Владимир Качан - Юность Бабы-Яги
Марио был почти потрясен услышанным. Но его детский идеализм по отношению к широте русской души супруги был несколько утешен ее последующим объяснением. Вета продумала разговор заранее и реакцию мужа предвидела. Причина такого ее предложения должна была быть глубоко нравственна, хотя и непривычна для западноевропейца. Вета сказала, что ей нужен процент, чтобы помогать маме. Мол, мама бедствует в России и, кроме нее, ей помочь некому. Родственники в Украине уже на зарплате, которая для Украины – суперзарплата. А мама что? У нее же нет магазина.
– Я знаю, что в Бельгии не принято содержать семью жены, ее родителей, – продолжала Вета. – Тут у вас не принято даже своих детей содержать, когда им исполнится 18, да-да, знаю и это. Сыну 18, он получает дорогой подарок или какую-то сумму денег, чтобы что-то начать, учиться там или работать, а дальше – сам. Гуляй, дружок! Иди, куда хочешь, делай, что хочешь! – говорила Вета с растущим гневом на западноевропейский менталитет. – У вас тут сын может у родного папы только взаймы попросить. Да и то под расписку! У нас в России все не так! Мы умеем любить и жалеть, понятно?! – почти кричала она в экстазе от своей (уже знакомой нам) роли защитницы менталитета русского, хотя пульс ее при этом не участился даже на три удара в минуту.
– Ну что ты, что ты, милая, – успокаивающе обнял жену Марио, – я понимаю, я понимаю, – поглаживал он Вету по спине, в то время, как плечи ее убедительно вздрагивали от «горького плача». – Ну давай мы ей в Москве хорошую квартиру купим. Она будет сдавать и на это жить, хочешь?
– Нет, пусть будут проценты, – по-детски всхлипывала Вета у него на плече, – пусть будет не подарок твой, а мои деньги. За-ра-ботанные, – по слогам проплакала Вета последнее слово, в то же самое время подумав, что мысль о покупке квартиры в Москве очень правильна. И к ней надо будет потом вернуться. Можно и не одну купить. Так, на всякий случай…
Марио согласился на проценты. Он принял и посчитал справедливым то, что жена не хочет быть иждивенкой, а хочет работать, а за свою работу соответственно получать. Он принял и понял, но, как говорится в таких случаях, осадок остался. И этот разговор стал первой, пока еле заметной трещинкой в их семейных отношениях.
Саша
Корпус напротив оказался тем самым, где их уже давно и нетерпеливо ждали. Там дверной звонок был. Им открыла радостная Зина, которая захлопала в ладоши и воскликнула:
– Ой, ребята, какие же вы молодцы, что приехали!
Затем она оценивающе глянула на Вадима.
– Познакомьтесь, – сказал Шурец.
Зина кокетливо подала лапку Вадиму и только тут обратила внимание на внешний вид гостей.
– Ой, какие вы! – простодушно выдохнула Зина и потрогала пальчиком бабочку Вадима.
– А как же! – ответствовал Вадим, будучи снова в своей стихии – красивого артиста, привыкшего нравиться женщинам разных поколений. – Ведь Новый год, не что-нибудь, – и поцеловал Зине лапку.
Зина зарделась.
– Погоди, – заревновал Шурец. – Дай-ка я тут кое-что выясню. – «Кое-что» ему хотелось уточнить, еще не входя. Понизив голос, Саша опять спросил о главном: – Так есть подруга или нет?
– Да есть же, я же тебе уже по телефону сказала.
– Симпатичная?
– Очень.
– Зовут как?
– Женей ее зовут, ну пошли, что ли…
– Погоди, а еще там кто?
– Варвара Степановна.
– Симпатичная?
– Да, лет 45 назад была симпатичная, – хихикнула Зина.
– Ну ладно, а еще кто?
– Еще врач дежурный, Леонид Абрамович… очень симпатичный.
– Ага, понял. Он ничего, не помешает?
– Да ты что! Мы ему сказали, он уже очень рад.
– И кровати, и свободные палаты, да? Ну чтобы… ты понимаешь… – нагловато спрашивал Саша, уже окончательно оговаривая условия.
– Ну есть, есть, я же тебе сказала, – смутилась Зина, покосившись на незнакомого ей Вадима.
– Ничего, при мне можно, – успокоил Вадим, – я свой. Мне ведь тоже может понадобиться… – предположил он, показав Зине свою фирменную полуулыбку матерого сердцееда.
– Вроде все ясно, – сказал опять ревниво Шурец, – только ты не очень-то Зину покоряй, ладно? Зина будет со мной, а тебе – Женя, договорились?
Вадим тяжело и обреченно вздохнул и посмотрел на Зину взглядом, в котором она прочла скрытый намек: «Ничего, ничего, у нас с тобой все впереди. И может, даже сегодня… К утру». Или же Зина хотела прочесть такое, потому что Вадим ей сильно понравился. И где-то она его уже видела… Никак не могла вспомнить – где. Потом вспомнит, когда в процессе вечеринки узнает, что он артист, и сообразит, что она его видела в кино. И ей еще больше захочется чего-нибудь, как-нибудь с Вадимом.
Хотя был только легкий морозец, но ребята-то все равно были без пальто. Они не стали надевать верхнюю одежду: в машине тепло, а топтаться где-то на снегу они не собирались. Дом – машина – Кащенко – и все, зачем пальто? Вошли. Пациентов видно не было.
– Отбой у них, – пояснила Зина. – Хватит, уже отметили.
– Чем? – поинтересовался Вадим.
– Ужин у них был. Не такой, как всегда, побогаче. Потом телевизор. Все! И хватит с них! – говорила она с непонятной злостью, ведя их в ординаторскую.
Там уже был накрыт стол, и все вышеназванные лица на месте. Все, как и было обещано, – симпатичные люди. Леонид Абрамович оказался остроумным, Варвара Степановна казалась мудрой и доброй, а Женя, хотя внешне и уступала Зине, но тоже была вполне.
– Ничего, ничего, неплохо… – так и прокомментировал через губу Вадим, едва взглянув на Женю и раскуривая свою трубку.
Бутылки и всяческая снедь, привезенные ребятами, украсили стол. Начали пить и закусывать, провожать Старый год. Телевизор в углу возвестил о поздравлении президента и о том, что Новый год приходит. Куранты дали знак к тому, что пора разливать шампанское и чокаться. Встретили. Добавили еще – кто водки, а кто бывшего здесь всегда медицинского спирта. И, поскольку все видели, что ребята прибыли с гитарой, как-то само собой возникла мысль выключить надоевший телевизор и по возможности задушевно попеть старые песни советских композиторов. Вместе попеть. Но вначале, для затравки, Вадим взял гитару и спел несколько своих песен на стихи присутствующего здесь поэта Саши Велихова, чем невероятно поднял Сашин рейтинг в собравшейся аудитории. Поделиться комнатной славой Вадиму было легко, так как пел он талантливо, да и сочинял небездарно. Он уже первой песней покорил всех, а второй растрогал до слез и Варвару Степановну, и обеих девушек. Опять выпили.
– Эх, – взгрустнула вдруг Зина под впечатлением песен, – вот так вся жизнь. Проходят лучшие годы и где? В дурдоме… Сказать кому-нибудь страшно.
– Да перестань, – сказал Леонид Абрамович, – а где ты еще столько смешного увидишь? Да, кстати, – и Леонид Абрамович как раз некстати рассказал бородатый анекдот про психов, который все знали, а потом сам же от него долго и одиноко смеялся.
Нахлынувшую грусть Зины анекдот не развеял. Она продолжала мрачно смотреть на свою рюмку, потом налила водки, залпом выпила и снова тяжело выдохнула:
– Э-эх!
Добрый Саша захотел унять Зинину тоску вопросом:
– Зин, а Зин, ну все-таки что-то хорошее здесь бывает?
– Бывает, – с непонятной пока обидой отозвалась Зина. – Да. Например, был у нас в том году конкурс красоты «Мисс Кащенко».
Вадим, в этот момент опорожняющий свою рюмку, поперхнулся. Саша, наоборот, сдержался. Потому что не забыл «Мисс Ижевск» и удивить его было труднее.
– Вот видишь, – сказал он, – «Мисс Кащенко». Ты, наверное, первое место заняла?
– Ка-ак же! От них дождесся! – И Зина объяснила свою неутихающую прошлогоднюю обиду на жюри.
– Если бы конкурс был в купальниках, тогда да. – Зина встала. – Смотри, какая у меня фигура. – Она сделала изящный пируэт. – Видал? Если бы в купальниках, я бы тут всех урыла. А у них конкурсы какие были? Первый – кто лучше и быстрее сделает укол в вену, второй – кто быстрее привяжет больного к кровати…
Тут Вадим опять поперхнулся и спросил:
– Как это, привяжет?
– Элементарно. За руки и за ноги. К спинкам кровати. У нас это называется фиксация больного, а короче – вязка. Ну вот. И с этими-то двумя конкурсами я бы еще как-нибудь справилась, но третий, блин!
И тут Зина, не в силах совладать с возмущением, – опять налила себе водки и махнула. Села, замолчала и опустила голову.
– Ну что третий-то? – с возрастающим интересом поторопил ее Вадим.
Зина опять вскочила.
– А третий, сволочной этот конкурс был такой: прочитать, блин, наизусть отрывок из произведения писателя Чехова «Палата № 6»! – Тут Вадим закашлялся в третий и последний раз. – А я не знала не только наизусть, но и вообще не читала. Вот так! Ну меня и завалили. А если бы как на других, нормальных конкурсах, которые во всех странах, если бы в купальниках, – продолжала Зина больную тему, – хрен бы меня кто обошел! Поду-умаешь, если какая-нибудь… – тут она покосилась в сторону Жени, и Вадим с Сашей поняли, кто выиграл конкурс, – …если она знает наизусть всего Чехова или там Пушкина какого-нибудь, то она сразу и впереди, да? Конкурс-то, блин, красоты, а не мозгов, так? Так и надо было в купальниках, а они… Я бы выиграла, точно. Не веришь? – вызывающе спросила она Сашу и вновь повернулась, демонстрируя фигуру.
