Сергей Каледин - Шабашка Глеба Богдышева
Васька стоял у кассы и отбирал деньги. Волновался он на Глебовой тыще: как бы Глеб не заблажил и не отколол номер, как, например, на лесоповале три года назад, когда он, выпив, раздарил рублей сто "хорошим ребятам" в аэропорту, а когда Васька с Юлей полезли его урезонивать и выпрашивать у "хороших ребят" Глебовы деньги назад, оба и схлопотали от него, хоть и от очень бывшего, но все-таки мастера по боксу.
- ...Богдышев!
- Вот он!- Глеб всунул голову в маленькую фанерную подворотню кассы.
- Не дай дэньги!- заверещал вдруг в конце коридора старушечий голос.- Кыроват унос.
Васька, не отрываясь от Глеба, обернулся. По коридору ковыляла толстая старуха комендантша.
- Тормози ее!- Васька пихнул Билова и Юлю к комендантше. Те дернулись ей навстречу, загородили проход.
- Дэньги не дай!..- заголосила старуха.
- Девятьсот шестьдесят, девятьсот семьдесят... Тысяча. Пересчитайте...
- Не надо,- сказал Васька в окошечко и отобрал у погрустневшего Глеба пачку.- Расписывайся. Большое спасибо.-Он обернулся к блокаде:- Отпускай! Старуха набросилась на Ваську:
- Кыроват унос!.. Не дай дэньги!
- Все!- Васька похлопал себя по груди, в кармане куртки покоились четыре тысячи.- Кроватку мы вам вернем, не беспокойтесь. Сейчас пойдем и принесем. А вам спасибо. За внимание.- Васька достал червонец и вручил обомлевшей старухе.- Билов, кровать принеси.
- Дверь на ключ!
Васька положил на одеяло разноцветную кучу денег. Потом подобрал бумажки по достоинству и начал сдавать на четверых. Каждый потянулся за своей пачечкой, и несколько минут в тишине хрустели новые деньги. Биловские считал Васька.
- Поровну? Теперь с паспортами в сберкассу на аккредитив... Биловский паспорт не забыть...
- Чего зря ходить-то?- занудил Глеб.- Лежат- и пусть лежат себе.
- А ну давай сюда!-^Васька, чуть не порвав, выдернул у Глеба деньги- почуял недоброе.
- Мне деньги нужны...- насупился Глеб.
- Зачем тебе?- спросил Юля.
- Зине дам. И Егорычу... Мане послать...
- Сколько?- не глядя на него, спросил Васька.
- Все.
- Значит, так,- Васька уложил Глебовы деньги в бумажник и сунул во внутренний карман.- Зинке ты дашь двести- в моем присутствии. Маня подождет: из Москвы вышлешь. Согласен- идет, нет- кончен разговор. Ну?
- Мне двести пятьдесят надо... Зине... Сережки ей куплю золотые...
- Ладно,- согласился Васька.- Паспорта берите... Быстрей - сберкасса на обед закроется. Билов-то где?!
- Вон он!- сказал Юля.
Билов шел согнувшись, на спине его в такт шагам пружинила панцирная сетка. Крест на шее раскачивался, шлепал Билова по груди.
- Как на Голгофу временно...- сказал Глеб.- Пойти помочь...
- Зиночка, открой, пожалуйста!- крикнул Глеб в окно и, не дожидаясь ответа, вошел в дом.
- ...и жалуйся на здоровье!- услышал он за дверью голос Зинки.- Работать надо, а не халтуру гнать!.. Дверь распахнулась, и оттуда выскочил командир студентов Володя.
- Это!..- обрадовался Глеб старому знакомому, но тот, шипя матом, пронесся мимо, не поздоровавшись. Глеб постучал.
- Ты?- удивилась Зинка.- А я думала: он- бить вернулся.
- Чего с ним?
- А ничего... Побольше поплачет- поменьше... Премию у них срезала... "Жаловаться буду..." Ишь ты, скорый!.. Жалуйся!..-Зинка по инерции ворошила на столе какие-то бумажки.- Как рука-то?
- А зачем ты у них... деньги?..
- Затем! Чтобы вам дать!
- В отношении?
- Чего в "отношении"? Директор только три тысячи дал, а я Ваське по куску обещала!..
- Ну и что? Сказала бы: не дает директор, бывает...
- Нет, Глеб. Обещала- все! И так навралась дальше некуда!- она провела ребром ладони по шее.- Они нахалтурили, торец не расшили! Чего пришел?
- Да я...- Глеб полез в карман.- Обещал, вот... Он вынул коробочку с серьгами, протянул Зинке.
- О-бал-дел...- медленно выговорила она.- Сколько?- Она развернула чек.- Обалдел...- Зинка опустилась на тахту, не отрывая глаз от Глеба.
- Ты это... ты не это...- Глеб замялся под ее взглядом.- Давай я тебе их вставлю... А эти выкинь. Глеб осторожно продел сережку в мочку и подул.
- Чего дуешь?- Зинка засмеялась.- Они давно зажили.
Глеб застегнул вторую сережку. Зинка схватилась руками за уши и подскочила к зеркалу.
- Взятка!
- Ага,- согласился Глеб.
- Взятка так взятка. Зато красиво!.. Ужинать будешь?- Зинка ушла на кухню и вернулась с кастрюлей в руках.- Ваське скажи: как просил, заказала билеты. Купе.
- Купе-то зачем, я ж у тебя остаюсь?.. Зинка застыла посреди комнаты с кастрюлей.
- На! На журнал ставь!- Глеб схватил с комода "Технику молодежи", положил на клеенку.
Зинка поставила кастрюлю на журнал, полотенце, которым прихватила кастрюлю, кинула на тахту.
- Ты что, со мной жить хочешь?
- Ага.
- А дети?
- Подружусь... Мы и так с Саней временно...
- Вот именно "временно"...- Зинка тяжело вздохнула и сняла с кастрюли крышку.
- Ты покушай, я посижу,- сказал Глеб. Зинка положила себе и молча стала есть, уставившись в тарелку.
- Ты ведь меня не любишь...
- Почему это не люблю? Полюблю... Ты женщина содержательная.
~ Откуда ты знаешь?
- А чего тут знать, и так все видно...
- В Москве-то баб много...- непонятно зачем сказала Зинка.-^
- Навалом,- согласился Глеб.- Еще больше будет: тебя туда привезу.
- Глеб...- сказала Зинка и заплакала.
- А чего ты плачешь-то понапрасну? Я тебе ничего плохого не сказал... Хочешь, здесь поживем слегка, хочешь, туда сразу,-как хочешь... Я за тобой глядел: ты все по строительству знаешь-можешь, там таких баб мало... У меня связи по отцу еще остались... Устрою. Чего плакать...
- Я думала: ты тогда- просто так... Помнишь, в коровнике...
- Да я сроду над людьми не шутил; говорить- так всерьез, а так- лучше и не говорить вовсе...
- А родня?
- Чего родня? Мать ни при чем, сестра..,
- Помню, помню, говорил уже...- Зинка схватилась за голову.
- Чего, голова?
- Да нет... А у тебя в Москве...-она замялась,- есть кто-нибудь?
- В смысле баб, что ли? Есть, Лидия Васильевна.- Глеб махнул рукой и подумал: "Жалко, Лидку не посадили..."- Зин, я уже старый, мне утомительно так-то, без толку... Это кто?- Глеб, чтобы сменить тему, взял с серванта фотографию.
- Я- "кто", не похожа?
- Шевеленая...
- Чего?
- Шевеленая, говорю... когда перед объективом дергаются.
- А-а-а, тебя и не поймешь...
- И не много потеряешь...
- Почему, Глебушка?- Зинка подошла сзади и стояла так, не зная, что делать: то ли обнять, то ли погладить.- Почему, Глеб?
- Потому что умное мною уже отговорено,- как стих сказал он.- Все умное- до тридцати пяти, потом фильм прервался, аут, как Васька говорит.
- Ну что ты несешь!.. Он обернулся.
- Опять плачешь... Чего ты? Все ж хорошо...- он погладил ее по волосам,- ты спрашиваешь- я отвечаю...
- Не говори так...
- Ну не буду, делов-то...
Зинка села на тахту плакать дальше.
- Зиночка, ну чего реве... плачешь? Ты побудь пока: я ребятам скажу, чтобы не искали, и-к тебе... Если хочешь, конечно.
- Хочу,- всхлипнула Зинка и высморкалась в лежавшее на тахте полотенце.- Сразу приходи.
Светало. Наверху шумели... Кусок потолочной штукатурки не выдержал студенческого волнения и рухнул на пустой Глебов тюфяк.
- А где Глеб?- проснулся Васька.
- У дамы,- ответил Билов. Пока они обсуждали Глеба, к интернату подкатил грузовик. В кузове на кошме сидел Глеб и держал на руках связанного барана.
- Чего ты к нему пристал?- крикнул в окно Васька.- Положи.
- Украдут, не дай бог! По-быстрому давайте! По дороге на Сары-су, где назначена была отвальная, Тимербая, шофера, тормознули пастухи. Верблюд увяз, перевел Тимербай, просят машиной потащить, араки, водки, дадут.
Васька заскрипел было, но понял, что придется сжалиться, и грузовик свернул за конными.
Верблюд сидел в солончаке и не волновался. Попробовали его машиной тащить: доски под него запихивали, а трос, укутанный кошмой, заводили верблюду под зад. Ничего не получалось, два часа промесили грязь, а верблюд только глубже топ.
И морду ему брезентом замотали, чтоб не волновался,- все без толку: верблюд, по брюхо сидя в солончаковой грязи, высокомерно отворачивал горбоносую голову и не помогал копошащимся вокруг него людям. Билов начал рассказывать, как его отец вытаскивал однажды верблюда, но слушать его никто не стал. Казахи плюнули и поехали за ружьем- верблюда пристрелить, а то ночью волки задерут. Глеб просился остаться постеречь верблюда от волков, а с утра по новой попробовать-трактором, но Васька чуть не за шиворот затащил его в кузов.
На берегу Сары-су, мутной речонки, Тимербай выкинул их и пообещал забрать завтра в это же время. "Гулять" отправились на островок. Туда же натащили сушняка- берега речки густо поросли кустарником. Барана Билов перенес на плечах. Баран орал, предчувствуя скорый конец. Пока натягивали брезент от солнца, разводили костер, Билов зарезал барана, ободрал его, промыл, натер солью с перцем, нашпиговал чесноком и целиком насадил на толстую рифленую арматурину с загогулиной на конце. И прихватил для крепости проволокой, чтобы баран не пробуксовывал.
