Вячеслав Прах - Дешевый роман
– О, Габриэль, ты меня впервые называешь другом, а это дорогого стоит. До встречи!
Я вышел из книжного и не спеша направился домой. Как приятна вечерняя прогулка, когда в твоих мыслях появляется кто-то еще.
* * *– Разрешите представиться – Эн Ронни, ваш преданный поклонник. – Он поцеловал ее руку. – Андриана, мне доставляет неописуемое удовольствие познакомиться с вами лично. Не скрою, вы несколько удивили меня своей чудной работой, и я не стану разделять больше мнения, что автобиография, собственно, как и автопортрет, в современном мире считается низкопробным продуктом. Я ценитель вашего лица и ваша биография мне чрезвычайно интересна.
Андриана благодарно поклонилась.
– Благодарю вас, Эн, за эти лестные слова. Я вас признала, вы – известный писатель, автор любовных романов, и, наверное, каждый в этом городе слышал о вас. Я много раз видела афиши о выходе ваших новых книг.
– Я даже не пытался от вас это утаить.
Он улыбнулся очень странной улыбкой Андриане. Я испытал тревогу.
– Но я надеюсь, вы не читаете мои книги? Не хотелось бы испортить ваш вкус. Вы ведь эстет, Андриана Марсель? Я по вашим глазам вижу, что да. Эту непреодолимую тягу к совершенству невозможно скрыть.
Андриана покраснела.
– Эн, а почему вы так низко оцениваете свой труд?
– Потому что я не вкладываю в него души. А творение, написанное без особого чувства, не имеет ценности даже для автора.
Она понимающе кивнула.
– Верно. Я сама никогда не вкладываю в свои картины души.
– В этом мы с вами похожи, Андриана. Мы оба ценители. Но собственный плод для нас слишком горький, а потому мы искушаем этим плодом остальных, одурманиваем, наполняя их чистейшие сердца своим присутствием, а сами в это время находимся далеко, в поисках своих истинных идеалов. Вопрос души нас касается только тогда, когда мы думаем – кому бы ее продать подороже. Разве не так?
Я не сдержался.
– Эн! Я больше не намерен…
Она схватила меня за руку.
– Габриэль, не нужно.
Андриана не отводила взгляд от Эн Ронни, он был доволен собой, как всегда.
– Никогда еще мне не доводилось слышать о себе столько правды из уст незнакомого мне человека. Расскажите еще обо мне, прошу вас!
– С большим удовольствием, изумительная Андриана. Но я бы сначала хотел попросить вас об одном маленьком одолжении. Сущий пустяк! Подойдите, пожалуйста, ближе ко мне.
Она сделала шаг, Эн Ронни прошептал ей что-то на ухо.
– Хорошо, – ответила она.
– О, Габриэль, я вижу ты сердишься на меня, а между тем эта просьба имеет прямое отношение к тебе.
Он снова обратился к ней:
– Попробуйте уберечь свою душу до тех пор, пока не будете готовы к тому, что тот, кто станет вами обладать, больше не пойдет на сделку. Вы готовы сейчас продать себя безвозвратно во имя чего-либо?
– Нет, – твердо заявила Марсель.
– Я так и думал. Хорошо! Вы просите меня рассказать о вас, а я в это время смотрю на своего молодого друга, прекрасно осознавая его полную несовместимость с вами. Ведь вы, Андриана, готовы объездить весь мир, изучая языки, но не страны, в поисках того, чего можете и не найти вовсе. А это своего рода риск, авантюра, опасность – и эти слова незнакомы нашему необыкновенному Габриэлю. Для него это пропасть, черная дыра, и не смейтесь, если у него задрожат колени, когда почва, по которой он привык ходить, вдруг станет шаткой. Тем не менее, он пошел на риск, открыв для вас дверь в свой собственный мир. В тайную обитель, которую он бережно хранил от чужих глаз. Великое дело – чувства. Они имеют ключ к любому замку, вне зависимости от его сложности.
Андриана улыбнулась мне. Ее очаровательная улыбка согревала меня изнутри.
– Что вы почувствовали, когда вошли в эту странную дверь?
– Первым делом я ощутила запах плесени…
– Нет-нет, – Эн Ронни ее перебил. – Когда вошли не в комнату, а в Габриэля.
Она смутилась.
– Эн, мне этого не удалось!
– Конечно – стена не исчезнет, сколько бы раз вы не закрывали глаза, ведь окна для вас в его комнате нет.
Эн Ронни обратился ко мне:
– Видишь ли, Габриэль, Андриана – настоящая женщина, не твоя выдумка, а потому имеет свои недостатки, она не может смотреть на мир твоими глазами. У вас не только зрение разное, но и восприятие!
Он повернулся к Андриане и улыбнулся так, словно что-то задумал.
– Но все же, что бы вы почувствовали, если бы я вам сейчас заявил, что вас нет? Что вы всего лишь фантом, иллюзия и живы до тех пор, пока к вам имеет интерес один-единственный человек – тот, который вас выдумал?
Андриана засмеялась.
– Я бы вам ни за что не поверила.
– А давайте представим, что вы мне поверили, – голос Эн Ронни вдруг стал серьезным.
Я разглядел в глазах Андрианы недоумение, а затем секундный страх. Мне стало не по себе.
– Не пугайтесь, очаровательная Марсель. Я знаю, что слова Габриэля не оставили вас равнодушной. В какой-то степени, мой друг околдовал ваше сердце своим необычным подходом. И мысли о несчастной Рите не давали вам уснуть этой ночью, я прав?
Она ничего ответила.
– Габриэль, видишь зеркало возле моего стола в конце зала? Будь любезен, принеси мне его!
Я прекрасно понимал, что хочет сделать Эн, но я не был к этому готов.
– Не утруждай себя, мой друг, я принесу его сам.
Он ушел в конец зала.
– Габриэль, я ничего не понимаю, – она сказала это тихо, чтобы услышал только я.
Эн Ронни вернулся и поставил перед ней зеркало.
– Что вы видите, Андриана?
Глава шестая
Она заглянула в свое отражение.
– Я вижу себя.
– Какой именно вы себя видите?
– Такой, какой нарисовала несколько дней назад, как на портрете.
Эн Ронни попросил меня подержать зеркало, а сам подошел к ней.
– А давайте представим, что вы не рисовали собственный портрет, иными словами – сотрем из памяти тот день. Какой вы видите себя теперь?
Андриана перевела взгляд на Эн.
– Что вы хотите от меня услышать?
Мой друг улыбнулся.
– Хотя бы одно опровержение того, что вы не плод чужого воображения.
Андриана возмутилась.
– Но как я могу вам это доказать, Эн? Я могу поклясться, что я живой человек, женщина, имеющая собственную плоть, как и душу – притроньтесь ко мне.
Он внезапно посмотрел на меня.
– Габриэль, расскажи Андриане, что увидела в зеркале Рита?
Я сглотнул.
– Я показал Рите свое лицо.
– Вы видите лицо Габриэля в зеркале, Андриана?
– Нет.
Эн Ронни виновато вздохнул.
– Тысяча извинений, дорогая Андриана, за то, что вам довелось испытать это на себе. Примерить, так сказать, лицо бывшей возлюбленной Габриэля. Ведь Рита – это не что иное, как женское начало вашего нового друга, многие мужчины пытаются его в себе искоренить, так и не разобравшись, как правильно это сделать. Габриэль убил его безвозвратно, – Эн посмотрел на меня. – Можешь унести зеркало, оно больше нам не понадобится. Теперь вам предстоит изучать не зеркала, а лица друг друга.
* * *– Он очень странный человек, этот Эн Ронни, – поделилась со мной Андриана.
Я провожал ее домой.
– Это еще мягко сказано, – улыбнулся я.
– Ты давно с ним знаком, Габриэль?
– Около месяца.
– И ты о нем многое знаешь?
– Хм, честно признаться – нет.
В какой-то степени я вижу в нем отца, которого у меня в свое время не было. На эту мысль меня натолкнули слова Андрианы.
– А это правда? Все то, что он говорил о тебе?
Я заглянул в ее изумрудные глаза. Андриана отвела взгляд.
– Знаешь, Габриэль, я еще не до конца разобралась, кто я и какое положение занимаю в этом мире. И помощь мне была бы сейчас очень кстати. Странно, что Эн ничего не сказал о моем таланте, только о лице.
Я не стал ее расстраивать тем, что мой странный друг считает женщину существом бездарным.
– Он тебе понравился?
– Да, конечно, он удивительный человек.
Эти слова пробудили во мне ревность.
– Андриана…
Я остановился.
– А о каком одолжении тебя попросил Эн Ронни?
Она улыбнулась.
– Я пока не могу тебе рассказать, Габриэль. Это наша с ним первая общая тайна.
Мне не хотелось, чтобы Эн стал ее другом, а напротив – я желал отгородить Андриану от его присутствия. Я счел его общество пагубным для нее и каждый раз, когда она о нем заговаривала, медленно переводил тему. Он лучше меня и это невозможно скрыть. Женщина ценит в мужчине ум, а не душу, как привыкли считать. Мужчина ценит лицо!
Все стало по-другому. Если раньше мне казалось, что Рита доставляет мне радость, то теперь я осознал, что все время был незнаком с этим чувством.
Я пишу письма самому себе, чтобы запомнить себя таким.
Мне нравилось проводить с Андрианой все свободное время, я засыпал с мыслями о ней, а во сне я притрагивался к ее рукам, не испытывая робости тела, не воспринимая чувства к ней, как немощь перед существом, поглотившим меня без остатка, как свою слабость. Когда я просыпался, то бежал к ее дому, и стоял, в ожидании, когда она встанет, заправит постель и посмотрит в окно. Я вновь надевал на себя оковы, мне казалось, что мои пальцы не имеют такой красоты, как ее, а потому при встрече я прятал руки в карманы. Я думал, что мои собственные глаза могут выдать расположение моей души, отрекшейся от всего земного мира, а все это для того, чтобы разгадать ее глаза. Разгадать ее губы желанные, оттенка человеческой крови.
