Валентин Катаев - Время, вперед !
Под окном на скрипучей корзине, заткнутой щепкой, сидел очень маленький аккуратный секретарь редакции Тригер. Это был совсем почти мальчик.
На нем был серый пуловер в черных ромбиках и тоже сандалии, но аккуратно застегнутые.
Он держал на коленях тетрадку. Опустив выпуклые, несколько воспаленные еврейские глаза, он старательно писал, но вместе с тем слушал и то, что говорил в телефон Кутайсов, и то, что говорил третий и последний член редакции, поэт Слободкин.
Ищенко сидел на другой лавке, тоже застланной одеялом, но не байковым, а стеганым, малиновым.
Он сидел, подобрав под лавку босые ноги, накручивал на палец и раскручивал чуб и изредка сумрачно перебивал Слободкина.
Слободкин - высокий и юный, с молочно-голубой свежевыбритой головой, коричневым лицом, в очках, но не пылевых, а обыкновенных маленьких стальных увеличительных очках, - сутуло стоял перед Ищенко, положив ему на плечи свои большие пористые руки.
Он говорил густо и неторопливо, окающим волжским говором:
- Вот что тебе скажу, друг мой Ищенко. Только ты не волнуйся, не волнуйся. На Челябе натолкнулись мы на такой факт. Приходит к нам в вагон тоже такой вот, как ты, бригадир. Бетонщик тоже. И заявляет...
Ищенко, не слушая, упрямо смотрел в пол.
- А я тебе, Слободкин, говорю одно. Не будет того, чтоб ваш Ханумов всю жизнь над нами смеялся. Не будет того.
- Вот чудило... Да при чем Ханумов!..
- Все равно не будет этого.
Маргулиес присел рядом с бригадиром на малиновое одеяло.
- Ты уже тут, Ищенко. Поспел. Забежал вперед.
- Все равно не будет этого, - пробормотал Ищенко еще раз.
Кутайсов повесил трубку.
- Что скажешь, Давид?
- А ты что скажешь?
- Какие у тебя новости?
- А у вас какие?
Они хитро и пытливо посмотрели друг на друга.
Маргулиес был неузнаваем. Куда делась его вялость, нерешительность, шепелявость! Он был сдержанно весел, легок и точен в движениях, общителен.
Совсем другой человек.
Он хлопнул себя по карману, вытащил исписанные карандашом листки и разложил их на лавке.
- Ну-с, дорогие товарищи. Десять минут внимания. Мотайте на ус. Небольшая статейка, называется "Ускорить изготовление и дать высокое качество бетона". Из номера от сегодняшнего числа газеты "За индустриализацию".
Он голосом подчеркнул слово "сегодняшнего" и победоносно блеснул очками.
- Каким образом от сегодняшнего?
- Святым духом. У меня в Москве специальный корреспондент. Сестренка. По телефону.
- Вот собака! - с восхищением воскликнул Слободкин. - Ну и соба-ака!
- Так читать, что ли?
Маргулиес прикрыл ладонью листки.
- Или не стоит?
- Читай, и так теряем время, - серьезно сказал Тригер, закрывая тетрадь.
- Так вот-с, - сказал Маргулиес и стал быстро читать, изредка запинаясь и приближая листки к очкам на неразборчиво или сокращенно написанных фразах.
Пока он читал, в купе вошло еще несколько человек.
Сначала заглянуло возбужденное, неистово сверкающее глазами лицо Моси.
Мося всюду разыскивал Маргулиеса. У него, видно, было неотложное дело. Он увидел Маргулиеса и уже открыл рот, но Кутайсов показал ему кулак. Мося скрючился, зажмурился и хлопнул себя по толстым губам.
Он насунул на нос кепку, поджал ноги и бесшумно сел в дверях прямо на пол.
За Мосей появилась неодобрительная фигура Семечкина, голубая футболка Шуры Солдатовой, синие халаты наборщиков.
Маргулиес кончил читать.
- Какие же из этого выводы? - сказал он, не делая передышки. - Выводы те, что можно попробовать бить Харьков.
- Верно! - закричал Мося.
- Подожди, не ори, - сказал Кутайсов.
- Только не Ханумов, - сумрачно и сосредоточенно заметил Ищенко.
- Вот заладил...
- Этого не будет, - еще сумрачнее и сосредоточеннее сказал бригадир.
Желваки двигались возле его скул.
Мося жалобно посмотрел на Маргулиеса.
- Давид Львович, честное слово. Дайте распоряжение Ищенко. Пускай товарищи редакция будут свидетели. Как раз самая подходящая смена. Поскольку уже переставляют машину и через час кончают установку.
- По-моему, то же, надо молодым дать ход, - посмеиваясь, сказал Кутайсов. Он раскинул ноги в расстегнутых сандалиях и, заложив руки под голову, мотал длинными волосами.
Маргулиес серьезно посмотрел через плечо на Мосю. Улыбнулся томно. Но все же сухо сказал, как бы в пространство:
- Я уже сказал прорабу.
Ищенко быстро повернулся.
- Кто: я или Ханумов?
- Твоя смена сейчас?
- Моя.
- Ну, ты и будешь, в чем дело.
Ищенко и Мося обменялись молниеносными взглядами.
- Только без трепотни, - строго заметил Маргулиес.
- Есть, капитан! - восторженно крикнул Мося.
Он вскочил на ноги, вытянулся и отдал по-военному честь.
XXXIV
- А вы что скажете, товарищ редакция?
- Мы одобряем.
- Мало, мало...
Слободкин притворно захохотал басом:
- Хо-хо-хо. Ему мало одобрения такого авторитетного органа печати на колесах. Чего ж тебе еще от нас надо?
Слободкин мигнул маленькому Тригеру.
- Со всякими претензиями обращайся к нему.
Маргулиес быстро и крепко потер руки.
- Во-первых, дорогие товарищи, - сказал он, - карьеры, во-вторых транспорт, в-третьих - водопровод, в-четвертых - ток. Довольно с вас?
- Хватит.
- Остальное мы с Корнеевым берем на себя.
Маленький Тригер открыл тетрадку, сверился с написанным и поднял серьезные выпуклые глаза на Маргулиеса.
- Значит, карьеры, транспорт, водопровод, ток, и больше ничего? А слесарный ремонт вам не надо?
- Совершенно верно, - сказал Маргулиес. - Слесарный ремонт. Обязательно надо,
Все засмеялись.
Засмеялся громко и Маргулиес. Еще бы. Он упустил такую важную вещь, как слесарный ремонт. Он - инженер, начальник участка. А маленький, тихий Тригер, секретарь редакции, - не упустил.
- Ты с малюткой Тригером не шути, - сказал Кутайсов. - Он у нас на этом деле собаку съел и щенком закусил...
- И керосином запил, - добавил Слободкин.
Тригер полуулыбнулся, но покраснел, как девочка.
Он действительно довольно хорошо изучил бетонное дело. Он пристально и настойчиво наблюдал работу бетонщиков на всех новостройках, где побывал вагон. Он прочитал все, что только можно было достать по бетону на русском языке.
К знаниям, почерпнутым из книг, он прибавил еще свою собственную теорию темпов.
Она заключалась в том, что повышение производительности одного хотя бы механизма автоматически влечет за собою необходимость повышения производительности других, косвенно связанных с ним механизмов.
А так как все механизмы Советского Союза в той или иной степени связаны друг с другом и представляют собой сложную взаимодействующую систему, то повышение темпа в какой-нибудь одной точке этой системы неизбежно влечет за собой хоть и маленькое, но безусловное повышение темпа всей системы в целом, то есть в известной мере приближает время социализма.
Он выбрал эту точку. Он специализировался на бетоне.
Он был убежден, что убыстрение работы хотя бы одной бетономешалки повлечет за собою убыстрение темпа работы всех машин, косвенно связанных с производством бетона.
А косвенно были связаны водопровод, подающий воду, железная дорога, подвозящая цемент, песок и щебенку, и электрическая станция, вырабатывающая ток.
Затем увеличивалась суточная потребность в песке, цементе и щебенке, то есть должна была усилиться работа песчаного и каменного карьеров, камнедробильных машин и грохотов, производительность цементного завода.
Если же принять в расчет, что, для того чтобы усилилась работа водопровода, электрической станции, камнедробилок и так далее, необходимо должна была со своей стороны усилиться работа и связанных с ними механизмов и, кроме того, механизмов, связанных с этими механизмами, - то становилось совершенно ясно, что к маленькому, на первый взгляд, делу увеличения производительности одной бетономешалки причастна вся огромная, сложная, важная взаимодействующая система пятилетнего плана.
В капле дождя Тригер видел сад.
Он тщательно изучал эту каплю.
Он построил схему. Он ее нарисовал.
Это был чертеж сада.
Это была пятилучевая звезда, в центре которой находилась бетономешалка. От бетономешалки шли радиальные линии.
Две из них соединяли центр с песчаным и каменным карьерами. Одна - со складом цемента. Две остальные - с электрической станцией и водопроводной.
Линии эти были: три первые - транспортом, железнодорожными путями, две остальные - электрической проводкой и водопроводными трубами.
Это было грубое изображение той нервной и питающей системы, от которой зависела точная и бесперебойная работа механизма бетономешалки.
Кроме того, вблизи центра была нанесена точка - слесарный ремонт.
Этого пункта могло и не быть, но Тригер хорошо знал состояние ручных тележек, стерлингов, имевшихся на участке. Их было мало, и они были крайне изношены. Каждую минуту мог потребоваться летучий ремонт.
