Татьяна Осипцова - Принцесса на горохе
– Иди, иди, ― пробормотала Ирина, открывая дверь в ванную.
Спустя несколько минут она уже лежала в пенной воде.
Внутри будто ледяным комом застыло что-то, и никак не хотело оттаивать.
В голову пришло, что второй раз в жизни попался мужик, к которому тянет, в которого по-настоящему влюбилась, и опять она обманулась, вернее, ее обманули самым подлым образом.
Не буду больше даже думать о нем, сказала она себе. Все и так понятно, не о чем тут думать!
Чтобы отвлечься, повела глазами по обшарпанным стенам и сравнила свою ванную с той, в которой провела прошедшую ночь. Давно пора ремонт сделать. Порыжевшие от времени кафельные плитки кое-где отвалились, их отец выкладывал лет тридцать назад. Новый смеситель надо, вешалку для полотенец другую, никелированную, модную. Сколько же будет стоить все это? Кафель она видела очень даже неплохой рублей по двести пятьдесят. Прикинув метраж стен, поняла, что по деньгам получается не так уж и страшно. Но мастера нанимать придется…
Ничего, она справится, заработает, и всю квартиру со временем отремонтирует. Будет не хуже, чем у Попова. Сообразив, что сравнивает свою квартиру с той, в которой ночевала, Ира грустно усмехнулась. Это же не его квартира… Или его? Запасной аэродром для таких вот дурочек, как она…
Выйдя из ванной и высушив волосы, Ирина полностью оделась. Если он приедет, ни к чему встречать его в неглиже. А лучше сразу указать на дверь. У уборщиц собственная гордость, на буржуев смотрят свысока…
Попов появился несколько позже, чем обещал.
– Я думаю, нам не о чем говорить, зря ты приехал, ― холодно сказала Ирина, не пуская его за порог.
– Ириша, позволь мне все объяснить, ― тяжело вздохнул он.
– Да что ты будешь объяснять! Ты меня все это время обманывал!
– Может, я все-таки войду? Зачем рекламу устраивать на всю парадную?
– Проходи, ― посторонилась она, ― но все это ни к чему.
Он прошел в комнату и сел в кресло. Ирина устроилась на стуле возле окна и сидела, выпрямив спину, не глядя на него.
Попов молчал, будто ожидая какого-то знака, потом все же заговорил:
– Я не хотел тебя обманывать, Ириша. Да, я никакой не водитель, но все остальное ― правда. Я увидел тебя тогда, помнишь, у дверей кабинета, а ты меня не узнала, и я не стал…
Она все-таки взглянула на него, глаза полыхнули ненавистью:
– Конечно, не мог ведь директор банка сказать уборщице: «Привет, Березина, как дела?»
– В общем, примерно так… ― вздохнул Александр. ― Да я и не был уверен, что это ты. Уже потом посмотрел твое личное дело, узнал, что ты одинока и так мало получаешь, и мне пришла в голову эта дурацкая мысль ― дать тебе подзаработать. А потом была встреча одноклассников… Если бы не ты ― я бы и не пошел. Вот и придумал ― назовусь водилой, чтобы отношения попроще, не только с тобой, со всеми. Я же не знал тогда, что мы с тобой… Зато я прекрасно знаю, что к богатым и влиятельным людям отношение особенное, и не только у женщин. Кто-то стал бы в друзья набиваться, кто-то завидовать… Вот я и выдумал эту игру в водителя. А потом не знал, как сказать тебе правду… Решил вначале на другую работу устроить, в фирму, где у меня контрольный пакет акций. Прости, что так вышло.
– Ну вот, теперь ты рассказал правду, и мне все ясно, ― Ира встала, давая понять, что разговор окончен.
– Ириша, я ведь…
– Ничего у нас с тобой не выйдет! ― она старалась говорить твердо, но голос ее звенел от волнения, от едва сдерживаемых слез. ― У простых людей действительно особое отношение к банкирам ― тем более у уборщиц, поддерживающих порядок в их квартирах и кабинетах. Я не хочу иметь с тобой ничего общего! Да вот, подарок свой прихвати! ― Она подвинула к нему лежащий на столе мобильник. ― Шмотки мои тебе ни к чему, но деньги я со временем верну.
Почему-то при упоминании о деньгах Попов понял, что это действительно ― все. Так больно его давно никто не ранил, пожалуй, только первая жена была способна на такое. От злости за щеками заходили желваки, он схватил телефон, с размаху бросил об пол, да еще каблуком припечатал. Не взглянув на Ирину, цедя сквозь зубы ругательства, он вышел из квартиры, хлопнув дверью.
– Еще дверьми хлопает! Здесь тебе не банк, буржуй проклятый, ― со злостью бросила она в сторону коридора, хотя ее никто не слышал. И пошла за веником, чтобы замести обломки того, что недавно было стильной «Нокией».
Бывший мобильник уже отправился в мусорное ведро, когда раздался телефонный звонок. Помедлив, Ира все-таки сняла трубку. Оказалось, это сестра, обеспокоенная утренним Валькиным звонком.
– Ну и где ты была? Сотовый у тебя не работает. Неужели уже рога своему Попову надстраивала?
– Нет у меня никакого Попова!
– Та-ак, ― протянула Юля. ― Рассказывай, что у вас случилось.
Все еще кипя от гнева, награждая Попова самыми нелестными эпитетами, Ира все ей вывалила. Сестрица аж присвистнула:
– Не зря он Владику непростым мужичком показался. Ну и скажи мне теперь, зачем ты его выгнала? Гордость взыграла? Ну, развлекся миллионер, поиграл в простого водилу, и что? Даже если бы недолго это у вас продлилась… Как мужик он тебя устраивал, деньгами бы помог, сама ведь говорила, что не жадный. Если у него бабла немеряно ― то, что для тебя деньги, для него ― копейки.
– Я не терплю вранья!
– Ну, все врут иногда…
– А я никогда не вру! И никаких его денег мне не надо, а он, видимо, именно этого и боялся! ― запальчиво выкрикнула Ирина в трубку.
– Ну признайся, сестрица, ты сглупила. Будешь теперь опять одна. Послушай, я всегда была практичнее, чем ты. Таких мужиков упускать нельзя ― позвони ему, помирись.
– Не собираюсь я ему звонить. И ты знаешь, я мужикам никогда не навязывалась.
– Ух, какие мы принципиальные! Какие мы гордые! А на дворе, между прочим, уже двадцать первый век, и женщины теперь сами мужиков добиваются, а не наоборот. И все-таки если он объявится ― в чем я очень сомневаюсь, ― не разыгрывай из себя принцессу со шваброй, помирись!
Но Попов не объявился. В понедельник Ирина поехала в «Стройвест» забрать свою трудовую книжку. Все в офисе пребывали в недоумении и тревоге. Манухин на работу не вышел, секретарша Лика тоже. Кадровичка сообщила, что утром приезжал главный акционер ― Попов, приказал работать как прежде, и предупредил, что через пару дней у фирмы появится новый директор. Женщина сомневалась, имеет ли право подписывать приказ об увольнении, но Ира настаивала, сказала, что трудовая ей нужна срочно. В результате расчет и причитающиеся деньги она получила через час и тут же отправилась на почту, переслать Попову долг.
Вооружившись газетой объявлений, Ира пару дней висела на телефоне, пока не нашла место секретаря в небольшой фирме по установке сигнализаций. Ее знаний компьютера и оргтехники работодателям хватило. Зарплата небольшая, но Ира решила, что опять может подрабатывать в парикмахерской.
Она изо всех сил старалась забыть о случившемся, гнала из головы мысли о Попове, но получалось не очень. Убеждала себя, что он не единственный мужик на свете, и вообще гад и сволочь, но невольно вздрагивала, заметив неподалеку от дома джип, похожий на его…
Незаметно лето докатилось до конца, вернулся из лагеря сын, и Ире стало немного легче. «У меня есть главный мужчина в жизни, ― говорила она себе, глядя, как подросший за лето Олег наворачивает пирожки, которых она напекла целую гору к его приезду, ― и никакой другой мне не нужен!»
Как-то, уже в сентябре, идя через Шкиперский сад, Ире показалось, что ее окликнули.
Оглянувшись, она увидела на скамейке Сашину маму. Пришлось подойти и поздороваться.
– Вы не спешите, Ирочка? ― спросила Анна Федоровна.
– Да нет, не особенно.
– Тогда присядьте, поболтаем.
Отказываться показалось неудобно, да и в чем старушка виновата? Поэтому Ира, скрепя сердце, опустилась на скамью.
– У вас с Сашей что-то произошло? ― заглядывая ей в глаза, поинтересовалась Анна Федоровна. ― Вы поссорились?
– Ну, если теперь это так называется… ― пробормотала Ирина.
Старушка, казалось, не расслышала и продолжала:
– Я у него спрашивала, но он мне ничего не объяснил. Может быть, вы расскажете?
Подумав, Ира ответила, осторожно подбирая слова:
– Анна Федоровна, я не подозревала… что ваш сын такой важный и богатый человек… А когда узнала ― поняла, что мне это не подходит.
– Мне это тоже не нравится, Ирочка, но что же делать? Поверите ли, я никому не говорю, что он банкир. Даже родственники не знают! Может, это смешно, но мне за него стыдно. Все люди, как люди, а он…. Но что мне остается? Саша мой единственный сын и я его люблю, ― старушка вздохнула. ― Мне казалось, что и вы его любите. Когда он привел вас, я была так рада! Вы очень подходите друг другу. Не усмехайтесь. Я прожила большую жизнь и научилась разбираться в таких вещах. К тому же он никогда никого ко мне не приводил, только если собирался жениться. Вы знаете, что он дважды был женат?
