Олег Северюхин - Я вас поглажу мягкой лапой

Во времена еще «оНо»,
Когда деревья были черенками,
Я видел даже не в кино
Деревни наши с мужиками.

Потом мы родину продали,
Кому-то где-то там за что,
Я отчий дом найду едва ли,
И в две ступенечки крыльцо.

И все равно на землю тянет
Наш генный груз за тыщу лет,
И дорогим подарком станет
На погребение билет.

Мы проживем еще лет сорок
Назло врагам, нам на удачу,
А в пятницу подходит срок,
Рюкзак на плечи и на дачу.

Тогда мы были все на «ты»,
Стихи читали мы в трактире,
Потом придумал точно ты
Стрелять стихами, словно в тире

И сделать столик некурящим,
На нем свеча горит в шандале,
Чтоб было видно всем входящим,
Что люди в зале танцевали.

Влюбленный я на расстоянии
В места, где я когда-то жил,
И каждый миг воспоминаний
Мне и сегодня очень мил.

Я помню тихую Тверскую
И Вавилон – старинный ГУМ,
О тех годах всегда тоскую,
Когда сижу во власти дум.

Я подпевал героям Шмыги,
Любимым Сильвы был гусар,
И прошлой жизни только миги
Я вижу в свете ярких фар.

Вся жизнь моя идет в дороге,
От встречи к встрече по пути,
От радости большой к тревоге,
Что времени не хватит мне дойти

До той черты, как до порога,
Где жизнь не жизнь, а просто рай,
Руками можно все потрогать,
Для счастья просто выбирай

Чего ты хочешь в жизни новой,
Наряды, деньги, славу и почет,
Дворец с покраской васильковой
Или огромный самолет.

А, может, и не стоит торопиться,
Достаточно синички мне в руке,
Есть время, чтоб еще влюбиться
И искупаться в призрачной реке.

В деревне нашей жаворонки
Поют задорно поутру,
Как хорошо стоять в сторонке,
Смотреть веселую игру

Барана гордого с рогами
И пастуха шестидесяти лет,
Который обошел ногами
Россию ту, которой нет.

Россию маленьких селений,
Россию сельского труда
И минеральных удобрений,
Что знала в поле борозда.

Тогда пропойцы в телогрейках
Святой не портили пейзаж,
А земледельцы в тюбетейках
В своих сидели шалашах.

Коровы весело мычали,
Завидев дом издалека,
А как же весело журчали
В подойник струи молока!

Тут стар и млад сидели с кружкой,
И кошка терлась возле ног,
А молоко с ржаной ватрушкой
Для нас Творцом сотворено.

Все это было где-то в прошлом,
Деревни скрыты коноплёй,
Я был там в лете позапрошлом,
Кому-то будет Бог судьёй.

Каждый хочет залезть на вершину горы,
Раньше всех, оттолкнув конкурентов,
Не нужны им ни тайны, чужие миры,
Дайте им развернуть знамя-ленту.

Отмахав своим флагом и крикнув «ура»,
Все спускаются вниз на равнину,
А на гору ползут в темноте до утра
Те, кто рвется опять на вершину.

Так и крутится всё у пригорков и гор,
Наша жизнь – не простой муравейник,
Каждый день слышим мы разговор,
Кто великий талант и затейник.

Занесла меня злобная вьюга
В дом, где виден был свет,
Для меня словно солнышко юга
И в уральских горах самоцвет.

И хозяйка совсем одинока,
Сами знаете, чудной красы,
И сразила меня, черноока,
Все же красят мужчину усы.

А потом пили чай из сервиза,
Где девица сидела с младенцем,
Я варенье на брюки пролил,
Вытирал их ее полотенцем.

Так остался я в доме уютном,
Не на час, не на два, а на три,
Не нашел этот дом рано утром,
Как во сне я его сотворил.

Если что попадет тебе в руки,
Либо брось, либо крепко держи,
Это просто судьба нам от скуки
Предлагает крутить виражи.

А, может, это был не дождь,
То друга весть издалека,
Хотела написать – Любовь,
Но не подставлена рука.

Стучалась весть в твоё окно,
Просила обратить внимание,
Хотела грусть собою смыть,
И облегчить души страдание.

Быть может, прилечу и я,
Как серый шустрый воробей,
Ты только не гони меня,
Не закрывай своих дверей.

Сегодня промочил я в луже ноги,
С утра противный дождик льет,
Как будто осень встретил на дороге,
А там за поворотом снег и лед.

Закончен год в последний месяц лета,
Прошла вся жизнь, а, может, половина,
Мой добрый ангел ходит где-то
И под дождем его не видно.

Умчится к югу дождь-ненастье,
Придешь и ты, с тобою бабье лето,
Ко мне вернется ангел счастья
И принесет восьмое чудо света.

Времена наступают лихие,
Даже Пушкин уже не в моде,
Заправляет стихами стихия
И балет у нас просто «Тодес».

Так уж было на грани века,
Под народ тесали культуру,
В массах не было человека,
Все несли на поклон самодуру.

Словно чары на нас накинули,
Сколько было у нас революций,
Одного царя вроде скинули,
От другого уже резолюции:

Что учиться нам надо у Запада,
Нет пророка в своем Отечестве,
Только делать нам это западло,
Не последние мы в человечестве.

Вот и эти стихи – не Лермонтов,
Молодые так пишут классики,
Победители в разных фондах,
Гениальные златоглазики.

Всегда я в чем-нибудь виновен,
То встал не так, то взгляд не тот,
И не по тем лекалам скроен,
И что душою не урод.

Что не маячу пред глазами
И не пою молитв богам,
Не куплен златом и щенками,
И каждый день я сам с усам.

Таких, как я, на свете много,
Мы родились не в этот век,
Там впереди видна дорога
И ждет нас добрый человек.

Нас разбросало злое время
По полкам лет, ларям эпох,
И мне досталось чудо-племя,
Где каждый есть и царь, и бог.

Но я молчу про то, что знаю,
В молчанье скрыт огромный смысл,
Налью себе стаканчик чаю
И усмирю свой страстный пыл.

Мы встречаемся только во сне,
Вечерами спешим на свиданья,
Не пугают нас дождь или снег,
А рассвет говорит: «До свидания».

Мы знакомы с тобою давно,
Нам судьба подарила билет:
На премьере немого кино
Мне приятный достался сосед.

Мы молчали вдвоем в тишине,
Но как громко стучали сердца,
Говорило оно обо мне
И хвалило стрельца-удальца.

Твое сердце читало стихи
О русалке в пучине морской,
И о людях, что к чувствам глухи,
О знакомстве с подругой-тоской.

Я погладил тебя по щеке
И заметил дорожку-слезу,
Я запел о лихом ямщике,
И том, что тебя увезу

В край хрустального неба,
Где любовь воздвигает дворцы,
И никто там до нас еще не был,
Будем первые в сказке жильцы.

Эту тайну упрячем подальше
От завистливых глаз и врагов,
Нет в дворце нашем фальши,
Посторонних и злых языков.

Я не играю на гитаре
И не трублю на саксофоне,
И я танцую только в паре
Под звуки нежного «бостона».

Я познакомлюсь с Вами в танце,
Пожав тихонько Вашу руку,
И по ответу в реверансе
Я повинуюсь сердца стуку,

Что позовет сегодня в гости
И на двоих накроет стол,
Потом мне скажет очень просто,
Что я ей душу уколол

Своими острыми глазами
И томным нежным баритоном,
Тем, что явился самозваным,
И то, что мир такой огромный.

Я не всегда отменно вежлив
С людьми, кто вечно корифеит,
Кто непричесанные мысли
Скрывает под прической феи.

Кто из столиц не вылезает,
Смотря с Олимпа до провинций,
Кто из Рязани парижане
И кто в провинции патриций.

В любой деревне на пригорке
Кипят такой же масти страсти,
Все, кто с гитарой, лучше Лорки,
Все, кто не Кински, тоже Насти.

Вся конкуренция – домами,
Дружа квартира на квартиру,
А дети любят дядю Ваню,
Что пишет матами в сортире.

Большие в жизни перемены,
С телег все сели на машины,
А шелухи в окошки жмени
Кидают женщины, мужчины.

Ну, как вам в январе апрель?
Погода будто бы из колбы,
И мочит зимняя капель
Траву-усы тирана Кобы.

А в глубине сибирских руд
Тихонько тикает будильник,
Спокойно люди байки трут,
И не мешает им мобильник.

У нас здесь зона – лесостепь,
А там, вдали, лесная зона,
Какие ж надо песни петь,
Чтоб выгнать из себя дракона?

Тот, кто объехал много зон,
Тот стал кумиром этой зоны,
И гласный думы пустозвон,
И кандидаты, и кобзоны.