Олег Северюхин - Я вас поглажу мягкой лапой

Я кого-то обидел нечаянно,
И не вспомню, кого конкретно,
Был я парень тогда отчаянный
Среди всей молодежи заметный.

Помню, я улыбался девушке,
Говорил ей слова приятные,
Целовал ее в милое ушко,
И миры рисовал необъятные.

А потом улетел на границу я,
По барханам ходил поющим,
А мотивы чужие, восточные
Постоянно неслись в мои уши.

Побывал у страны той в Эдеме,
Пил вино чернооких красавиц,
Может, это совсем не та тема,
Только мне она очень нравится.

Вот я век поделил надвое,
Словно миг пролетел из вечности,
Позабыл я и имя твое,
И не помню лица, даже внешности.

Но я помню мелодию танца,
Тяжесть рук на погоне моем,
И слова из простого романса,
Сам не знаю о чем.

Когда поет моя душа,
То песню слышно и в трамвае,
Бывает песня хороша
И кто-то тихо подпевает.

И вот поем мы в унисон,
Друг другу скромно улыбаясь,
А, может, это просто сон,
И скрипнут двери открываясь.

А ты исчезнешь в полумраке
И мягко тронется вагон,
И нету сил, как после драки,
В твоей груди зажечь огонь.

Идет вагон к тебе навстречу,
В поселке круглая земля,
И завтра утром тебя встречу,
Скажу, ну, здравствуй – это я!

Я не такой большой подарок,
Я весь такой, какой я есть,
Не молод, но гляжусь не старо
И сединой могу блестеть.

Моя улыбка много скажет
О том, что видел и узнал,
Как мы летели на форсаже,
Как я держал в руках штурвал.

Все это было в прошлом веке,
Я человек совсем земной,
А ты не станешь птичкой в клетке,
Ты будешь счастлива со мной.

Мороз наводит дрёму,
Обед уже прошёл,
И мчится по позёму
Рой белых зимних пчёл.

Онив полях без края
Готовят дикий мёд,
Хранят его до мая,
Упрятав в чистый лёд.

Иду навстречу пчёлам,
Раскрыв совсем пальто,
В сознании весёлом
С букетиком цветов.

Ко мне слетелась стая,
Кружилась у лица,
В руках тихонько тая
Шла девушка-Метелица.

Дарю тебе светелку,
Дарю и снежный дом,
Что первый по поселку,
Покрашу серебром

Без жалости и меры
Одежду и глаза,
Нельзя тебе без веры,
Отрезан путь назад.

Толкали пчелки в спину
И снился милый рай,
Я взгляд на небо вскинул,
Увидел леса край.

В дороге длинной на телеге
По степи вольной без краев
Приходят мысли о побеге
В страну поющих соловьев

На ветках призрачных растений
В тени под вечер у ручья,
Когда длиннее станут тени,
Тогда к тебе приеду я.

Я в поле катаюсь, по полю качусь,
Я жизни не знаю, у жизни учусь.

Был дан мне учитель – суровый тиран,
Железное сердце и тысяча ран.

Его воспитатель – монах иезуит
Учил зажигать, что легко возгорит.

И мой воспитатель считал, что добро
Откроет мне в жизни немало дорог.

Я дрался за жизнь и ее воспевал,
За здравье ее поднимал я бокал.

Вот время прошло, надоела война,
Повесил я шашку на гвоздь у окна.

Не верю, что долго продолжится мир,
Трясется земля от воинственных игр.

Война нам в привычку, агрессор известен,
Добавились к ним и герои из песен

О том, что республик союз нерушимый
Распался потом на тринадцать режимов.

И каждый режим словно враг альма-матер,
Враждебность зависит от уровня платы.

Вернулись они в свою гущу веков,
Почувствовать прелесть своих языков.

Распаду союза безмерно все рады,
Особенно люди в украинской Раде.

Прибалты не любят славян, азиатов
И им не дают ни литов, ни латов.

И все азиаты не любят славян,
При встрече не хочешь, а будешь ты пьян.

И все азиаты не любят друг друга,
Тимур был один и чья же подруга

Начало дала азиатским народам,
Гулявшим уныло по пыльным дорогам.

Славяне глазами стреляют вокруг,
Им толстый бумажник товарищ и друг.

Так сдали посольство с системой прослушки,
За то получили баранки и сушки.

Хотели сотрудничать с дядями в НАТО,
Тут помнить историю дяденькам надо.

Позвали Америку к нам в кореша,
Отдача какая? А нет ни шиша.

Вот Дональд лежит, породистый перс,
И чем не корми его, смотрит все в лес.

Кто ходит спокойно в ночной тишине,
Парнишка простой с кирпичом на ремне.

У нас дипломаты все мирные люди,
А бить нужно в глаз и без всяких прелюдий.

Таких уважают в сегодняшнем мире,
Сегодня он штатский, а завтра в мундире.

Что скажет о нас США и Европа,
Пусть слушают нас, собравшись всем скопом.

Нас больше заботят проблемы России,
Об этом в ЕС уже все голосили.

Когда приходит день туманный,
На солнце падает вуаль
И не приходит друг желанный,
А я смотрю упрямо вдаль.

Вот ежик выскочил под ноги,
Донесся тихий скрип колес,
Летучий кто-то разогнал тревоги
И тронул прядь моих волос.

Не разминемся мы в тумане,
Я руки пред собою разведу,
И песню запою о милой Тане,
И прогоню коварную беду.

Я хочу описать свою жизнь
На листочке из детской тетрадки,
Нарисую я все виражи,
Что проехал на детской лошадке.

Мы готовились к бурям и схваткам,
Нас всегда окружали враги,
Нам винтовка была вечной свахой
И тачанка подружка в пути.

Мы всегда воевали с всем миром,
Каждый день мы воюем с собой,
Каждый бой завершается пиром,
А наутро с больной головой

Снова думаем, с кем бы сразиться,
Где остался трехглавый дракон,
Исчезают березки из ситца
И закон никому не закон.

Зима закончилась внезапно,
Проснулись утром – зелень, лето,
Нет хрипоты, одно сопрано
И мы у женщин видим это,
Что было скрыто под мехами
И береглось зеницей ока,
Что воспевали мы стихами
И что порой лежало плохо,
Но то, что с детства мы держали,
Губами нежно прикасаясь,
И руки наши не дрожали,
Нас совершенно не стесняя.

Что-то песни мои не поются,
И в гитаре моей грустный звук,
С голубою каёмочкой блюдце
Уронил со стола старый друг.

Где-то счастье моё потерялось,
Заблудилось в далёком пути,
Я начну свою песню сначала,
Подберу лишь по вкусу мотив.

Я пою для себя и негромко,
И сижу я в открытом окне,
Улыбнется краса-незнакомка
И еще подпоет песню мне.

Я ее завтра встречу у дома,
Предложу своё сердце и руку,
Я гусар и в моем эскадроне
Не обидят комэска супругу.

Офицерская жизнь не из лёгких,
Блеск погон и мелодия шпор
Привлекает вниманье красотки,
Но о дамах у нас разговор.

Им стихи мы свои посвящаем,
Под балконом поем серенады,
По утрам будим с кофе и чаем,
И в их честь загремят канонады.

Вот и песни мои вновь поются,
И в гитаре моей звонкий звук,
С голубою каёмочкой блюдце
Подарил мне вчера старый друг.

В море осеннем шторм,
Ветер свистит – соловей,
Держат штурвал ввосьмером,
Только спокоен Грэй.

Где-то разложен ковер,
Тот, что соткала Ассоль,
Вдаль устремлен его взор,
Руки сжимают буссоль.

Ветер шальной воет гимн,
В сторону рвется румб,
Светится солнца рубин
В складках небесных шуб.

В бухту заходит корабль,
В поле огромный ковер,
Это мечты и печаль
Слились в прекрасный узор.

Осень несет людям хлеб,
Счастье пришло и к Ассоль,
Льдинок узор в хрустале
Лечит сердечную боль.

Море не горе, Ассоль,
Чайки несут твой наряд,
Хлеб на подносе и соль —
Это наш брачный обряд.

Завтра мы сходим на берег,
Ждут нас в соборе друзья,
Брак освятим мы по вере,
В море без веры нельзя.

Я в оркестре увидел скрипачку,
Слышал только её скрипки звук,
Я от музыки, думал, заплачу,
Взгляд скрипачки захватывал дух.

Она грустной была в увертюре,
Улыбалась, за вальсом следя,
В дирижерской она партитуре,
Никогда не смогу отыскать.

Я пришел к ней туда в перерыве,
И сказал, что я сильно влюблён,
Не умею играть я в оркестре,
И дарю я ей низкий поклон.

***

Возьми меня к себе смычком,
Со струнами души я буду нежен,
В антракте постою молчком,
И буду на концерте я прилежен.

С тобой мы в танце поплывем,
Ты – капитан, а я матросом,
И песню в унисон споем,
И скрипку никогда не бросим.

Скрипачка – ты, а я смычок,
И скрипка станет нашим домом,
Я – скрипки нашей язычок,
Её украшу розовым бутоном.