Сергей Каледин - Шабашка Глеба Богдышева
Васька охлаждал водку: замотал бутылки в мокрое полотенце и уложил замотку на солнце под ветерком. Глеб чокаться отказался:
- Верблюду не помогли, душегубы,- и выпил, отворотясь.
Билов вертел барана и беспрерывно вытирал пот со лба. Он все старался утянуться под навес, но тогда не доставал до вертела. Оторвал от чахлого кустика ветку, привязал ее к ручке и теперь крутил барана в тени.
- Скоро?- не вытерпел Глеб. Он лежал под солнцем на спине в брезентовых шароварах и ковбойке и придремывал в ожидании второго разлива. Под голову он нагреб песка.
- Ты бы хоть подстелил чего. Дать полотенце?- Билов полез в рюкзак.
- Не надо,- Глеб ерзанул головой по песку.- Чего канителишься-то... Ехали, ехали...
- Ты не спеши, как голый на...- осадил его Васька.- Билов! Скоро у тебя?..
- Скажу, когда придет время,- низким голосом произнес Билов. Сейчас он был главный и басил откровенно на всю возможность.- Юлиан!
Юля в плавках стоял по пояс в воде, раздумывал, купаться или нет.
- Юль! Ты в Уренгой полетишь зимой? Юль!..
- О-о-о!- завозился Глеб.- Точняк: сейчас унты опять клянчить будет временно... Отстань от него, Билов... Я тебе валенки подарю.
- Сиди,- окрысился на него Билов,"=Чего суешься! Юль!..
Но Юли уже не было- он нырнул.
- Как со старшим говорит неуважительно...-вздохнул Глеб.
- А чего, действительно, привез бы нам унтята...- не отворачиваясь от солнца, сказал Васька.- Как хорошо...
К костру подошел мокрый Юлька.
- Не капай!-задергался Васька.- Вон Билов дело говорит: унты привези из Уренгоя...
- Да нет там унтов, там- газ,- сказал Юлька и растянулся на песке.
- Унты, газ...- тоскливым от затянувшейся трезвости голосом протянул Глеб.- Налили бы... Много хоть газу-то?
- Много. Под всей Западной Сибирью...
- А когда все высосут, весь газ?..
- Тогда Сибирь на два метра опустится,- сказал Билов.- Привез бы унты-то...
- Да нет там мехов, что вы, ей-богу!..
- Без мехов-то холодно небось временно...
- Шевелиться надо быстро. Как на шабашке, время- деньги,- сказал Юля, залезая под навес.
- Кстати, о деньгах,- негромко, но так, чтобы все слышали, сказал Васька.
Юля замер, Билов перестал крутить барана... Васька неторопливо подошел к барану, потыкал его ножом:
- Доходит. Он нагнулся к куртке, достал из внутреннего кармана две тугие пачки, перехваченные крест-накрест бумажками. И бросил их на песок:
- Полторы тысячи... Билов, оцепенев, смотрел на пачки.
- Столковались?-опершись на локоть, спросил Глеб.- Сам объяснительную подписал?
- А ты как думал?- небрежно бросил Васька и потянулся за гитарой.-...По триста пятьдесят пять...- ласково сказал Васька, перебирая струны.- Во-о-от. А если бы Глебушку послушались: и денег бы не получили, и мужику бы хорошему нагадили... За абстра-а-акцию...- Васька описал при этом в воздухе колечко. Потыкал барана.- Готов! Режь, Билов!..
Васька отложил гитару, из полотенца достал бутылку.
Билов отрезал от барана готовые куски и каждому подал на вилке.
- Мне с кровью,- попросил Глеб.-О! Вот этот!- Он принял у Билова вилку.-Дохнет в тебе эта самая, как ее...- Глеб затряс головой, вспоминая,- из волос посыпался песок.- Елена Молоховец, о!..
Жевать Глебу скоро надоело, и он прилег покурить, положив свой кусок на обрывок газеты.
- Мои деньги мне, Вась, и не давай: сразу шли Егорычу, в смысле Мане...
Юля молчал, опустив голову, не смея взглянуть на Глеба.
- Ну, за шабашку!- Васька поднял стакан и чокнулся с Юлей и Биловым.
Глеб просительно поднял пустой стакан. Васька плеснул ему из своего.
- За шабашку! За наш коровник!
- За Глеба уж давайте, молодожен как-никак...- Билов вопросительно посмотрел на Ваську.
Васька кивнул.
- Да ладно вы...- заерзал Глеб.- Не в этом дело...
- Хотел ты, Глеб, в монастырь спасаться, а сам замуж идешь!- Васька еще раз чокнулся с Глебом, выпил и зажевал мясом.- Неисповедимы пути господни...
- Не в этом дело... И без монастыря можно спасаться... Знать, чем заняться... Коровник-то и дурак сложит. И диссертацию написать... Вот воспитать человека- это да, это труд...
- Вот и иди учителем,- лениво бросил Васька.
- Ага. Я с директором интерната уже говорил временно...
- Ой, Глеб!- сморщился Васька.- Обалдел- поспи.
- Вот у них...- бормотал Глеб, продолжая какуюто свою мысль,- самая главная работа. Учитель и врач... Раньше еще поп... Если не халтурят... Поп, тот встречает в жизни и провожает, чтоб не так страшно помирать, учитель воспитывает, чтоб, мол, положительный человек... А врач, чтоб не загнил досрочно. Вот они и нужны, а остальные...- Глеб вяло махнул рукой.
- Ну, поговори, поговори...- Васька добродушно посмотрел на Глеба и тихонько затренькал на гитаре. Баран капал на угли. Когда он начинал пригорать, Билов поливал барана портвейном. Глеб в момент полива барана любимым вином отворачивался и замолкал.
- Глебушка, давай еще барашка, а то ты совсем мало закусил,- заботливо сказал Билов.
- Временно не хочу.
- А ну-ка, ешь!- приказал Васька.
- Насилие...- проворчал Глеб, принимая от Билова баранье ребро с обрывками мяса.- Вот Эйнштейна взять. С одной стороны еврей, а с другой-физик, а в бога верил...
Билов приосанился.
- Да не так, как ты!- Глеб махнул бараньим ребром и поморщился.- Долбитесь для моды... Еле-е-помазание... крестами трясете... для понта...- Глеб заглянул в пустой стакан.- Неверующих-то, их вообще не бывает... временно. Васька что думает, неверующий он? Или Юлька?.. Все верят, само собой... И Егорыч верил. В бога верил, потому что не верил, что помрет... А помер. Давайте-ка помянем его, не чокаясь... Земля ему пухом. Хороший мужик, хотя вроде и ничего особенного...
- Вот именно,- поддакнул Васька.
Глеб сморщился.
- Да не в этом дело... А!..- И он с досадой махнул рукой.
...Солнце поползло вниз. Билов, выпивши, осмелел и потребовал, чтобы Васька подыграл ему, стал петь романс собственного сочинения:
В кобуре моего револьвера Я нашел два увядших цветка.
И видения дальнего лета Я в них с тайной надеждой искал...
Вася пришел в восторг, и Билов еще стал петь... Глеб заснул, Юля ушел купаться.
...Васька очнулся первым. Недоеденный баран почернел за ночь и скрючился на вертеле. Билов, свернувшийся в комок, спал тут же на песке. Остальных видно не было. Васька окунулся в неуютную речку и попробовал грызануть барана, но раздумал и побрел на берег разыскивать остальных.
Глеб лежал как убитый: уткнутая в песок голова и раскиданные руки- на берегу, а все остальное, начиная с груди, тихо мокло в желтых водах Сарысу. Кошма была расстелена в двух шагах от берега, но до нее Глеб не дошел. Юля, слава богу, спал по всем правилам. "Васька вернулся на островок, налил себе холодного чаю.
- И мне,- умирающим голосом пробасил Билов, не меняя позы и не открывая глаза.- Шерсть в животе... Остальные как?..
- Целы.
- Не выжить,- сосредоточенно произнес Билов.- Лопнет дыня.
На горизонте вспенилась пыль. Пыль разрасталась, ползла к ним и обратилась в машину.
Из-за руля вылезла Зинка. Прошла вброд на остров, пересчитала всех...
- Живы? Ну и слава богу!
- Денежки тю-тю, головка бо-бо!..- пожаловался Васька.
- Все?- нестрого спросила Зинка.
- Все!- уверенно тряхнул головой Билов.
- До Москвы теперь посуху,- добавил Васька. Юлька с Биловым сворачивали брезент и кошму.
- Глеб! Иди сюда,- Зинка отворила дверцу.
- Подожди,- пробормотал он и побрел к пепелищу.
- Ты чего?- крикнул Васька.
- Кеда нету... Действительно, Глеб кружил по островку в одном кеде.
- ...Река унесла...- покачиваясь, рассуждал он и разводил руками.
- Ладно!- крикнула Зинка.- Купим новые.- И добавила тихо:- Господи! Все не как у людей! Глеб в последний раз оглядел островок и, прижигаясь босой ногой о раскаленный песок, засеменил к машине.
