Вячеслав Прах - Дешевый роман
– Нет!
– А потому сейчас у тебя есть преимущество, мой друг. Дебютная работа для автора – она намного важнее, чем все его последующие романы. Ведь сейчас ты имеешь полное право преподнести себя твоему читателю как угодно, и он тебя за это не сможет осудить. Перед ним всего лишь станет выбор – принять и прочесть, либо пройти мимо и оставить тебя в длинном списке непрочитанных авторов. Но тем не менее, это высшая степень свободы для писателя – писать на такие темы, которые ему доставляют радость. Всегда найдутся те, кто восхитится тобой, полюбит твою книгу и найдет в ней отклик, какой бы она ни была. Конечно, в скором времени ты станешь пленником своей аудитории, но в меньшей мере, если изначально тебе удастся привить им хороший вкус!
Я посмотрел на часы, оставалось меньше часа до встречи с Андрианой и мне не хотелось опаздывать.
– Ты торопишься, Габриэль?
– Да, у меня запланирована встреча с Андрианой.
Он вздохнул.
– Ты меня не услышал, а жаль. Ты ослеплен чувствами и не замечаешь очевидного.
– Что я должен был заметить, Эн? Как на моих глазах пытаются украсть то, что я хотел ото всех уберечь?
– Невозможно уберечь от других то, что тебе не принадлежит. Я не пытался ее украсть, Габриэль. А всего лишь был с нею обходителен, как и с любой другой женщиной. Хорошие манеры и деликатность – это ведь не преступление, или я заблуждаюсь?
– Нет, не преступление. Я боюсь тебя, Эн, ведь твои поступки непредсказуемы, ты очень скрытен.
– Как и ты, мой драгоценный друг, – он улыбнулся.
– А представление с зеркалом, что это было, в самом деле?
Эн Ронни приблизился ко мне и прошептал на ухо:
– Разве ты не задавался вопросом: «А вдруг Марсель моя выдумка?»
Мне не понравилась такая близость с Эн Ронни, и я отступил на шаг.
– Нет, у меня не было таких мыслей, пока ты не сказал.
– Но теперь они есть! – Он засмеялся и ушел в конец зала.
Я вышел из книжного и направился к Андриане. «Невозможно уберечь от других то, что тебе не принадлежит». Что он хотел этим сказать?
– Мне снились твои губы, – сказал я.
Андриана покраснела. Мы сидели в вишневом саду, недалеко от ее дома.
– Правда?
– Правда! Ты знаешь, это словно прыжок с парашютом, сначала чувствуешь страх, а во время полета потрясение, пробуждение, ощущение невесомости, а затем приходит понимание того, как важна жизнь, и, когда приземляешься на твердую почву, каждый шаг дается тебе с трудом. Ты глотаешь воздух, потому что он стал вкуснее, ты улыбаешься людям, потому что раньше не видел в них красоты. В каждом лице я ищу твои губы, но не нахожу их.
– Это очень романтично, Габриэль. Это был твой первый поцелуй?
Я растерялся.
– Если не считать Риту, то да, – честно признался я. – А у тебя? Это…
– Нет, не первый. Не могу врать, хоть и знаю, что причиню тебе боль.
– Нет, все в порядке.
Она оказалась права, меня охватило неприятное чувство. «Какое право имел кто-то целовать мои губы?» Я возненавидел этого человека.
– Габриэль, как твоя книга?
– Она при мне…
«Я тихо спустился вниз, чтобы Юлия не услышала моих шагов. Ей не стоит знать, что я был в ее спальне, это ведь ее дом, а я здесь всего лишь гость. Я встал напротив двери и прислушался, сначала мне послышался шепот, а спустя несколько секунд наступила полная тишина. Мне казалось, что она чувствует мое присутствие, там, притаившись за дверью, я закрыл глаза, а когда открыл, то в доме стало темно. Погас свет. Это я его погасил!
– Кто там? – донеслось по ту сторону двери.
– Это я – Габриэль. Мне можно войти?
– Входите.
Я открыл дверь, в сумерках мне не удалось разглядеть силуэт Юлии, но я знал, что она находится в двух шагах от меня.
– Юлия…
– Я здесь, – ее голос прозвучал прямо передо мной, затем послышались тихие шаги, она отдалялась от меня. Мгновенье спустя комнату осветила искра. Она зажгла свечку, и я разглядел ее силуэт. Юлия стояла около кухонного стола.
– Отключили электричество, я посмотрела в окно, у соседей свет есть. Очень странно!
Один щелчок пальцами, и свет погас во всем городе. Она не показала своего удивления.
– Я бы хотел с вами поговорить.
– Говорите, я слушаю.
– Вы позволите мне присесть?
– Присаживайтесь.
Я подошел к ней и сел на стул. Она поставила свечку на стол и села напротив меня.
– Юлия, вы верите в перерождение человеческой души?
– Не верю, – холодно произнесла она.
– А во что вы тогда верите?
Она не умела улыбаться по-настоящему и это меня пугало.
– Я верю в то, что вижу. В этом гробу лежит не мой муж, а человек, который до неузнаваемости похож на него. Вы, как посторонний, даже не заметите подмену, но я, зная своего мужа больше десяти лет, с уверенностью могу сообщить, что это не он.
Она показала пальцем на что-то у меня за спиной. Дрожь пробежала по телу, спину окутало холодом, я побоялся обернуться и посмотреть.
– А где он?
Я перенял ее сумасшествие, страшно даже представить себе, какими глазами она смотрит на мир. Воск капал на стеклянное блюдце.
Больше всего на свете я боялся услышать:
«Он стоит у вас за спиной!»
Юлия приставила ладонь к огню, а затем резко убрала.
– Мой муж покинул этот дом вчера ночью. Мне неизвестно, где его искать, он ничего не оставил, он ничего не взял. Может, вы знаете, где искать человека без одежды, без удостоверения личности, без жены и детей, без денег, возможно даже, без имени. Я готова поверить в то, что он потерял память, ведь все наши воспоминания остались в этом доме со мной.
Усилием воли я зажег свет в гостиной, мне нужно было освещение для того, чтобы посмотреть в ее глаза. Мне важно было понять, есть ли в них безумие. Нет, они прежние.
– Включили свет, – она задула свечку.
– Юлия, а как насчет птиц? Вы не разделяете мысль, что души умерших на время обретают птичьи тела, чтобы попрощаться с теми, кого оставили на земле?
Она не скрывала своего удивления.
– А почему вы вдруг спросили о птицах?
– Видите ли, когда я выходил во двор, то обратил внимание на синицу, которая сидела у вас на крыльце. Меня смутило то, что она не пыталась улететь, когда я подошел к ней ближе. Птица даже не вздрогнула, когда я дотронулся до нее пальцем. А как вы знаете, птицы – существа пугливые. И тогда я задался вопросом, кого ждет эта синица на террасе вашего дома?
На безразличных, стеклянных глазах выступили слезы. Юлия не проронила ни капли, и мне показалось, что они закатились обратно, внутрь. Она моргнула. А затем спросила спокойным, неестественно твердым голосом.
– Она еще там?
– Я не знаю, может быть, посмотрим?
Юлия встала и направилась в прихожую, я последовал за ней. Она достала из шкафа плащ и посмотрела на меня.
– А где ваша куртка?
– Я пришел без нее.
Она никак не прокомментировала мои слова, а лишь застегнула плащ и открыла входную дверь. Я вышел вслед за ней и представил, что на улице холодно.
– Я не вижу ее.
– Странно, она была здесь, – я показал на крыльцо.
– Может быть, она еще во дворе, давайте посмотрим.
Я пошел вперед, мне нужно было, чтобы она собственными глазами увидела этот замечательный цветок, в который я вдохнул душу ее мужа. Она следовала за мной медленным шагом. Я боковым зрением заметил пион, он находился у забора справа, на него падал свет из окна гостиной. Я перестал слышать ее шаги, это могло значить только одно – Юлия остановилась. Я обернулся, чтобы посмотреть. Она стояла в нескольких шагах от него, словно боялась подойти ближе.
– Этого не может быть. Его здесь не было.
Я решил вернуться к Юлии.
– Нет, это невозможно.
– Вы о чем?
Она показала пальцем на цветок, а затем перевела взгляд на меня.
– Погодите, это же вы мне сказали, что в моем саду растет пион, или мне это самой приснилось?
– Нет, не приснилось. Дело в том, что когда я подходил к террасе, то первым делом заметил его, согласитесь, кроме него других цветов во дворе нет и я не мог не обратить на это внимание.
– Понятно.
Она почему-то не пыталась к нему приблизиться. Мы молчали минуты две, Юлия рассматривала пион, а я землю, в которой она похоронила волосы. И тут я осознал, что допустил ошибку.
– Постойте, – сорвалось с ее губ, – как вы могли его заметить, если свет в гостиной был выключен. Цветок видно только когда в окне горит свет».
К этому вопросу я не был готов, а потому решил немедленно покинуть книгу. Я закрыл глаза, а когда открыл их, то находился уже в саду с Андрианой.
Она рассматривала мой профиль, я повернулся к ней.
– Ты знаешь, ко мне только что пришло продолжение. Я знаю, о чем писать, только нужно немедленно перенести свои мысли на бумагу.
– Тебе нужно уйти?
– Нет, Андриана. Ты для меня гораздо важнее моей работы, пусть подождет.
Она улыбнулась и поцеловала меня. Я закрыл глаза, в эту же секунду Юлия схватила меня за рукав и затащила обратно в книгу.
