Анатолий Шихов - Вечернее утро
- Я этого не утверждаю. Но представьте себе: атмосфера Венеры состоит в основном из раскаленного углекислого газа - там его девяносто семь процентов при температуре семьсот пятьдесят градусов у поверхности. Давление в сто раз больше земного. Значит, дорогой господин Лев Узлов, все вещества Венеры, состоящие из таблицы Менделеева, могут существовать только в венерианских условиях. В любых других условиях эти материалы изменят свои качества. Вы со мной согласны?
- Согласен.
- В таком случае, вообразите: вы, земной человек, летите в космическом корабле, сделанном из земных материалов, а главное - в земных условиях, то есть при земном тяготении, при земном давлении и при земной температуре; находясь внутри корабля, вы обеспечили себя земными условиями и всячески поддерживаете эти условия; вы погибнете, если изменится состав воздуха или давление - словом, вы продолжаете оставаться земным человеком, согласны?
- Допустим.
- Но материал, из которого сделан ваш корабль, попав в космос перестает быть земным, он постепенно меняет свои качества, приспосабливаясь к космическим условиям. Именно поэтому наши орбитальные станции живут очень недолго.
- Вы хотите сказать, что длительные космические путешествия в принципе невозможны?
- Именно так. Надо, чтобы земной человек, находясь в космосе, перестал быть земным, и тогда противоречие разрешится. Но согласитесь, это нереально.
- Пожалуй, - разочарованно буркнул Лев Александрович.
- Вот я и говорю, что наша земная философия не принимает братьев по разуму, и мы сами тоже не полетим в соседнюю галактику на предмет обмена житейским опытом.
- Если вам верить, то освоение космоса становится самоцелью! обиделся Лев Александрович за космонавтику.
- Бог с вами, как говорят русские! - рассмеялся космонавт. - Господин Лев Узлов, нужно ли объяснять, что для поддержания любой жизни нужна энергия? Нынче на каждого жителя планеты извлекается из Земли по двадцать тонн сырья ежегодно, чтобы обеспечить человека всем необходимым, в том числе предметами роскоши. Например, средний американец потребляет в год полтонны стали, семь тонн угля и сотни килограммов разных химикатов. Сначала энергия поглощается дома, то есть на родной планете, а к тому времени, как собственная планета будет съедена, цивилизация должна поумнеть настолько, чтобы у нее хватило знаний черпать энергию из космоса. А мы все еще малограмотны, вот и летаем в космос за знаниями.
Вернулась Марта и затараторила - немец родом из Бонна, холостой, немного знает по-английски, у него есть собачка по кличке Марта, смешно как, завтра он возвращается домой, приглашал в гости, но адреса она не записала, а вообще парень приятный, только ладони потные. Космонавт Джефсон, не слушая ее, смотрел в окно на синий простор Онежского озера, и Лев Александрович попытался понять его в эту минуту - мир так прекрасен, а жизнь коротка, и много риску, улетев в космос, не вернуться в этот мир.
О космосе они больше не говорили до самого возвращения.
Иностранцы занимали люкс с видом на крышу. Утомленная женщина немедленно повалилась на кровать и, ничуть не смущаясь постороннего, принялась раздеваться. Лев Александрович, конфузясь, отвернулся. Супруг ее полез с холодильник, извлек фигурную бутылку с красной харей на этикетке; Внутренний Голос сказал, что Марта права: бухнуться сейчас в кровать было единственно правильным решением. Лев Александрович похлопал по своим часам и принялся прощаться.
- Минутку, - сказал космонавт Джефсон и снял с руки транзистор. Опять подмигнув, включил:
"... скрюченные, как в судороге руки, голова, подпираемая шейным корсетом, - взволнованно рассказывала по-английски чья-то жена. - Майку Майлни тридцать шесть лет. По определению врачей у него организм шестидесятилетнего. У его товарища Дугласа Рудольфа руки и шея тоже в кожаных манжетах. Эти двое из шестидесяти тысяч американцев - жертвы химической войны США против Вьетнама..."
- Как вам это нравится? - спросил космонавт Джефсон, продолжая держать на весу транзистор, и Внутренний Голос встревожился: космонавт и в самом деле побаивался предстоящего полета, и решил попрощаться с человеком, который так хорошо понимал его.
- Как вам это нравится? - взволнованно повторил молодой негр.
- А вам? - уклончиво ответил Лев Александрович, чтобы не учинить международного скандала.
- Человечество накопило пятнадцать тонн тринитротолуола на каждого жителя земли. Тем запасом энергии, которым мы вооружились для истребления наших государств, мы можем пятьдесят раз уничтожить собственную планету. Я не понимаю, как можно стартовать в космос с пороховой бочки! - с негодованием сказал космонавт Джефсон.
- Мы торопимся жить.
- Вы попали в самую точку, господин Лев Узлов. Нам действительно следует торопиться освоить космос, пока мы не отравили планету собственными фекалиями. Но сначала нужно обеспечить тылы, то есть, навести порядок у себя дома, чтобы было куда вернуться.
- У вас мрачные мысли, господин Джефсон.
- Я думаю, что я не одинок. Мне приятно было познакомиться с таким прекрасным гидом. Вы задавали хорошие вопросы, и никому никогда не говорите, что вы работаете простым инженером на заводе, который делает насосы для космоса.
- Наш завод просто делает насосы, назначение их может быть разнообразным, - потупился Лев Александрович.
- Как говорят русские, замнем для ясности. Мы, вероятно, никогда больше не встретимся, и потому примите от меня в подарок эту безделушку.
Он протянул сверкающий транзистор, похожий на бубнового туза. Лев Александрович без зазрения совести подцепил указательным пальцем петлю ремешка. Дело было обычным: гидам принято дарить значки и побрякушки.
- До свидания, господин Лев Узлов.
Будете в Африке - заходите, дополнил Внутренний Голос, но Лев Александрович не поддержал его. Он раскланялся. Приличия были соблюдены.
МИКРОРАЙОН
Лев Александрович остановился в парадном подъезде гостиницы - куда пойти. Домой ехать в такую рань не хотелось - он думал о семье с отвращением и не знал, как избавиться от ежедневных скандалов. Постучаться бы в серьезное окошечко: "Скажите пожалуйста, вам не требуется специалист со знанием всех европейских языков? Согласен работать хоть в преисподней".
Вон там на углу, сказал Внутренний Голос, стоит представитель интеркосмоса, он спрашивает у прохожих, не знает ли кто марсианского языке.
Не хочу. Хочу на Венеру.
Но, Лева, там одни бабы.
Это верно. Дома тоже одни бабы.
И все-таки он сел в автобус, ехал домой и думал о Риточке. "Бакалея", - прочитал он промелькнувшую вывеску. Риточка здесь свой человек. Конфеты она называла сосалочками. "Папа, пойдем в сосалочкин магазин". "Товары для детей". Однажды он купил декоративного тигра, который был настолько цветным, что Риточка испугалась его. Когда мама объяснила, что это всего лишь игрушка и называется тигром, Риточка сразу придумала неологизм тигрушка.
Он ехал вообще-то домой. Его космическая мечта потихонечку начинала сбываться, но Лев Александрович еще не знал об этом.
- Лева, никак ты!
Он вздрогнул. Рядом, наверно, уже давно сидел сокурсник Крюков по кличке Хрюков. Его прозвали так за необычный смех. Стоило Крюкову рассмеяться, как вся аудитория, пародируя его, начинала хрюкать. Хрюков сидел с газетой "ЮМАНИТЕ", свернув ее трубочкой.
- Лева, сколько зим!
- Мы, кажется, действительно где-то виделись, - тоже обрадовался Лев Александрович.
- Где ты теперь?
- На заводе. Патентами занимаюсь. А ты?
- Преподаю.
- Какой?
- Оба! Квартиру дали. Поехали ко мне, а? Лева, вот моя остановка, поехали! Посидим, поговорим!
Помявшись для приличия, он согласился. По дороге Лев Александрович с пятого на десятое рассказал о своем житье-бытье, о сварливой теще. Хрюкова больше всего развеселило то, что он. Лев Александрович Узлов до сих пор не обзавелся машиной.
- А я уже третью купил! - веселился Хрюков. -- Сначала "Запорожца" продал, купил "Москвича" - продал, теперь на "Жигулях" гоняю. С гаражом вот проблема.
Мне бы твои заботы, проворчал Внутренний Голос, и Лев Александрович согласился с ним.
Хрюков жил на девятом этаже. Он получил трехкомнатную квартиру с тремя балконами. Обошли все комнаты. Было слегка перемеблено; он обзавелся собственным кабинетом с хорошей библиотекой. Хрюков собрал в основном современные детективы на английском и французском. А у Льва Александровича была коллекция словарей, какая найдется не во всякой библиотеке. Книги хранились на балконе в полиэтиленовых мешках. Лев Александрович настолько позавидовал благополучию коллеги, что хлопнул дверью и ушел на балкон расстраиваться. С высоты девятого этажа город был словно на макете: прямые проспекты микрорайона, кривые улочки у старого вокзала, заколоченная церковь почти а центре города, древнее кладбище вокруг нее. Громадное озеро подступало к самому микрорайону и с высоты девятого этажа оно не выглядело морем. По озеру плавали белые яхты, как лебеди. На том берегу была видна изумрудная солнечная лужайка и небольшое стадо коров.