Евгений Гришковец - Город
Пауза.
Танечка, давай все-таки спать. А то так неизвестно, до чего договорим-ся.
Она: В этом ты весь... сначала заведешь разговор в такие дебри... Ну как я сейчас усну?
Он: Тогда давай сидеть, ... но на такие страшные темы, чур, больше не говорим.
Она: Как тебе не стыдно, ты всегда так, как только сам высказался, дальше начинаешь отшучиваться.
Он: Нет. Я сейчас шутить не могу... и смеяться тоже. Давай спать, Тань...
Она: Спи.
Он: А ты?
Она: А я буду комара убивать.
Он: Да брось ты, я уж забыл про него.
Она: Опять ты только про себя... Я ему теперь сама хочу отомстить за эти ночные бдения. Да и какой тут сон?
Он: Тогда давай вместе его ловить. Точнее, её.
Она: Давай...
Он: Сейчас выключим свет, и комар обязательно прилетит. Ты включаешь свет, а я его убиваю.
Она: Видишь, я решила его ловить, а ты уже командуешь...
Он: А так, как ты хочешь его искать, его так не отыщешь...
Она: Ладно, давай сидеть в темноте.
Гасят лампу или торшер. В комнате тусклый утренний свет.
Он: Ой, уже светает! Извини, Танечка, совсем не дал тебе поспать.
Она: Вот именно... все, я пошла умываться.
Он: Хочешь, я кофе сварю?
Она: Нет.
Он: Почему?
Она: Ты сваришь, а мне потом плиту отмывать от кофе... (Ухо-дит.)
Он: Я аккуратно... (Идет за ней.)
________________
Разговор с отцом
Он и отец; сидят рядом на скамейке, молчат некоторое время.
Отец: Я не буду говорить, что я куда-то тороплюсь или что у меня дела... Дел у меня нет, но так сидеть и молчать я тоже не намерен.
Он: Пап, не дави на меня, пожалуйста... Понимаешь, мне не нравится, что нам в последнее время все не удается поговорить...ну, толком поговорить. А при матери что-то вообще не удается нам... поговорить.
Отец: Было бы о чем говорить...
Он: Ну вот... опять ты...
Отец: А ты посмотри, как ты с матерью разговариваешь! Как ты с ней говоришь?! Что ты себе позволяешь?!...
Он: Я же не спорю, я и говорю, что не получается...сразу нервы какие-то, сразу она меня в самое больное место...жалит.
Отец: Она тебя жалит! Это ты так про мать? А ты такой безответный... такой...выслушаешь и промолчишь?... Нет, чтобы остановиться вовремя. (Машет рукой.)
Он: Пап, все правильно..., точнее - неправильно. Я поэтому хотел с тобой здесь встретиться и отдельно поговорить. А то, что я хочу тебе сказать, ... точнее не хочу, ... а то, что... надо сказать, как-то очень, ...ччерт, непросто сформулировать. Короче, я тебе говорил, что собирался тут съездить, так вот еду я, видимо, надолго.
Отец: Та...а...кх!...
Он: Пап, пожалуйста, не говори это свое "так". Я тебя прошу... Я его с детства как услышу... так и не знаю, что дальше говорить. Я и сейчас не знаю, с чего начать. Татьяне ничего не могу толком объяснить. Не потому, что скрываю что-то, а потому что, если она спросит конкретно - почему еду или зачем, - все! Ничего не могу ответить. Сформулировать не могу. Не знаю, чего сказать.
Отец: Чего ты не знаешь? Не знаешь, чего сказать, или не знаешь, зачем едешь?
Он: Папа, я тебя прошу, не дави. Опять ведь разговор не получится. Ты давишь на меня, не даешь сообразить, сбиваешь с толку.
Отец: Сережа, ты же только что сказал, что не знаешь, что сказать. Как же я тебя могу сбить с толку, когда ты сам ничего не мо-жешь...
Он: (подскакивает с места). Что ты к словам цепляешься?! Как маленький, честное слово... Мне поговорить с тобой нужно, посоветовать-ся.
Отец: Не трепыхайся, ты чего подскакиваешь? Садись и не подпрыгивай, если хочешь посоветоваться... Садись, садись. Или давай, ухо-ди.
Он: Ну вот, ... папа, ты, как всегда, боишься, что я забыл, кто здесь главный. Я же ведь не сомневаюсь, что ты здесь главный. Зачем ты мне постоянно это снова и снова напоминаешь? Без этого не можешь? Ты что, не можешь, не хочешь послушать меня?... Перебиваешь, одергиваешь... Я не в третьем классе, папа... У меня у самого сын в третьем классе. (Машет рукой.) Да не беспокойся ты, ...Ты главный, ... ты! И не надо... не надо об этом все время напоминать. (Садится, отворачивается.)
Отец: Все?... Это ты так советуешься?... Что, я не знаю, как ты спрашиваешь совета?... Прибегаешь с выпученными глазами, рассказываешь какую-нибудь свою новую идею, говоришь, что это что-то очень важное..., что тебе нужно спросить совета, а спросить его не у кого. И так далее. На самом деле, ты все уже решил. А я тебе нужен, только чтобы тебя выслушать и одобрить. Одобрить то, что ты там напридумывал. Потому что, если я, не дай Бог, отнесусь к твоим фантазиям невнимательно или не очень серьезно, ты же сразу подскакиваешь, бежишь, хлопаешь дверью.
Он пытается что-то сказать.
Не дергайся. А я должен все выслушать, одобрить, и тогда: "Папа, спасибо, только ты вот так вот меня понимаешь"... Тебе никакого моего совета не надо. (Машет рукой.) Ты ведь слушать не умеешь. Слышишь только то, что хочешь услышать...
Он: М... угу... Отлично! Вот и поговорили.
Отец: Поговорили... Почему не убегаешь? Или двери нету, чтобы хлопнуть?
Пауза.
Он: Папа... ты что не услышал?... Я сказал, что собираюсь поехать, ... надолго.
Отец: И что тебе от меня нужно, какой совет? Ты же сам уже решил, что едешь. Что ты хочешь услышать? "Езжай, сынок"? Ну пожалуйста - "езжай, сынок"!
Он: Поеду, поеду...
Отец: Вот и поезжай...
Он: Отлично поговорили!... Просто супер! (Встает.) Пап! Вот гляди, ты уже сбил меня с толку, в чем-то успел обвинить, а теперь стараешься сказать последнее слово в разговоре. Ты же мастер такого разговора. Только вот зачем это? Зачем это тебе?
Отец: Как будто ты сам что-нибудь оставляешь без ответа! Так что не надо, не надо... Прежде чем дверью хлопнуть, всегда что-нибудь напоследок крикнешь. И не выпучивай глаза, не так, что ли?
Небольшая пауза.
Он: (садится, смотрит в сторону, качает головой). ...Так... все так... все так...
Молчат.
Пап, давай так, давай как обычно: я тебе расскажу... ну, то, что мне надо сказать, а ты, как всегда, послушаешь. ...А?... Потому что сегодня... не как всегда...не как всегда.
Отец молчит.
Понимаешь, я не то чтобы еду надолго, или далеко, или неизвестно зачем... Я в этот раз вообще по-другому еду... Я... я сейчас объясню... Вот гляди, когда я куда-то ездил, это было нужно кому угодно, только не мне. Либо какая-то командировка, либо... давно не виделись с дядей Мишей и тетей Катей, или надо навестить бабушку, или ... похоронить... Или летом на море, потому что... ну... иначе лето пройдет как-то неправильно. Лето же надо... использовать. Надо его как-то провести не в городе..., отдохнуть. То есть какие-то конкретные дела и причины, по которым я ехал куда-то, всегда находились там, ... ну, там, куда я ехал. Там!... (Машет рукой.) А теперь нет никаких причин... Нигде. Видимых!... Видимых причин нет.
Отец молчит, сидит, глядя в сторону. Пауза.
И ещё папа, ... я с работы решил уйти...
Отец: Та-а-кх!
Он: Я же просил не говорить это свое "так". Я себя сразу каким-то провинившимся школьником чувствую.
Отец: Ты ушел с работы?
Он: Нет, я решил уйти,... Вышел в отпуск и думаю не возвращаться...
Отец: Не смей этого делать!
Он: Папа?!!
Отец: Что "папа"?!... Хотя... если ты чего вбил в голову, то все... Посоветоваться решил, называется...
Он: Я не понимаю твоей реакции... Что здесь такого?... Это абсолютно мое дело... Ты забыл, что я не...
Отец: Это у тебя память короткая... Уже забыл, как канючил и каждый день донимал меня, чтобы я по своим старым каналам немножко поддавил... Вот чуть ли не здесь сидели, и ты так же, заламывая руки, говорил: "Папа, это мой последний шанс, это моя мечта, мне нужна эта работа"...
Он: Пап, я тебя умоляю,... я это помню... Но ты не передергивай... Я тогда участвовал в конкурсе на это место. И у меня были все шансы, и ты это знаешь...
Отец: А зачем тогда был весь этот ужас в глазах и надрыв в голосе?
Он: Папа, ну хватит уже!
Отец: Вот именно, хватит! Я тогда Николай Афанасьевичу звонил... Не знаю, какие у тебя тогда были шансы, дело уже давнее..., но Николай Афанасьевич мне до сих пор иногда позванивает. И совсем не для того, чтобы узнать, как у тебя дела на новом месте.... И мне приходится реагировать на его просьбы... Вот так вот... А как ты хотел?!
Он: Папа... Ну так что мне теперь делать, если я не могу там работать? Я действительно страшно рвался на это место... Мне там все нравилось - и условия, и люди, и... зарплата. Зарплата очень нравилась... А теперь все делаю через силу... Все, даже бриться перед работой мучительно - на себя долго в зеркало смотреть тяжело... ... ... Потому что, как только работа стала такой... ну, бессмысленной, невыносимой, - зарплата перестала нравиться...
Отец: У тебя там неприятности? Так и скажи и не усложняй. Я тебя отлично знаю. Нагородишь массу тонких, витиеватых рассуждений, а в итоге выяснится, что тебе банально нагрубили или обидели.
Он: Да если бы,... если бы... Тут все по-другому... Пап, я уже боюсь тебе что-либо говорить, потому что ты опять скажешь, что это тонкие, витиеватые рассуждения. А для меня это не рассуждения... Я так живу сейчас... И пытаюсь, хоть как-то, объяснить тебе это. Объяснить... Я, пап, вдруг увидел, точнее, не очень вдруг, но в конце концов увидел, что эта работа... она навсегда...Ну, не в глобальном смысле навсегда, а у меня в жизни навсегда. В ней есть видимые перспективы... Но вот именно, что все варианты этих перспектив видны... И их не то чтобы мало, а просто определенное количество. И еще... можно даже почти точно просчитать, сколько денег я получу до пенсии в случае воплощения даже самых лучших перспектив... Понимаешь? Даже эту сумму можно приблизительно высчитать. И вроде бы деньги неплохие. И дело как бы не в них, не в деньгах... Но из-за того что все сводится к конкретным срокам и цифрам - столько-то денег и столько-то лет, то становится как-то смертельно скучно, а точнее тошно...... И я бы, честно говоря, предпочел бы просто найти эти деньги, вот так..., на улице, и вообще бы не работать.
