Антоний Оссендовский - Ленин
Уезжающие оставляли после себя какие-то брошюрки, прокламации, написанные простым языком, понятным и решительным.
Ленин, мечтающий о быстром искоренении безграмотности, хотя и не закончил этого, но, однако, нанес смертельный удар по темноте народа и рабской безучастности. Никто уже не смел мечтать об унижении крестьянства железной рукой царизма или ЧК, опирающегося на преданных революции латышей и финнов. Ленин научил несколько миллионов крестьян искусству чтения, пробивая русло, ведущее к мозгу «земли». Плыли им не только газеты, брошюры и коммунистические прокламации, но также другое печатное слово, рожденное в неизвестных тайниках деревенского муравейника. Выделило оно из себя задумки практические и решительные. Они прислушивались к их советам, читали их воззвания к «земле».
Крестьяне уже не хотели выбирать в свои советы кандидатов власти даже под дулами винтовок; давали заложников, говоря, что посылают их на смерть; устанавливали собственные нормы податей; тайком искореняли распоясавшуюся «бедноту»; просто удаляли их из деревни; выгоняли учителей-коммунистов; приветствовали агитаторов угрожающей позой, лишая приезжих всякого красноречия и самоуверенности; распущенные бабы и девушки, соблазненные комиссарами, исчезли без следа: может, убежали в города, может, лежали в никому неизвестных могилах на дне рек и прудов или в лесу, в низинах, заваленные камнями; коммунистическая молодежь или вернулась в семью, или разбежалась по свету, и никто о ней не вспоминал, как о больных собаках и кошках, гибнущих от старости.
Умолкли тайные шепоты об Антихристе и появившихся знаках, предвещающих его приход на Землю, зато появились неизвестные до сих пор молодые люди со светлыми и вдохновенными лицами, собирали около себя крестьян, деревенских баб и детей, говорили библейскими словами, советовали озабоченным и угрюмым крестьянам, а также заплаканным женщинам обращать глаза к небу и из него черпать надежду и силу. Совершались тайные молитвы, но не были это уже выдуманные просьбы о милости, но просьбы о наставлении и выборе дороги в действиях, чтобы были в согласии с изначальной правдой.
Центральные власти знали об этом и боролись с сопротивлением «земли», с пробуждающейся религиозностью. Прибывали следственные комиссии, нападали карательные отряды, тайных духовников и заложников ставили к стене и расстреливали, но сплоченные грозные крестьянские обличья сеяли тревогу и сдерживали коммунистов от чрезмерного издевательства.
Суды пытались свалить вину на Болдыревых, как на буржуев, но не было никаких улик, и Комиссариат Промышленности защищал создателей полезной коммуны, развивающейся все больше.
Обеспокоенное исчезновением промышленности, правительство созвало в Москве общий съезд специалистов. Власти делегировали молодых Болдыревых. Братья должны были немедленно отправляться в столицу. В самом начале они выслушали длинные речи Ленина и Троцкого, а также других творцов и руководителей коммунизма и диктатуры пролетариата. Выступления эти изобиловали шумными и тщетными лозунгами, бессильными издавна повторяемыми фразами. Даже делегаты привилегированного рабочего класса слушали ораторов равнодушно. Слышали они в свое время весьма смелые и оглушительные слова. Отзвучало без эха обещание наступления социалистического рая в декабре 1917 года, или через два месяца после Октябрьской революции.
Между тем, они постоянно были голодны, работали на изношенном оборудовании, приведенным в негодность инструментом, чрезмерно долго. За невыполнение работ, протесты и забастовки их расстреливали китайские солдаты или красногвардейцы. Не было у них одежды, ни хороших и теплых жилищ, ни врачебной помощи.
Теперь Ленин и Троцкий говорили по-другому. Свидетельствовали, что Россия не располагает современным оборудованием, что рабочий темный, не имеет профессиональной подготовки, и что только в 1927 году следует ожидать утверждения социализма.
Пожилые рабочие усмехались недоверчиво и бурчали:
– До настоящего времени молотков и пил не хватает, а не только социализма!
Крестьяне, когда им говорили о социализации земли с помощью национализированных тракторов, машин для сбора урожая, двигаемых электричеством, смотрели угрюмо и молчали.
«Земля» к этому не стремилась. Ее мысль была поглощена другим вопросом: когда придет твердая власть, которая установит настоящий порядок и мир?! Об этом ни Ленин, ни Троцкий не вспоминали. Их слова падали без отклика в мыслях и сердцах крестьян.
Петр и Григорий Болдыревы внимательно следили за мыслительным процессом диктаторов и поняли все.
Возвращаясь домой, Григорий говорил брату:
– Диктатура пролетариата тонет в нагромождении бессмысленности. Мечется, не находя выхода и погрязая все более в неосуществимых обещаниях. Это страшно!
– Это исступление, безумство! – воскликнул Петр Болдырев. – Фабрики разрушены. Предвоенная промышленность была слабой, а теперь вообще не существует. Рабочие остались на самой низкой ступени производительности труда и профессионального образования, а они бредят о сиюминутном социализме! Боже справедливый! Мчимся, как сумасшедшие в поезде, не зная, что в будке машиниста локомотива управляет слепой, глухой безумец!
– Крестьян намереваются социализировать, превратить в сельскохозяйственных рабочих! Государственные машины будут пахать землю, косить и жать, вязать снопы, укладывать стога, молотить и молоть!.. Ты видел, как поглядывали на Ленина крестьяне?
– Терпеливый наш крестьянин бесконечно, а все же наступит этому конец, страшный конец!.. – возразил Петр. – Но пусть же только деревня бросит смело свои лозунги, и посмотрим, что запоет Красная Армия! Кремлевская гвардия, все эти бандиты латышские, финские, китайские, венгерские, часу не выдержат. Ой, погуляют наши крестьяне! Иначе это будет выглядеть, чем истребление дворянства и крестьянские «иллюминации» в поместьях! Ужас охватывает при одной только мысли об этом!
– И все-таки должен такой день наступить.
– Наступит! Предугадать его только пока что нельзя, так как, повторяю, наш крестьянин обладает поразительной терпеливостью!
Инженеры работали две недели в разных комиссиях съезда, слушая бесконечные речи, пожелания, планы и все более фантастические проекты. Была это работа непродуктивная, бесцельная, пустая, опирающаяся на фальшь и заигрывание с мнением слушающего скопища рабочих и крестьян. Согнали их отовсюду, чтобы показать заботу правительства о нуждах деревни и судьбах рабочей революции.
– Я так долго не выдержу! – обратился Петр к брату. – Приступаю к расчету проекта обеспечения одной только Московской области машинами по плану комиссаров.
Молодой инженер работал в течение нескольких дней, составляя проект районной фабрики тракторов, косилок и молотилок. Получилась сумма такая большая, что, без всякого сомнения, даже ее половины не имела казна РСФСР, стонущая под ярмом диктатуры пролетариата.
Петр Болдырев выступил с речью перед комиссией специалистов. Опыт научил его, как нужно выступать! Начал он с похвал гениального плана социализации сельского хозяйства и с подтверждения возможности выполнения этого постепенно. Раскрыл свой план с профессиональной точки зрения. Слушали его внимательно и проект, как обычно, приняли единогласно.
Возвратившись с братом домой, Петр бегал по комнате и кричал яростно:
– Уроды глупые, темные! Что в том удивительного, что их обманывают?! Слушали меня с затаенным дыханием, орали и хлопали в ладоши! И все же я хотел доказать, что всяческие надежды на социализацию сельского хозяйства являются несбыточными мечтами идиотов! Прежде всего, нет у нас никакой надежды на постройку спроектированной мной фабрики, а если бы даже ее построили, потребуется двадцать лет на снабжение одной Московской области. Для пятидесяти областей потребуется не знаю, сколько лет: самое меньшее сто, а может, тысячу?! Между тем, завтра в газетах, наверное, начнут кричать, что власть приступает к немедленной социализации в столичном округе! Новый способ пропаганды и бессовестного обмана, рассчитанного на глупцов.
– Да! Да! – кивал головой Григорий. – Ничего из твоего проекта, кроме крика и бахвальства комиссаров, не выйдет, но зато из-за этого казна не пострадает. Случалось иначе! Помнишь моего коллегу, химика Стукова? Недавно прочитал в газетах, что комиссары добиваются от Швеции выдачи его, так как он счастливо удрал в Скандинавию.
– Что натворил этот Стуков? – со смехом спросил Петр.
– Ах, это ловкая бестия! – ответил брат. – Знаешь, что в Сибири правит «Сибирский Ленин», Смирнов. Как будто ужасно честолюбивая, но глупая и тупая личность. Хлопочет он, чтобы отодвинуть
Ленина на второй план. Высказался он об извечном сепаратизме Сибири, пренебрегающей Россией. Так вот, Стуков поехал к Смирнову с проектом сказочной химической фабрики, исходя из верного, впрочем, предположения, что, поскольку у него много угля и древесины, то почему бы не развернуться химической промышленности. Смирнов вывалил ему на приобретение оборудования пять миллионов рублей. Стуков уехал – и только его и видели. Ни Стукова, ни фабрики, ни миллионов!
