Виктор Дьяков - Дела житейские (сборник)
Дома отец Василий поделился новостью с женой и попросил совета, как себя вести в такой непростой ситуации, после предыдущей неудачной исповеди. Жена попробовала поставить себя в положение умирающей восемнадцатилетней красавицы, которой совсем недавно жизнь казалась непрекращающимся праздником, являвшейся, по всей видимости, объектом и обожания, и поклонения, и зависти, у которой, казалось, впереди лёгкая беззаботная жизнь, и обязательно счастливая любовь. И вдруг всё… и впереди ничего – тьма. Жена дала немало советов, но главное, она проанализировав всё, что передал ей муж, а он отличаясь отличной памятью, воспроизвёл рассказ женщины в точности… Она не колеблясь уверила его, что эта девушка девственница, а раз так…
В соседний город отец Василий доехал на междугороднем автобусе. Слава Богу, от автовокзала до нужной ему улицы он шёл в стороне от тамошней церкви и потому мало рисковал быть поставлен в неловкое положение, если бы его вдруг увидел местный священник, или кто-то из церковных служащих.
Его ждали. Мать девушки, уже несколько свыклась с неизбежным горем, а вот приехавшая ей на помощь из деревни свекровь, далеко не так стойко переживала близкую кончину внучки. Во всяком случае, увидев священника, она сразу принялась по-старчески всхлипывать. День был будний и ни отца, ни сестры дома не было. Отца Василия проводили в комнату к умирающей…
Готовясь к этой встрече, отец Василий собирался вселить в исповедуемую некую стойкость, призвать бороться за жизнь, не падать духом. Но едва её увидел… понял, что его "домашние заготовки" никуда не годятся. Несомненно, перед ним лежала девушка сама отлично осознававшая свою болезнь. Она полулежала-полусидела на кровати с отсутствующим взором. В предыдущей комнате отец Василий видел большую цветную фотографию, парный снимок мисс и вице-мисс колледжа, в котором училась девушка, на головах короны, через плечо ленты. Может оттого, что отец Василий сейчас не мог быть бесстрастным, но вице-мисс понравилась ему больше победительницы позапрошлогоднего конкурса. Обе красавицы улыбались и смотрелись безмерно счастливыми, кто бы мог подумать, что всего через полтора года…
Сказать, что от той вице-мисс осталась всего лишь тень, было нельзя, хотя конечно… Её щёки впали, резко очертив скулы, большие глаза на исхудавшем лице казались просто огромными и горели неестественным лихорадочным огнём в полумраке слабо освещённой из-за полузадёрнутых штор комнаты. У неё был рак позвоночника, и потому внешне её фигура не очень пострадала и даже сейчас через тонкую материю кофточки проступала высокая молодая грудь, красивой формы округлые плечи. Отец Василий вспомнил слова матери девушки, как её вот так же слишком уж по "мирски" стал рассматривать местный священник, не сомневаясь, что эта красотка уже успела пропустить через себя ни одного парня, не говоря уж о спиртном, курении, а может и наркотиках…
– Здравствуйте дочь моя. Как вы себя чувствуете?
Не получив ответа, а лишь насторожённый взгляд из под длинных ресниц, священник ожидавший такой встречи нисколько не смутился. – Вы позволите поговорить с вами? – отец Василий взял стул и, поставив его к кровати вблизи ног больной, сел. Девушка явно опасалась повторения тех вопросов, что задавал ей местный батюшка, и недобро смотрела на отца Василия. Помедлив, она, наконец, ответила слабым голосом:
– Здравствуйте… Вы будете меня исповедовать?… Так вот, если вы пришли меня спрашивать, грешна ли я, то я ни в чём, понимаете, ни в чём… – девушка закусила губы, явно сдерживая то ли боль, то ли ярость.
– Успокойтесь дочь моя… Я собственно пришёл вам помочь.
– Помочь… чем? – в подтексте этого вопроса без труда читалось: не надо издеваться.
– Расскажите, что вас мучит, беспокоит? – пытался как можно спокойнее, буднично спрашивать отец Василий. – А насчёт грехов… Действительно, какие могут быть у вас грехи, вы ведь так молоды.
Девушка не ожидала подобного поворота и посмотрела на священника с неким подобием интереса.
– Что меня беспокоит?… Спина болит… хотя к этому я привыкла. Хуже когда звонят из колледжа… подруги приходят. Ни с кем не хочу разговаривать, никого не хочу видеть… ничего не хочу! – в глазах её обозначилось отрешённое безразличие.
– У тебя есть парень? – задал неожиданный вопрос отец Василий и попытался резко сократить "дистанцию" обращением на "ты".
На этот раз девушка удивилась по-настоящему, из её глаз сразу исчезло безразличие. Но гнёт осознания своей участи пересилил и, засветившийся было интересом, взор тут же потух.
– Парень?… Есть, да нет, скорее был, – равнодушно ответила девушка.
– Он что не приходит, забыл тебя?
– Лучше бы забыл… и не приходил… Понимаете, я никого не хочу видеть! – в голосе слышались нотки отчаяния.
– Ты… ты не можешь простить себе… – священник помедлил и, словно преодолевая незримое препятствие, закончил, – что не позволила ему, когда была здорова… что у вас ничего не было?
Теперь она просто не могла остаться прежней, равнодушной, она должна была взмутиться и она возмутилась:
– Что!?… С чего вы взяли!? Да как вы!.. До вас тут уже приходил, в грехах заставлял каяться, а вы! – она, явно превозмогая боль, пыталась приподняться, испепеляя священника огнём своих больших глаз.
Отец Василий посмотрел на дверь, опасаясь, что услышав восклицания девушки, вбежит мать или бабка. Но никто не вошёл. Он уже пожалел, что так напрямую попытался заглянуть в душу… Но всплеск негодования неожиданно быстро потух и отец Василий понял, что угадал, и, конечно, девушка не могла в этом сознаться, но говорила уже относительно спокойно и вроде как пыталась уйти от "щекотливой" темы.
– Тот, до вас который приходил говорил, что такие как я, слишком много по дискотекам бегают, короткие юбки и обтягивающие кофточки носят, на конкурсах красоты в купальниках ходят… Да, я любила дискотеки, танцевать любила, и петь, одеваться по моде… Разве это грех?
– Нет, конечно. Пойми, дочь моя, я пришёл не для того чтобы уличать тебя в грехах и заставлять раскаиваться. Я действительно хочу помочь тебе. Я не знаю, насколько серьёзна твоя болезнь, – счёл возможным сказать неправду отец Василий, – но любое ниспосланное нам испытание надо принимать во всеоружии, не впадать в меланхолию. Грех – это опускать руки перед трудностями.
– Но как же… что же я должна? – зная свою участь, она не догадывалась, к чему её призывает священник.
Отец Василий сумел растопить лёд недоверия, заинтересовал, завязал беседу.
– Сейчас тебе Лида, – он решил ещё более сблизиться, назвав девушку по имени, поступая явно против правил проведения исповеди, хотя в общем это была и не исповедь вовсе, – тебе надо забыть о болезни, или хотя бы меньше о ней думать. Найди что-нибудь, займи себя, думай о другом.
– Не могу… не могу я батюшка. Это невозможно.
Услышав "батюшка" отец Василий окончательно понял, что "контакт" налажен и вдохновенно принялся "развивать успех".
– У человека всегда есть возможность не думать о худшем, и главное Лида, не завидуй.
– Кому… тем, кто здоров, кто ходит на дискотеки, живёт полноценной жизнью? – вопрос прозвучал вызывающе.
– Можно и так сказать. Но если конкретно, не завидуй тем, кто живёт во-грехе и не понёс пока наказания. Ты ведь не раз мысленно взывала к Богу, почему ты, а не они?
– Да… как вы догадались? – голос девушки звучал растерянно. – У нас ведь есть и такие, и в школе были, и в колледже… некоторые с четырнадцати лет и с парнями и с мужиками, и им ничего, – лицо девушки исказила гримаса негодования и обиды.
– За всё воздастся, ни одно деяние, ни хорошее, ни плохое не ускользнёт от ока Господа.
– Ну, а мне… мне-то за что!?
– А с чего ты взяла, что подвергаешься наказанию? Помнишь, я говорил об испытании. Может Господь хочет знать, готова ли ты их перенести. Знаешь, сколько людей так же тяжело болели, или попадали в иные, казалось, безвыходные ситуации. Но твёрдость духа, основанная на вере в Господа нашего не раз творила чудеса. Но для этого у тебя не должно быть таких мыслей, которые тебя посещают. И этой мысли… о твоём парне. Ведь ты совершенно права и тебе не о чём жалеть. Если ты безгрешна, разве можно об этом жалеть? Будь и в испытаниях такой же, какой была до них, укрепись верой, помоги себе и своим близким. Разве не видишь, как они переживают?…
Отец Василий ещё долго говорил с умирающей и, похоже, сумел заронить в её сознание, что-то вроде надежды. Кажется, она поверила ему, во всяком случае, охотно взяла принесённые им тексты молитв. Она даже покаялась кое в каких грехах, хотя он этого и не требовал от неё… покаялась за те мысли, что посещали её, когда весь свет ей стал противен, и она никому не желала добра. А вот в свою очередь сказать, что Господь, иной раз, призывает к себе таких как она, совсем юных… безгрешных, отец Василий так и не решился.
