Глен Мид - Кровь фюрера
Девушка рассмеялась, и ее грудь заколыхалась под тоненькой хлопковой футболкой.
— Это что, шутка такая?
— Пожалуйста, отвечайте на вопрос, — сказал Якоб Фишер.
— Герберт с такими людьми не общался.
— А что насчет его родных?
— Это вы о чем?
— Он никогда не говорил о своем прошлом? Родителях? Семье? Девушка пожала плечами.
— Да, конечно, пару раз говорил. Но не много.
— Что же он вам сказал?
— Его мать умерла, когда ему было двадцать лет. А отца он не знал.
— Почему?
Девушка снова пожала плечами.
— Он умер в каком-то лагере.
— В концентрационном лагере?
Девушка нахмурилась.
— Нет. В одном из лагерей в Сибири, куда русские ссылали наших солдат после войны.
— А почему отца Раушера сослали туда?
— Он был нацистом. Каким-то там офицером. Подробнее я не знаю. Герберт говорил об этом всего один раз. И то он был пьяным.
— И что же он сказал?
— Сказал, что его отца ранили в Берлине в конце войны. Его взяли в плен русские и отправили в лагерь в Сибири. И что он был нацистским офицером.
— Вы помните, чтобы он еще что-нибудь говорил о своем отце?
— Нет, я уже все вам рассказала. Он мало говорил о своем прошлом.
— Но вы уверены, что его отец был нацистским офицером? — спросил Фолькманн.
— По крайней мере, так сказал Герберт. — Вздохнув, девушка нетерпеливо взглянула на Фолькманна. — Слушайте, вы еще долго собираетесь задавать мне вопросы?
— Последний вопрос. Вы знаете, почему убили вашего парня?
Девушка покачала головой и раздраженно сказала:
— Понятия не имею. Я это вашим уже сотню раз говорила.
Фолькманн посмотрел на Якоба Фишера и кивнул. Тот встал, собираясь уходить.
— Спасибо за то, что уделили нам внимание, фрау Ворх.
Выпив с Якобом Фишером в баре «Швайцерхофа», он поблагодарил его за помощь, а затем проводил до фойе.
— А что насчет отца Раушера, Джо? Ты не собираешься проверить, кем он был?
— Я не вижу в этом смысла, Якоб. Можно поспрашивать у русских, но я сомневаюсь, что они нам помогут. Я не знаю его звания, да и вообще мало информации о нем, чтобы направить запрос в Берлинский центр документации. Им нужны хотя бы дата рождения и имя, ведь офицеров по фамилии Раушер может быть сотня.
— Как бы то ни было, если что-нибудь раскопаешь, дай мне знать.
— Да, конечно, я позвоню. Еще раз спасибо за помощь, Якоб.
— Был рад увидеться, Джо. Береги себя.
Проводив Фишера, он поднялся к себе в номер и налил в стакан скотча. Встав, он открыл балконную дверь и вышел на балкон.
Все это казалось ему бессмысленным. Если Моника Ворх сказала правду и отец Раушера был нацистским офицером, то Раушер не должен был стать мишенью для людей Винтера. В его образе жизни не было ничего, что свидетельствовало бы о его связи с право- или леворадикальными группировками. Кроме того, когда отца Герберта Раушера взяли в плен русские, Герберт был маленьким мальчиком и, возможно, отца даже не помнил.
Интересно, является ли простым совпадением то, что отец Раушера был нацистом? У многих немцев возраста Раушера родители служили в фашистской армии, так что, скорее всего, это тупиковый путь, нужно разрабатывать другие версии.
Прежде чем раздеться и лечь спать, Фолькманн позвонил Эрике. Он рассказал ей о встрече с Вальтером Массовым и о том, что ему удалось узнать о Раушере. Он услышал, как она разочарованно вздохнула.
— А что насчет той женщины, Гедды Пол? — спросила Эрика.
— Можем съездить к озеру Констанс, может быть, что-нибудь и узнаем.
— Когда ты вернешься, Джо?
— Я прилечу завтра первым рейсом.
Последовала пауза, после чего Эрика тихо сказала:
— Джо…
— Да?
— Я по тебе соскучилась.
— Я по тебе тоже.
Глава 32
Они подъезжали к красивому городку Фридрихсхафен, расположенному возле озера Констанц. Фолькманн любовался заснеженными горами Швейцарии. В воздухе кружились снежинки. Они проехали по набережной, и Фолькманн припарковал «форд». Выйдя из машины, они пошли вдоль озера. В витринах старых зданий в баварском стиле стояли рождественские елки, и весь город был залит огнями.
Они с Эрикой пообедали в симпатичном ресторанчике, выходящем окнами на озеро, после чего Фолькманн решил, что лучше всего им будет обратиться в полицию. Он не мог воспользоваться удостоверением сотрудника DSE, не желая вызвать подозрения у местной полиции, но у него было и журналистское удостоверение, и он решил им воспользоваться. Оставив Эрику в машине, он направился в полицейский участок, который находился недалеко от озера.
В приемной участка дежурили два офицера. Фолькманн предъявил удостоверение и сказал, что хочет поговорить с дежурным старшим детективом. Ему пришлось ждать минут десять, пока к нему не вышел мужчина средних лет: крупный, с пивным животиком, нависавшим над брючным ремнем, с красным лицом. Он представился: детектив Хайнц Штайнер. Фолькманн предъявил ему журналистское удостоверение и сказал, что хочет поговорить с ним наедине. Пожав плечами, Штайнер отвел его в маленький кабинет. Сев, детектив выжидающе посмотрел на Фолькманна.
— Чем могу помочь, герр Фолькманн?
Фолькманн сказал детективу, что он свободный журналист, что пишет серию статей о нераскрытых убийствах для популярного немецкого журнала и хочет поговорить об убийстве местной Жительницы по имени Гедда Пол, совершенном пять месяцев назад. Детектив поднял брови и спросил, что именно интересует Фолькманна. Фолькманн объяснил, что он узнал о деле Гедды Пол из мюнхенских газет и подумал, что это может заинтересовать его читателей. Глаза Штайнера загорелись от любопытства, но он постарался держать себя в руках.
— Что конкретно вас интересует, герр Фолькманн?
Фолькманн улыбнулся.
— Обстоятельства жизни этой женщины, герр Штайнер. В газетных статьях об этом практически ничего не было написано. Может быть, вы подозреваете кого-то в убийстве? Я буду благодарен вам, если вы изложите свою версию.
Штайнер покачал головой и сменил тон на более неформальный.
— Я понятия не имею, кто убил ее и почему, Фолькманн. Но дело еще не закрыто.
Фолькманн вынул из кармана записную книжку и ручку.
— Вы не могли бы мне рассказать, как она была убита?
Штайнер прикурил тонкую сигару и выпустил дым в потолок.
— В нее стреляли трижды, один раз в грудь и дважды в затылок, с близкого расстояния. Пули 38-го калибра. Однажды вечером она сказала сыну, что поедет погулять на набережную, села в свою машину и уехала. Насколько нам известно, на набережную она не поехала. И домой не вернулась. Через два дня ее тело нашел в лесу бродяга — в двух километрах от опушки леса. Ее сумочку выпотрошили, а кошелек украли. — Штайнер нахмурился, на его лбу собрались морщины. — Но убийство было очень странным.
— Чем именно, герр Штайнер?
— Вы же журналист, Фолькманн. Вы знаете, что подобные преступления нечасто совершаются в наших местах.
— Конечно, но я думал, что вы имеете в виду само убийство.
— Да, и это тоже. Гедду Пол трудно назвать типичной жертвой.
— Что вы имеете в виду?
— Тут много странного. Стиль убийства больше напоминал гангстерский. А Гедде Пол было шестьдесят два. Вдова. Обеспеченная, но не богатая. Без каких-либо пороков. Абсолютно никакого криминального прошлого. Собственно, она даже ни разу не платила штраф за парковку в неположенном месте. Очень приличная женщина, занималась общественной деятельностью, помогала церкви. — Штайнер затянулся сигарой. — Да, еще кое-что. Мы обнаружили ее машину тоже в лесу. Такое ощущение, что она приехала туда встретиться с кем-то из своих знакомых. Но ее близкие о назначенной встрече ничего не знали.
Фолькманн что-то пометил в своей записной книжке и спросил:
— Она не занималась политикой?
Штайнер поднял брови.
— Нет. Абсолютно точно. А почему вы спрашиваете?
— Просто так, пытаюсь представить себе эту женщину. Вы ее хорошо знали, герр Штайнер?
Фолькманну показалось, что детектив хотел что-то сказать, но тот лишь откинулся на спинку кресла.
— Да, достаточно хорошо.
— Может быть, есть еще какие-то обстоятельства ее жизни, которые могут быть интересны читателям?
Штайнер пожал плечами.
— Ее муж был уважаемым бизнесменом. Он умер лет десять назад.
— А он не занимался никакой преступной деятельностью?
Рассмеявшись, Штайнер покачал головой.
— Он был чист, как лютеранский священник. Хороший человек был. Очень приличный.
— А как он умер?
— Насколько я помню, от сердечного приступа.
— А что насчет ее семьи?
— Все очень порядочные люди. Как я уже говорил, Гедда Пол была хорошей женщиной, и в округе ее любили. — Штайнер пожал плечами. — Что касается убийства, единственная логичная версия, которая приходит на ум, — она подобрала попутчика, путешествовавшего автостопом. Какого-то психа, который решил ограбить ее и убить.
