Владимир Качан - Юность Бабы-Яги
– Совсем-совсем? Голенькая? – Экстаз Марио доходил до невозможных пределов. – О! О-о! Сейчас у меня будет поллюция, – повизгивал от радости солидный человек, отец троих детей.
– Не надо поллюций, милый, – отвечала Виолетта ласково, – побереги силы до моего приезда. Уже скоро.
Всеми этими звонками и многократными повторами одного и того же: как и что поела, думаешь ли обо мне и если думаешь, то что, и щенячьим восторгом, и утомительной любовью без границ, без конца и без края, он успел Вете порядочно надоесть уже в Москве. «Мама родная, – думала Вета не без тревоги, – что же будет там? Он же мне покоя не даст». «Но стратегическая цель, но генеральный план все же требуют некоторых, не слишком обременительных жертв, – снова включался разум. – Вот приедешь, вот разведется (а куда он теперь денется!), вот состоится с ним официальный брак, тогда и посмотрим. А сейчас что, терпи и будь милой и ласковой.
И наконец – ура! – приглашение пришло! Дальнейшие формальности – новый загранпаспорт, другие документы, виза, анкета, билет – были уже ерундой. Чтобы не было вопросов о прошлом визите и просроченной визе (а вдруг!), приглашение на всякий случай было послано из сопредельной Швейцарии, от хороших знакомых Марио. А по шенгенской визе можно было жить хоть там, хоть в Бельгии, хоть в Италии – где хочешь. Да к тому же то самое официальное лицо в Шереметьеве сделало тогда все как надо. То есть прежняя виза была закрыта. Можно ее закрыть и задним числом, будто она вернулась в Москву, когда нужно было – в срок. Можно в том случае, конечно, если официальное лицо заинтересовано и удовлетворено, и, надо полагать, одними долларами тот вопрос решить было проблематично. А что Вета так, как только она умела, официальному лицу сильно понравилась – тут и сомневаться нечего. После того парень звонил несколько раз, телефон мамы Вета ему оставила: он не должен был предпринимать ничего плохого до возвращения Веты в Бельгию. После нескольких безуспешных звонков он один раз попал не на маму, которая уже устала ему отвечать, что дочери нет дома, а именно на Виолетту и ей, хочешь не хочешь, пришлось с ним встретиться интимно, в его квартире, а потом пообещать ему долгие отношения и сердечную привязанность.
Ничего непривычного в её поведении для нас нет, не правда ли? Если для достижения цели нужно было обольщение, Вета не останавливалась ни перед чем и переступала через мужчин, как через ступеньки лестницы, по которой она к этой цели шла. А как там зовут очередную ступеньку, остался ли на ней мокрый след от ее кроссовок, знать об этом совершенно необязательно. Лестничные площадки типа Саши Велихова или Гамлета, она еще помнила, но постепенно и они стирались из ее памяти. Там, наверху, на последнем этаже ее ждала наилучшая площадка, точнее – целый пент-хаус. Поэтому новая виза с помощью доблестного пограничника была получена легко.
Короткие сборы, прощальный поцелуй маме с обещанием завтра же позвонить, прощальный поцелуй официальному лицу с обещанием аналогичным, перелет в уютный город Женеву, и, наконец, Марио в аэропорту с огромным букетом роз и выражением полного счастья на лице. Все! Вернулась!
В Бельгии ее ждала новая квартира, возможность покупать что хочется, ее любимый двухместный «Мерседес», на котором она могла теперь свободно перемещаться по городу и по городам, а главное – свобода и легальное положение. Положение теперь надлежало упрочить еще больше, нужно было женить Марио на себе и получить бельгийское гражданство.
И развод Марио все-таки состоялся. Правда, не сразу, с трудностями, но все же состоялся. Уже через неделю после приезда Веты он (как и все другие слепые влюбленные в его положении) ошибочно решил, что без Виолетты он жить не может. Хотя в действительности все было наоборот, это с ней он жить не может. Не сможет, но пока об этом не знает. Но решил, значит, решил и, стало быть, признался жене, что у него есть другая, и он хочет развода. Жена восприняла, как ни странно, это известие спокойно. Когда с ней практически не живут, а все время где-то пропадают, надо готовиться к худшему. Она была готова. И тем не менее развода Марио не давала, несмотря на то что ей и детям он оставлял все. А в том случае, если жена развода не дает, по их законам в конечном счете все же разведут, но только через три года.
Женой была добропорядочная женщина немецкого происхождения, с которой Марио некогда познакомился в немецкоговорящей части Швейцарии. По злой иронии судьбы ее звали созвучно с нашей героиней Генриеттой. Но Марио ради краткости и шутливости называл ее Генри. Тогда, давно, до рождения троих детей, она была очень хорошенькой, такая типичная немецкая фрау из рекламы про сосиски и пиво. Да и сейчас она была очень даже ничего. Она нигде не работала, целиком посвятив себя семье, что при положении Марио было вполне естественным. И в семье, в ее незыблемости был весь смысл жизни. Оставлять такую женщину, да еще с тремя детьми, нехорошо, но, как известно, пламенная любовь сметает все на своем пути, оставляя позади пепелища домашних очагов, разоренные семейные гнезда и свалки бывших в употреблении моральных принципов. Пламенная любовь непобедима, пока сама не исчерпает собственную энергию. Генриетта и надеялась, что исчерпает, а пока она с разводом подождет. Любовь, знаете ли любовью, а семья – семьей. Однако когда по прошествии полугода ничего не изменилось, а Марио почти совсем перестал бывать дома, Генриетта призадумалась. Нельзя же сохранить то, чего нет. А ей действительно стало казаться, что уже ничего нет, более того, в нем появилась враждебность, почти ненависть из-за того, что она не дает развода. Когда однажды она попыталась обнять его при встрече и тем самым сделать хотя бы крохотный шаг к примирению, Марио шарахнулся от нее с такой гримасой отвращения на лице, будто к нему приблизилась годами не мывшаяся прокаженная. Вот после этого Генриетта и решила, что терять больше нечего, и согласилась на развод.
Сбылась мечта идиота, – так и захотелось подытожить усилия Марио в этой области. Брак был заключен. И брак этого брака обнаружился буквально через несколько месяцев. Хотя на старте все выглядело красиво: и свадебная церемония с фейерверками, и шикарный ресторан с друзьями, и – сюрприз для Виолетты – новый, заранее купленный Марио дом в зеленом пригороде Антверпена, естественно, с бассейном, садом и прислугой. Как раз то, о чем грезила Вета, развлекая в баре всяких остолопов. «Тут и сказке конец», можно было бы предположить. Ах, если бы конец! Не такова Виолетта, чтобы удовлетвориться одной виллой и прочным семейным положением. Нет, аппетиты у девушки несколько другие. Быть просто женой, это не про нее. Деловые качества стала проявлять Вета, и весьма активно.
У ее мамы были родственники в Украине, немало, даже родная сестра. Вот на имя сестры в Киеве и племянницы в Одессе и были оформлены магазины фирмы «Пионер», которые действительно явились там пионерами продаж подобной техники. Почему через родственников? Не вдаваясь в подробности нового бизнеса Марио, не вникая, так сказать, в схему, обнародуем только конечный результат. С помощью Веты Марио таким образом наладил безналоговую торговлю с Украиной. Все было сделано быстро и в атакующем стиле. Несколько разведывательных телефонных звонков, затем Марио слетал в Киев, буквально на три дня вместе с Виолеттой, разумеется (он тогда не мог с ней расстаться ни на минуту), и на столько же дней в Одессу. Вложены были немалые средства и в обустройство магазинов, и в рекламу, но и получил Марио гораздо больше, чем предполагал. Прибыль, полученная фирмой «Пионер» в результате украинского десанта, была впечатляющей, особенно в первый год. Успех этой сделки был значительно крупнее, чем все предыдущие успехи Марио в «пионерском» бизнесе. Фирма оценила его успех по справедливости, и Марио был введен в совет директоров. Он ликовал: ему досталась не только непревзойденная в постели красавица, но и (что совершенно неожиданно) потрясающая помощница в его делах. О таком повороте он даже и не мечтал.
И вот тут-то Вета впервые показала ему не просто обольстительную улыбку, но и то, что за ней скрывалось, а именно – зубы. Неприятное открытие еще одной новой черты в супруге ожидало Марио, когда Вета объявила ему, что хочет оговорить себе проценты от сделок в Украине, а также будущих мероприятий, если она будет принимать в них участие. Бесчувственная, сухая деловитость в отношениях любящих молодоженов, которые столько выстрадали, чтобы воссоединиться?! Нет! Это невозможно! А как же доверие, нежность, любовь в конце концов? А где же раздольная русская душа, в которой вроде бы не должно быть места вульгарной математике? Он же ей все дал!! Все! Так чего же она?!
Марио был почти потрясен услышанным. Но его детский идеализм по отношению к широте русской души супруги был несколько утешен ее последующим объяснением. Вета продумала разговор заранее и реакцию мужа предвидела. Причина такого ее предложения должна была быть глубоко нравственна, хотя и непривычна для западноевропейца. Вета сказала, что ей нужен процент, чтобы помогать маме. Мол, мама бедствует в России и, кроме нее, ей помочь некому. Родственники в Украине уже на зарплате, которая для Украины – суперзарплата. А мама что? У нее же нет магазина.
