Глен Мид - Кровь фюрера
— Карабинеры хотят, чтобы мы перепроверили накладные на груз со всех кораблей, прибывших из Южной Америки, — раздраженно сказал Иль-Песте. — Все корабли за прошлый месяц. Я все уже проверил. Осталась только «Мария Эскобар», а я не могу найти своих документов. Давай, амиго, делай, как говорю, а то я уже устал.
Франко тоже устал. И он был напуган. Кровь отлила у него от лица, а коленки начали дрожать.
— Пойду возьму ключи от кабинета, — тихо сказал Франко.
— Ну давай.
Они поднимались по лестнице, и Франко чувствовал, что у него немеют ноги. Он заставил себя оглянуться на Иль-Песте.
— А почему карабинеры этим заинтересовались?
— Ты меня спрашиваешь? Я же не комиссар полиции, — ворчливо сказал таможенник. — Мне нужно проверить накладные, счета-фактуры, таможенные декларации и убедиться в том, что все совпадает.
Франко вздохнул почти с облегчением.
— И все?
— Этого достаточно. В ближайшие два часа прибывает три корабля. Так что давай разберемся с этим поскорее.
Франко сразу же стало легче. Ему не о чем волноваться. Коробка ведь не значилась в декларации. Он остановился на лестничной площадке, нашел ключ и открыл кабинет. Войдя внутрь, он включил свет и подошел к шкафу с документами.
Открыв один из ящиков, он перебрал папки, нашел нужную и протянул ее Иль-Песте.
Взяв папку с документами на «Марию Эскобар», таможенник подошел к столу и, сев, достал из кармана записную книжку, ручку и несколько мятых листов.
Франко недоумевал. Что ищут карабинеры? Коробку, которую он отдал мужчинам? Или что-то другое? Должно быть, коробку. Ведь в ней было что-то важное. Копы обычно никого не дергали, если речь не шла о крупных неприятностях. Взглянув на таможенника, он опять почувствовал страх. Тот что-то писал в записной книжке, какие-то цифры, сверяясь с документами. Его лицо приобрело удивленное выражение. Закончив писать, Иль-Песте задумчиво стал грызть кончик ручки.
— Что-то не так? — спросил Франко.
Иль-Песте нахмурился.
— У одного контейнера с «Марии Эскобар» реальный вес не совпадает с указанным в документах.
— На сколько?
— На двадцать килограммов.
Пожав плечами, Франко сказал:
— Слушай, но это же чепуха. Что такое двадцать килограммов?
Иль-Песте и сам это знал. Это же его работа. Что вообще, черт побери, происходит? Таможня, как правило, не придиралась, если разница не превышала как минимум пятидесяти килограммов.
— Слушай… Паоло, да ладно тебе! У меня по горло работы, — стал возмущаться Франко.
Иль-Песте не обратил на него никакого внимания и ткнул толстым пальцем в один из документов.
— Я ведь проверял этот контейнер, верно?
Присмотревшись, Франко увидел, что толстый палец указывает на номер контейнера в таможенной декларации. Номер контейнера с тайником. Он почувствовал, что желудок стал болеть еще сильнее.
— Я не помню, — солгал Франко.
— Помнишь, конечно. Я тогда еще пользовался кастетом и ушел раньше, чтобы попасть на крестины к малышу Стефано. Теперь вспомнил?
— Да, точно, припоминаю.
Иль-Песте задумался, наморщив лоб.
— Двадцать килограммов, — пробормотал толстяк-таможенник, глядя в документы.
Франко знал, что это несовпадение ничтожно.
— Это же пустяки! — воскликнул он. — Подобные несовпадения встречаются каждый день.
— Да, я согласен. Каждый день к нам приходят контейнеры, чей реальный вес не соответствует документам, немного отличается от задекларированного… Да, в разных документах данные часто не сходятся… — Толстяк задумался. — Вот только это не должно происходить.
— Людям свойственно ошибаться. Пара килограммов туда, пара килограммов сюда, — утешительно сказал Франко.
— Да, конечно. Бывает, весы неточные, а еще бывает, что неправильно записывают вес. — Иль-Песте поморщился. — Но если бы люди ответственно выполняли свою гребаную работу и пользовались исправным оборудованием, то никаких несовпадений не было бы. Да, если бы так было, моя работа была бы намного легче.
— Ну да, — согласился Франко. — А в чем проблема-то?
Толстяк почесал нос.
— Проблема, амиго, у карабинеров. Они хотят получить информацию о несовпадениях в весе любого груза, прибывшего в Геную из Монтевидео. За прошлый месяц оттуда прибыл только один корабль — «Мария Эскобар».
Только этого Франко не хватало! Копы будут лазить по всем докам со своими ублюдочными четырехлапыми прихвостнями, светя фонариками. Будут наступать ему на хвост.
— А что они вообще ищут? — медленно выговорил Франко, стараясь выглядеть как можно более спокойным.
— Да кто их знает. Все что угодно может быть. Из Южной Америки, как правило, везут кокаин. — Толстяк-таможенник собрал документы, закрыл папку и вручил ее Франко. — Сейчас, наверно, уже все равно слишком поздно. Если в том контейнере что-то и везли, то этого там уже давно нет. Надо чаще повторно взвешивать контейнеры. Это должно быть обязательным требованием.
Франко изобразил на лице озабоченность.
— Полностью согласен с тобой, дружище… все у нас делается как зря.
Иль-Песте с трудом поднялся с кресла, повернулся к окну и посмотрел на набережную, освещенную фонарями. «Что же у него на уме?» — подумал Франко. Что-то его беспокоило.
— Ну что, закрывать шкаф?
Иль-Песте медленно повернулся к нему, не обращая внимания на вопрос.
— Тот последний контейнер с «Марии Эскобар», я ведь его хорошо проверил, правда?
Франко выдавил улыбку.
— Ну конечно, я это запомнил.
— Я простукивал его кастетом.
— Ага. — Франко опять стало плохо. — А что такое?
— Моя дочь Бьянка играет на пианино. У нее это здорово получается. Так вот, она говорит, что у меня хороший музыкальный слух. Я всегда слышу, когда берут фальшивую ноту.
Франко продолжал улыбаться, но это ему давалось с трудом.
— Правда?
— Ага: Я ничегошеньки не понимаю в этой музыкальной грамоте, но если нота фальшивая, то я это чувствую. Смекаешь, о чем я?
— Ну да, конечно.
Улыбка постепенно сползала с лица Франко, и он усилием воли напрягал мышцы, чтобы ее удержать. «Улыбайся». Франко продолжал улыбаться.
— Тот контейнер… — Иль-Песте не договорил, обрывок фразы повис в воздухе.
Он смотрел куда-то вдаль, в пустоту.
— Что контейнер? — нервно спросил Франко.
— В тот день, когда я простукивал контейнер кастетом, звук был фальшивым. Я теперь припоминаю. Звучало не так.
Франко пожал плечами, чувствуя, как шея и ладони покрываются потом.
— Слушай, дружище, я ж только клерк, ты же знаешь. Это твоя работа — проверять груз. А я занимаюсь своими делами.
Иль-Песте пристально посмотрел на него, но Франко выдержал его взгляд, хотя каждая мышца его тела была напряжена. Он сосредоточился, заставляя себя оставаться спокойным.
Иль-Песте медленно отвернулся и снова посмотрел в окно.
— Я помню, что в тот день у меня не было времени. Если бы не это, я бы осмотрел контейнер тщательнее. — Он помолчал. — Но у меня есть номер контейнера. Судя по документам, он должен уже вернуться. Его зарезервировали, через несколько дней его погрузят на корабль, следующий до Пирея. Если будет время, я осмотрю его повнимательнее.
С этими словами Иль-Песте вышел из кабинета.
Франко стоял посреди кабинета, прислушиваясь к шагам таможенника на лестнице. Его била нервная дрожь. Вздохнув, он почесал в затылке. Он чувствовал себя ужасно. Просто ужасно. Да уж, проблемы! У тебя, дружище, реальные проблемы…
Какого хера происходит? Если Иль-Песте найдет тайник, все станет ясно. Правда, груза там нет. Дружище, можно прикинуться, что ты не при делах. У них на тебя ничего нет. Ничегошеньки. В тайнике пусто, и у полиции на тебя ничего нет.
Он отер пот со лба. Все в порядке, дружище. Ты в безопасности. Волноваться не о чем. Расслабься.
Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. А потом еще раз вдохнул и выдохнул, чувствуя, как холодный воздух проникает до самых верхушек легких.
Внезапно желудок и кишечник скрутил сильный спазм. Выключив свет в кабинете, он закрыл дверь и быстро побежал на первый этаж в туалет.
Глава 40
Во вторник Фолькманн в десять утра пришел к себе на работу и обнаружил на автоответчике два сообщения, одно — от Тэда Биркена из Цюриха с просьбой перезвонить, а второе — от Ивана Мольке, который просил срочно связаться с ним по рабочему телефону в Мюнхене.
Сначала он набрал номер Мольке, но секретарша сказала, что тот на совещании и сам позже перезвонит.
Потом он позвонил Тэду Биркену в Цюрих, и тот сразу взял трубку.
— Я делаю успехи, Джо, — раздался вежливый приветливый голос Биркена. — У тебя ручка и лист бумаги найдется?
