Сергей Тюленев - Улыбка Пеликена
– Что? – Глеб начал сначала тихо, но потом все громче и громче смеяться. – Лоток! Руки по локоть в золото! – еле вымолвил он, придерживая руками мышцы живота, сотрясающиеся приступами смеха.
– Чего ты покатываешься! – Виктория отодвинула от мужа горячую чашку с чаем. – Он лично все видел! Говорит, домик там такой деревянный, колючая проволока вокруг, охрана, ленты к нему идут, а внутри вот это самое деревянное корыто. – Она снова начертила руками в воздухе квадрат.
Глеб уже не слышал последних слов, смех до боли содрогал мышцы пресса, заставляя его согнуться в крючок, слезы текли ручьем, казалось, даже прерваться на вдох нет никакой возможности.
– Нет, ну вы поглядите на него! Чего такого я смешного говорю? – Ее интонация, расширенные удивлением глаза, наивность и искренность были для Глеба, как красная тряпка для быка, и он, замахав руками, взмолился:
– Все… все…. Все, не могу больше! Молчи! Прошу, молчи и ничего больше не говори! Сиди тут, я сейчас приду. – Он с трудом поднялся, несколько раз глубоко вздохнул, вытер полотенцем лицо и пошел в прихожую. Там, на тумбочке, лежал его портфель.
Взяв документы и фотографии, которые ему были переданы промышленно-транспортным отделом областного комитета партии, вернулся обратно.
– Вот, моя дорогая. – Он с трудом сдерживал смех, продолжая одной рукой держаться за живот. – Фотография драги, перерабатывающей породу установки. И мне кажется, что она совсем не похожа на деревянный домик с колючей проволокой.
– Ну, я же ничего не придумываю! Просто мне интересно, как золото находят и достают из земли. И если ты лучше знаешь, как это происходит, то расскажи, и не прикалывайся надо мной.
– Геологи дырявят поле месторождения через сто, двести метров, определяя границы и глубину залегания золота, – начал Глеб свой рассказ. – Затем бульдозеры делают вскрышу – убирают пустой слой земли; обычно это бывает по руслам рек. И только потом приходит драга и начинает просеивать породу, отделяя золото, которое, кстати сказать, накапливается машиной в строго защищенном месте. Каждые сутки металл достает человек, имеющий специальный допуск к такой работе, он же перекладывает его в дюар – широкий металлический сосуд с узким горлом. В физике и медицине их часто используют для хранения жидкого азота. Потом, по мере наполнения этих сосудов, вызывается вертолет, который доставляет золото в Магадан.
Виктория молчала, переводя глаза с фотографии на Глеба и обратно, порой в недоумении хмыкая и пожимая плечами.
– На прииске есть участки, которые не выгодны для промышленного использования больших машин, они отданы частным старателям в артели. Вот, наверное, там еще пользуются деревянными лотками, о которых и рассказывал муж твоей подруги.
– Ой, – вздохнула Виктория, – а как было красиво! Много золота, и он туда руки опускает…
– Вот над этой частью твоего рассказа я больше всего и умирал от смеха. Даже если допустить, что кто-то выписал ему пропуск, и он попал в хранилище золота, то как он мог умудриться засунуть руки… – Глеб снова представил себе это и улыбнулся.
– В горлышко сосуда диаметром всего три сантиметра.
– А может, – решила заступиться за журналиста Виктория, – он трогал золото, когда его доставали из этой огромной машины и пересыпали в кувшины, о которых ты говоришь?
– Не-а, – Глеб прищелкнул языком, – не получается! Суточная добыча металла по прииску в среднем от двухсот до четырехсот граммов. Поэтому в лучшем случае он мог только мизинец куда-то сунуть. Но и это ему вряд ли удалось бы сделать, потому что даже я, имея первую категорию допуска, не могу приблизиться к золоту на расстояние, позволяющее дотронуться до него. В лучшем случае, этот журналист был в конторе прииска, и ему дали возможность издалека сфотографировать работу по вскрыше породы.
– А мы-то сидели все вокруг него, как клушки, со ртами открытыми и представляли, в каких интересных местах он побывал. – Виктория отдала фотографию драги обратно.
– Журналист, говоришь… И в какой газете он работает?
– Не знаю, в какой-то гарнизонной!
– Что?! – Смех снова стал возвращаться к Глебу. – Военному разрешения для посещения прииска никто не даст, а это значит, что он вам либо чужой рассказ на уши повесил, либо вообще все нафантазировал.
– Ну и ладно, и Бог с ним! Зато мы весело провели время. В следующий раз обязательно пойдем вместе, я обещала познакомить всех с моим вечно катающимся по командировкам мужем. Только дай мне слово, что если он опять начнет привирать или фантазировать, ты не будешь его останавливать и выводить на чистую воду, и вообще – не надо никому говорить, где и кем ты работаешь.
– Хорошо! Только я думаю, это невозможно долго сохранять в тайне. В «Советской Чукотке» периодически появляются мои статьи, случается, местное телевидение приглашает…
– Кстати, – перебила она его, – что произошло перед самым твоим отъездом в Магадан? Захожу в учительскую, и слышу, как девчонки между собой разговаривают: «Вчера смотрела телевизор, программу «Пульс». Сидит полуголый секретарь райкома партии, и рассказывает про какую-то китайскую борьбу». А другая ей отвечает: «Да, коммунисты эти совсем оборзели, с жиру бесятся!!» Поэтому мне очень хочется посмотреть эту передачу и одежду, в которой ты красовался перед камерой.
– Одежду ты стираешь постоянно, после каждой тренировки, это моя черная жилетка с иероглифами штаны на завязках.
– Глеб попробовал чай, но тот уже остыл. – И почему сразу «красовался», ревнуешь что ли?
– Ой, очень надо! – Виктория поднялась, хитро улыбнулась и встала к раковине мыть посуду.
Глеб посмотрел на ее волосы, спину, опустил взгляд на плотно обтягивающие попку джинсы, и… не дав ей возможности вытереть влажные руки, понес в спальню, рассказывать о технике колонкового бурения, используемого геологами в поисках полезных ископаемых.
Завтрак и распихивание детей по детским садам прошли как обычно в суматохе и беготне. Переступив порог рабочего кабинета, Глеб сел в кресло с намерением немного перевести дух после утренней беготни, но, даже не успев заглянуть в свой ежегодник, услышал громкий звонок отдельно стоящего аппарата, соединяющего его с председателем КГБ по Чукотскому автономному округу.
– Да! – сказал он резко, подчеркивая голосом утреннюю деловитость.
– Михалыч, чего не хвастаешься? Или что, вы с начальником милиции решили все лавры по этому делу в свой супчик положить?!
– Не понял! По какому делу? Какой супчик?
– О артист, даже голос не дрогнул! Думаешь, мы тут зря хлеб едим! Знаем, знаем, как твой дружок отличился! Ладно, прими мои поздравления! Надеюсь, магарыч проставите, не зажмете событие! – В трубке раздались гудки.
Глеб удивленно посмотрел на телефон, раздумывая над услышанными словами и, положив трубку обратно на рычаги, удивленно присвистнул.
– Валя. – Нажал он на кнопку селектора. – Соедините меня с начальником райотдела.
– Глеб, ты вернулся! – Услышал он через несколько секунд.
– Я-то вернулся, а вот чего ты, чертяка усатый, натворил?! Мне с утра комитетчики звонят!
– Натворил? Да я тебе в отчетах такую жирную галочку нарисовал, пока ты по Магаданам катался. Мои орлы из ОБХСС в аэропорту и на зимнике провели задержание группы старателей и пресекли незаконный вывоз золота из района.
– Да ты что? Вот это да! Вот и не верь после этого в стечение обстоятельств. Я же в обкоме два дня назад за это золото по башке получил!
– Глеб, давай, приезжай ко мне. Здесь в предвариловке такой зубр сидит, глазам не поверишь, настоящий враг, матерый!
– Ваня, лечу!.. А подожди-подожди!!! Сколько золота изъяли?
– Не знаю, у меня весов нет! Послал бойца в ювелирторг, сейчас должен принести.
– Приблизительно-то можешь сказать?! Один килограмм, два?
В трубке раздался сильный, густой смех начальника милиции.
– Два мешка неподъемных, я внутрь заглянул, а там даже крупные куски есть, на расплавленные камни похожие.
– Е, я уже у тебя! – Глеб вскочил и, пробегая мимо Вали, крикнул, чтобы она позвонила в гараж насчет машины, и помчался по ступенькам вниз.
Мешки оказались значительно меньше, чем рисовало воображение Глеба, пока он ехал к зданию РОВД. Разговаривая с оперативниками, он быстро понял, что не хитро спланированная операция, а обычное пьяное веселье загулявшего в аэропорту старателя, и его глупое шараханье среди пассажиров с крупным самородком в руках привело к неожиданной удаче. Но самым забавным и по-настоящему северным в этом эпизоде было то, что люди, к которым подходил старатель, просто так, безо всяких обязательств давали ему деньги, веря, что вышедший из тундры человек остро нуждается в празднике души. Поэтому когда два сержанта подобрали его, лежащего на полу в зале ожидания, и досмотрели рюкзак, они не поверили своим глазам и сразу вызвали высокое начальство.
