
– Рад грамотному противостоянию, – улыбнулся преподаватель, – в период угрозы, с приведением войск в высшую степень готовности, интенсивность перемещения БЖРК увеличивается на пятьдесят процентов с преимуществом перемещения перед составами любого назначения.
Марат кивнул, соглашаясь с доводами.
Докладчик ещё несколько секунд рассматривал оппонента, чья молодость говорила о неопытности, затем продолжил с откровенной рассеянностью, сменившей прежний безудержный энтузиазм.
– Чтобы нейтрализовать комплекс, противнику придётся застопорить его перемещение. Даже сугубые специалисты-скептики, – он красноречиво посмотрел на Апостола, – не могут представить себе, как вездесущие американские партизаны минируют участки дороги на пути следования БЖРК, а затем, оповестив стратегическую авиацию, активируют взрывные механизмы.
Аудитория вскипела смехом, Марат остался невозмутим, лишь незаметное подёргивание губ выдавало, что его тоже позабавила рельсовая война Америки в глубоком советском тылу.
– И всё при условии, – продолжил лектор, когда смех пошёл на убыль, – что враг вообще в состоянии идентифицировать «состав-невидимку», конструктивно представляющий собой тривиальный состав из двух-трёх тепловозов и специальных вагонов, внешне неотличимых от пассажирских и рефрижераторных. В вагоны помещены не только пусковые контейнеры с межконтинентальными ракетами, но и пункты управления, технологические системы, средства охраны, личный состав и системы жизнеобеспечения.
Преподаватель победным взглядом обвёл аудиторию, смакуя эффектность своих утверждений. В наступившей тишине шаги лектора казались пистолетными выстрелами.
– Лично я не стал бы называть железнодорожный ракетный комплекс невидимкой, – возразил, тщательно выверяя слова, Апостол.
– Вы ставите под сомнение исследования и расчёты оборонных научно-исследовательских институтов? – искренне удивился преподаватель.
– Конечно, ставлю! Правда, мне не хватает данных, но и так предельно ясно, что для космических средств противника вычислить БЖРК, что два пальца…
Движением руки преподаватель прервал возмущённые крики:
– Вы берётесь доказать?
– Докажу, играючи. При движении состава в автономном режиме работают дизель-электрические станции, расположенные посреди состава, так что его «тепловой портрет» легко выдаёт личину среди всех других поездов. Это во-первых!
– Есть и во-вторых? – странно, но Марат не услышал в вопросе желчи, лишь одну холодную заинтересованность.
– Несомненно. Вагоны, в отличие от иных, используемых в народном хозяйстве, имеют не по четыре, а по шесть колёсных пар, и вот третье, – при этих словах Марата гражданин в штатском, предупреждая выкрики оскорблённых в лучших чувствах бойцов, резко поднял руку с вытянутым указательным пальцем, – давление колёсных пар ракетного комплекса при боевой загрузке, значительно превышает давление колёсных пар других поездов…
– Иными словами, курсант, вы считаете, что единственный стоящий козырь – мобильность, а, скажем, к сохранению секретности нужно ослабить внимание?
– Думаю, что разработки идут интенсивно во всех направлениях, – осадил его Марат.
Преподаватель вернулся к своему столу, похожему на остальные, как однояйцовые близнецы, сел и, не обращая внимания на сорок две пары глаз, следивших за его действиями, записал что-то в блокнот. В аудитории, кроме Марата и ещё нескольких рядовых, остальные слушатели относились к офицерскому составу. Многие имели высшее техническое образование.
– Знаете что, давайте снова обыграем ситуацию, – предложил педагог, естественно не зная, что невольно позволяет Апостолу применить опыт дебатов в техникуме, – курсант Побратуха!
– Я!
Преподаватель остановился напротив своего любимца, капитана, успевшего отслужить срочную, вернуться домой, закончить два технических института и вернуться в армию со специальностью «Ракетные комплексы и космонавтика».
– Возьмётесь доказать курсанту Муравьёву-Апостолу преимущество Боевого Железнодорожного Ракетного Комплекса «Удалец» перед ракетными пусковыми комплексами потенциального врага?
– В любом месте и в любое время! – воскликнул Побратуха, элегантно прищёлкнув каблуками.
В зале возродилось оживление. Преподаватель не притормозил публику: при подобной интенсивности обучения небольшая разрядка на пользу. К тому же вырисовывалась возможность убить двух зайцев – выпустить пар и повторить пройденный материал.
– А вы, курсант Муравьев, готовы дать встречный бой капитану Побратухе, чтобы убедить нас в вашей правоте?
– Может, и готов, – ответил Марат, не вставая и не гримасничая, хотя душа его пела. Он был рад доказать этим зарвавшимся умникам, зрячим не дальше собственного носа, необходимость признавать свои ошибки.
– Отлично, на подготовку, естественно в ваше свободное время, даю трое суток. Справитесь, товарищи? – подражая офицерским интонациям на плацу, спросил преподаватель.
Свободное время отыскать в учебке не просто, загружали курсантов доверху, но дуэлянтам подготовки не требовалось. Побратуха, толковый инженер и восторженный поклонник ракетного комплекса, воплощения новейших, доселе не виданных технологий, рвался в бой. Он ни секунды не сомневался, что раздавит дилетанта соперника доскональным знанием темы. Марат, раскусивший Побратуху заведомо после кулуарных откровений, знал основные слабости его философии, пересыщенной коммунистическими постулатами, Свои же доказательства выстроил в непробиваемую броню.
