Майя Белобров-Попов - Русские дети (сборник)
Нам, актёрам, в день спектакля накрывали детский стол. Михо брал самого маленького на колени и наливал всем ли монада, капая в каждый стакан немного красного вина – «для цвета», – себе наполнял увесистую глиняную плошку и начинал:
– В тот день царь Вахтанг Волчья Голова был печален, всё шло плохо: охота не выходила, долго блуждали по лесу, но ничего не подняли, злая ветка чуть не ослепила царя, а его любимый конь потерял подкову и захромал. Царь приказал делать привал у родника. Вода бежала откуда-то сверху, с большого камня. Пока слуги накрывали походный стол, царь снял шлем, подставил его под воду и только хотел выпить, как боевой сокол клюнул его прямо в руку!.. И так – три раза! – Для убедительности Михо щекотал самого маленького, показывая, как сокол клевал царя, а потом зловеще произносил: – Разозлился царь и приказал свернуть соколу голову!
– Почему?.. Жалко!.. – удивлялись мы, хотя и знали о трагической судьбе сокола, на что получали назидательный ответ:
– А потому, что царю пить мешал. Пьющего даже змея не трогает! Нельзя! – поднимал он прокуренный палец. – Но вдруг в это время один из слуг зачерпнул воды, выпил – и упал мёртвым. Оказывается, выше по ручью сдохла ядовитая змея и отравила всю воду!
– Сокол хотел предупредить царя! – торопился кто-то.
– Сокол – хороший? – уточнял самый маленький.
– Очень. Светлая память тому безвинно убиенному соколу! – подтверждал Михо и выпивал плошку под утробное ворчание жены Амалии из окна (с каждой выпитой плошкой ворчание становилось всё громче).Но все знали, что это далеко не вся история и главное впереди.
Так и есть. Михо докладывал нам на тарелки жареную картошку, хачапури или пирожки, наливал следующую плошку и продолжал:
– Пошёл царь дальше. Оторвался от свиты и поднял косматого матёрого тетерева, вот такого, как Коция до войны с охоты приносил. Тетерев увлекал его всё дальше и дальше в лес. Царь был зол и спрашивал себя: «Если птицу поразить не могу – то как страной править буду?..» Наконец он выпустил стрелу. Тетерев плюхнулся куда-то в воду. Посылает царь своего одноухого любимого пса Цугри за птицей – не идёт собака, хоть ты тресни!.. И так и сяк визжит и пятится, а в воду не идёт! И как будто даже зовёт за собой!..
– День несчастливый был.
– Или сглазил кто-то.
– Непослушная собака! – понимает самый маленький (ему тоже всё время говорят: «иди туда!», «иди сюда!», надоело).
Но Михо, не вдаваясь в детали, вёл нас дальше:
– Стыдно стало царю, думает: «Если даже Цугри мне не подчиняется, как людьми править буду?» Пришлось самому в воду за тетеревом лезть. А от воды пар идёт, как от чайника, когда он кипит!.. Что за чёрт?.. Вода горяча и солона!.. Копьём подтянул убитую птицу – а тетерев уже и сваренный весь!.. Зачерпнул воды – горячая и вкусная, как чихиртма!.. [10] Вот как Этери готовит – такая вкусная!.. Ва, что такое?.. Вначале обрадовался царь, а потом испугался: не отрава ли какая?.. Только этого ещё не хватало!.. Но тут подоспела свита. И лекарь определил, что это – целебная вода, лечащая все болезни, а тетерев и правда уже готов, хоть на стол подавай, только ткемали [11] не хватает… Вот, прямо кушать можно!.. И приказал царь основать на этом месте город, чтобы жители его всегда были здоровы и бодры, а застолья у них готовились бы сами собой, как у нас сегодня!.. Так возник наш вечный город, Тбилиси. Аминь! – опрокидывал Михо свою плошку.Мы тоже чокались лимонадом и пережидали, пока затихнет ворчание Михоиной жены Амалии, чёрной тенью всегда сидевшей у открытого окна, и интересовались, что было дальше.
– А с Цугри что случилось?
– Он в кипятке не сварился?
– Его Волчья Голова тоже убил?
– Зачем убил?.. Наоборот – наградил по-царски: одел ему на башку маленькую корону и посадил рядом с собой на низенький трон…
– Такой?.. – уточнял малыш, показывая на свой горшок, стоящий посреди двора, а дети постарше удивлялись:
– Верному соколу голову оторвать велел, а непослушную собаку наградил?..
– А вот вы сами подумайте – почему? – прищуривался Михо и, снисходительно выслушав разные предположения (вроде того, что царь пса любил, а сокола ненавидел или на сокола зуб имел), торжественно заключал: – Если бы пёс послушал царя – то царю не пришлось бы лезть в воду и он не узнал бы, что вода лечебная! И не построил бы нашего святого города!..
– Значит, непослушным быть лучше, чем послушным! – делал свой вывод самый маленький, но отвечать ему было недосуг: взрослые звенели стаканами, пили за Тбилиси, за царя и за целебную воду, а шутники предлагали в лице того одноухого Цугри выпить за всех верных собак, а заодно, в лице кошки Писунии, выпить и за всех хороших кошек, ибо всё живое имеет душу, честь и чувства, на что Писуния отзывалась благодарным мурлыканьем, хотя тоже слышала этот тост множество раз, знала его наверняка наизусть и, кто знает, может быть, повторяла его про себя в своей вечной кошачьей дремотной неге.
Джадо
[12]
В дальнем углу двора жила старая Бабулия. Про неё было известно, что она может напускать и снимать джадо, а также врачевать. Во двор часто приходили разные люди, звонили к ней, терпеливо ждали, пока она, стуча клюкой, шла открывать, исчезали за дверью… А потом выходили – довольные и весёлые. Мы глазели на это с большим интересом. У неё в квартире мы никогда не бывали – и Бабулия не приглашала, и взрослые не разрешали. Приходилось довольствоваться заглядыванием в немытые окна, сквозь которые мало что было видно: какие-то огоньки мерцают, что-то светится, тухнет и вспыхивает…
Как-то привели женщину с обмотанной головой. Один раз принесли на руках ребёнка. Другой раз видели, что к Бабулии приходили люди в военной форме и вели под руки своего товарища. Привозили закутанных в одеяла больных детей. Иногда приходили пары, иногда – молодые девушки с матерями. Появлялись люди в бинтах и гипсе, на костылях.
Сама старуха из своей затхлой квартиры не выходила, давала нам через решётки мелочь, чтобы мы принесли ей хлеба или булок. А если кто-нибудь со двора шёл на базар, она просила купить для неё сыра или курицу. Детей и внуков у неё не было, пенсию она не получала, но деньги у неё водились. И она всегда возвращала нам сдачу от хлеба:
– Купите себе мороженого или конфет.Как-то пару дней не открывались её окна. Соседи залезли через форточку и увидели, что она, мёртвая, лежит на тахте под огромным портретом Сталина, а на шатком комоде – Библия и какие-то странные предметы: стеклянная пирамида, шар из зелёного камня, перламутровый веер, проросший ячмень на блюдце, карты со странными знаками, медное кольцо, несколько пиал, входящих одна в другую.
– Ведьма! – сказал в сердцах Вано и сорвал со стены портрет Сталина (он отсидел при нём пять лет). А предметы со стола сгрёб в мешок и выкинул в мусор, строго запретив нам входить в нечистую квартиру. Входить мы не входили, но мусор раскопали и были рады странным игрушкам, но Вано, увидев это, отнял их, унёс со двора прочь и кинул с Верийского моста в реку.
На поминках тоже не обошлось без неожиданностей – вдруг сорвался жестяной жёлоб с крыши и упал прямо возле Вано, порезав ему руку. Вдруг с треском лопнула бутыль с вином, и один из осколков влетел в окно, где обычно сидела Амалия (по случаю поминок вышедшая наружу). Вдруг начал скандалить тихий Сашико и перевернул блюдо с хашламой [13] . Вдруг выкипел и застыл комьями поминальный шилаплав [14] , хотя хозяйки не отходили от котла. Иди и не верь после этого в джадо!После смерти Бабулии в её комнатах поселился молодой парень Мераб, её дальний родственник. К нему начали таскаться дружки. До утра горел свет и слышались хохот, звон бокалов, шлепки карт и стук катящихся зари [15] . Взрослые не добро переглядывались между собой и называли Мераба картёжником и заристом. Про заристов нам было известно немного: что эти страшные люди целыми днями играют в зари на чью-то жизнь и потом убивают людей. Играют они обычно в Ортачала – а где же ещё?.. На Мейдане торговля идёт, людей много. В Сололаки опасно – езиды с горы нагрянуть могут и деньги отнять. В Ваке начальство ездит. В Сабуртало милиции полно. На Вере своих игроков хватает, все садики заняты. Или на Кукия, за кладбищем, играть, или в Ортачала, под скалами.
Там, в Ортачала, где прохлада и тень, заристы и собирались со всего города. Денег у них не было, и они играли на всякие странные вещи. Особенно, говорят, они любили проигрывать своих родных – мать или сестру. Или играть на убийство первого встречного в очках или в галстуке. Или ещё на какую-нибудь гадость. А за неисполнение ожидала верная смерть от других игроков.
В итоге Мераб плохо кончил – упал где-то с пятого этажа. Взрослые говорили, что его, наверно, выкинули другие заристы за неуплату долга, но толком ничего не было известно. А квартиру купил один одышливый милиционер с чрезмерным животом. И теперь туда таскались голубые рубашки и фуражки, что тоже всем очень не нравилось, да что делать?.. Джадо, видно, действует и после смерти ведьмы.
![Юлиана Еременко - Один шаг, навстречу жизни [СИ]](/uploads/posts/books/4888/4888.jpg)
