В Слепцов - Трудное время
Обзор книги В Слепцов - Трудное время
Слепцов В А
Трудное время
Слепцов В.А.
Трудное время
Повесть
I
Время стояло летнее, самое раннее лето. Ехал проселком вольный ямщик, вез в телеге, на тройке, проезжающего. Шла дорога полем, шла лугами да оврагами, и пришла дорога к лесу. Стали в лес въезжать. Дело было к вечеру.
- Далекo, что ли? - спросил проезжающий.
- Недалёко.
- А как?
- Да вовсе близко. Вот из лесу выедем, тут она и есть. Ямщик остановил лошадей, слез, походил вокруг телеги, подтянул чересседельник, дугу покачнул, опять сел и, вытаскивая из-под себя вожжи, крикнул лошадям:
- Но! Недалёко!
Телега запрыгала по корням; в воздухе вдруг почудилась сырая, пахучая свежесть. Проезжающий снял картуз, вытер лицо платком и начал пристальнее всматриваться вперед.
Сквозь жидкий дубняк и орешник беспрестанно то там, то сям проскакивали лучи покрасневшего солнца, по верхушкам птицы порхали. Лес заредел, стал все мельче да мельче, солнце разом выглянуло над кустарником, лошади круто повернули вправо, и вдруг телега очутилась на самом краю страшного обрыва, по которому вилась змеей дорога, вся изрытая, избитая и усыпанная мелкими камнями. Лошади стали...
С этого места видно верст на двадцать. Внизу, под самым обрывом - река, вся усеянная островами. Течет эта река из зеленых лугов, густо заросших мелким курчавым кустарником; извивается и прячется она в камышах, и опять сверкает вдали, и наконец совсем пропадает за далекими синими озерами. На другом берегу реки расстилаются сенокосы, хлебные поля и деревни. Ближе, поправее, село, вытянутое к церкви, с обеих сторон обсаженное садами, огородами, гумнами и старыми, почерневшими скирдами. Направо, в саду, на пригорке помещичий дом. В самом низу под горою шумит водяная мельница.
- Экое место! - Вслух сказал проезжающий.
- Место потное, - от себя заметил ямщик. - Годом бывает, сенa родятся богатые, - прибавил он немного погодя и стал спускать, приговаривая лошадям:
- Гляди небось!
Проезжающий осматривал местность; лошади скользили и оступались; ямщик, не оборачиваясь, спросил:
- Сродственники будете Лександру Васильичу-то?
- Нет.
- Так, значится, в гости побывать?
- Да, в гости.
- Доброе дело. Служите де, ай нет?
- Нет, не служу.
Ямщик оглянулся.
- Кто ж вы будете сами-то?
- Попов сын.
- Мм. Да, да, да.
Ямщик помолчал, потом сказал в раздумье:
- А и много тоже ноне вашего брата, кутейников-то 1 .
- Довольно.
- Довольно, довольно, - покачивая головою, говорил ямщик.
- Ну, и что же теперя, братец ты мой, в писаря, что ли, задумал к ям? Проситься?
- Нет, так, по своему делу.
- Да; по свому делу... Но! Дьяволы! Пропасти на вас нет! Ту, ту, ту!
Лошади поскакали, телега покачнулась на бок, потом на другой и, прыгая через кочки, понеслась по дороге к селу. Прежде всего кинулась в глаза проезжающему новая, крытая тесом изба, с крылечком, одиноко стоящая на лужайке; над входом голубая вывеска, и белыми буквами написано: "Волостное правление" 2 . Тут же, рядом с правлением, под навесом, виднелись пожарные инструменты: трубы, бочки, багры и проч. На селе куры бродили по улице, поросенок с визгом выскочил из-под колес, мужик торопливо снял шапку и тряхнул волосами...
- Эх вы, несчастные! - крикнул ямщик на лошадей; телега загремела по мосту, потом запылила по двору и остановилась у флигеля.
На крыльце стоял человек небольшого роста, в пальто, и, засунув руки в карманы, пристально смотрел на приезжего.
- Александр Васильич дома? - спросил его приезжий.
- Нету; их дома нету, - отвечал человек. - А вы от станового? - спросил он, подходя к телеге и подставляя ухо.
- Нет, не от станового; я сам от себя. Скоро вернется Александр Васильич?
- Они недалеко уехали с барыней, за двенадцать верст, к господину Ушакову. К вечеру хотели быть обратно. А вы кто такой?
- Я-то? Да я товарищ его. Он знает, он меня ждал.
- А! Так, так. Знаю-с. Пожалуйте! Я сейчас велю ваши вещи... Господин Рязанов?
- Да.
- Ну, так. Ждали... Как же...
- А где бы мне тут пристроиться пока?
- А вот тут во флигеле комнату приготовили, только теперь там, я вам скажу, такая идет чепуха: бабы это возются... Разные эти тряпки... Черт их возьми!.. Нет, нельзя...
Приезжий задумался:
- Как же быть?
- Да вы вот что-с: Вы пожалуйте пока в кабинет. Что ж такое? Ничего. Пожалуйте! А я вот... Эй! Кто там? Приказчик! Кликни кого-нибудь!
- Нет, Иван Степаныч, нечего и кричать, - говорил, подходя, приказчик, в долгополом армяке, спокойно и медленно шагая по двору своими большими сапогами. - Нету никого, - шабаш. Все на село ушли, - прибавил он, махнув рукой, и, подойдя к телеге, стал глядеть на лошадей.
- Онучински? - спросил он у ямщика.
- Онучински, - не глядя ответил ямщик.
- Ах, людишки проклятые эти! - горячился между тем Иван Степаныч. - Как господа со двора, так их собаками никого не сыщешь.
- Да вы не хлопочите, пожалуйста, - говорил приезжий.
- Я и сам внесу.
- Ах, нет. Как это можно! Приказчик! Ну-ка, брат, возьми чемодан, а я вот саквояж да подушку. Пожалуйте!
Приказчик поставил свою шляпу на крыльцо, взял чемодан и понес.
Дом был старинный, одноэтажный, с бельведером, но переделанный и перестроенный заново. Разные несообразности и неудобства, свойственные старым деревенским домам, были по возможности устранены с помощию кое-каких пристроек и сокращений, которые хотя и достигали своей цели, но зато лишали строение типичности и совершенно, по-видимому, исказили его прежнюю физиономию. Это было какое-то длинное, неправильное, выбеленное здание, с обоих концов снабженное фантастическими пристройками и террасами. В одном месте окно заколочено, в другом пробито новое. С первого же взгляда заметно было, что новый строитель имел в виду одну цель - удобство, о симметрии же и вообще о внешности заботился мало.
В передней, да, впрочем, и во всем доме, никого не было; только заходящее солнце, ударяя прямо в широкие окна зала, насквозь пронизывало багровою полосою целый ряд опустелых комнат. Внутри дома еще больше, нежели снаружи, заметны были свежие следы недавней реформы: новые двери, новые обои и перегородки, сделанные, как видно, во имя уютности; кое-где новая мебель, наконец, лампы нового устройства и едкий запах керосина. Но, несмотря на это, несмотря на всю несомненность произведенных улучшений, на всем, решительно на всем лежал еще другой, ничем неизгладимый отпечаток: низкие потолки, широкие изразцовые печи, да и самые размеры и расположения комнат ясно доказывали, что дома такого рода сжечь можно, но пересоздать нельзя.
Гость тихо прошел по всему дому, молча останавливаясь в разных комнатах, и вернулся опять в переднюю; там в простенке висело большое дубовое зеркало, по бокам его стояли новые дубовые стулья с высокими спинками, дубовая вешалка в углу; но у стены так и остался широкий, неуклюжий, только заново выкрашенный коник 3.
- Куда же идти? - спросил гость у своего провожатого.
- А вот сюда, в кабинет. Пожалуйте! Да чаю не угодно ли? Умыться? Сейчас.
Гость остался один; он сел на диван и повел глазами вокруг: шкафы с книгами, камин, бумаги, газеты на столе; в окнах сетки, под окнами сад, за садом солнце садится...
В столовой заскрипели сапоги.
- Что ж, сударь, на чаек-то?
В дверях стоял ямщик и чесал в затылке. В то же время вошел Иван Степаныч с рукомойником.
- Ах, подлый народишка, черт их возьми! Воды нет. Ямщика за водой посылал. Ну, народ!
- Что вы хлопочете? Успеется еще.
- Да нет, помилуйте, это... Ведь это ни на что не похоже! Так набалованы, из рук вон. Извольте умываться!
Пока гость умывался, Иван Степаныч все говорил:
- Мыло-с? - Вот!.. Ненадолго... Они долго там никогда не бывают. Неподходящий человек... Грубость эта, знаете... Помещик, одним словом, помещик... "Эй! Ванька, трубку!.." Вот-с! Хозяин... Да, хозяин... Машины эти все презирает... Марья Николавна не любют к нему ездить.
- Это кто Марья Николавна?
- А супруга Александра Васильича.
- Да, я и забыл, как ее зовут.
- Как же-с, да. Чудесная дама, воспитанная. Здесь таких нет. Я говорю, охота жить здесь, ей-богу! Провинция такая тут, не дай бог - шут ее возьми!
- А вы зачем же здесь живете?
- Я что же? Мое дело такое. Рад бы не жил.
- Что ж вы тут делаете?
- Я письмоводителем при Александре Васильиче состою. На бороде-то мыло осталось. Пониже! Пониже! Письмоводителем... Да что - письмоводитель!.. Черт ли тут?.. Помилуйте!.. Дела... Какие дела?.. Теленок в огород зашел, на грош потравы, на четвертак навозу одного накладет. Дело!.. Посредник... Судить. Самоуправление, говорит... Вон в газетах пишут: здравый смысл народа... Дьяволы! Право... Школы там... Пес их возьми... Вот полотенце. Я говорю Александру Василичу... Чаю угодно?
- Нет, не хочется. Я подожду их.
- Ну, подождите! Я говорю Александру Василичу: палкой их!
- Что ж Александр Васильич?
