Жюль Ренар - Дневник (1887-1910)
Завидую Маринетте: она варит нам суп.
Я же ничего не наварил.
Если бы я забивал гвозди, колол бы дрова, сажал бы морковь, писал о чем-нибудь несколько строчек, которые назавтра вышли бы из печати и принесли мне несколько грошей! Я тогда бы что-то сделал и день не пропал бы зря!
Ради работы отказываешься от обязанностей, которые накладывает на тебя жизнь. Не ходишь в гости, ни у кого не обедаешь, ни фехтования, ни прогулок. Тут бы, кажется, тебе и работать, создавать прекрасные вещи, но вот на этот огромный серый лист, который и есть наш день, мозг не проецирует ровно ничего.
* Я зачеркнул с размаху многое из того, что очень любил: стихи, фехтование, рыбную ловлю, охоту, плавание. Когда же я зачеркну прозу, литературу? Когда - жизнь?
* Бессонные ночи, долгие ночи, когда мозг пылает огнями, как огромный город. И какая прекрасная вереница грез, которые кажутся тебе живыми! Приходит утро, и их уже нет. Безжалостный подметальщик - пробуждение - смел их все на помойку.
* Умеренные - это те господа, которые умеренно пекутся об интересах ближнего.
* Присядьте, пожалуйста, и объясните мне, что такое жизнь.
17 марта. Какой-то журналистик из "Ла Патри" - меховой воротник, желтые ботинки, дурацки дергается щека.
- С таким пайщиком, как Жалюзо, - говорит он, - "Ла Патри" стала глупейшей газетой, но надо же жить. Я предпочел бы писать пьесы.
Ему двадцать четыре года. Я подымаюсь и "очень сожалею, что пора идти".
Я ему сказал, что крестьяне часто вступают в брак по любви, а он напечатал прямо противоположное.
20 марта. Их вдохновляют шлюхи и театральные дельцы, а вот душа крестьянина, по их мнению, неинтересный предмет.
25 марта. Вечный страх перед жизнью, а когда она прошла, не могу оторвать от нее глаз.
26 марта. Мы требуем в театре жизни, а в жизни - театра.
30 марта. Просмотрел за зиму пятьдесят пьес. Нет ни одной, автором которой мне хотелось бы быть.
1 апреля. Театр. На него я, возможно, израсходовал свое самое прекрасное негодование.
5 апреля. Элеонора Дузе. Красота, благородство, ум. Лицо ее никогда "не леденеет". В пьесе Гольдони она не просто щеголяет остроумием, на лице ее написан острый ум.
У нее прекрасные туалеты, но было бы лучше, если бы она меньше тратилась на мишуру.
Когда она покидает сцену, она просто уходит, а не рвется прочь.
Апрель. ...Любовный язык создан уже давным-давно, а деловой - нет.
Если мужчина хочет переспать с женщиной, он всегда найдет средство сообщить об этом предмету своей страсти, и почти все средства тут хороши; он может сказать все, что угодно: сойдет и так! Когда деловой человек хочет околпачить другого, все выглядит ужасно глупо. Самый ловкий так же первобытен, как и самый неумелый. И вот так делаются дела?.. Ну и ну. Пусть бы еще речь шла о каком-нибудь простофиле, но ведь это банкир надеется облапошить директора казино. Банкир показывает ему какую-то довольно туманно составленную бумагу. Гитри бросает на нее туманный взгляд и говорит: "Я тоже не дурак!" И все. Оказывается, мы присутствовали при кровавой борьбе, и если мы ничуть не взволновались, то...
* Итак, сегодня утром я набросал план драматической комедии, драмы в трех, даже в четырех действиях, и сам прослезился от умиления.
Набрасывать план пьесы - это очень забавно, но как только приступишь к писанию и подумаешь, что пишешь для театра, для актеров, для отвратительной публики, хочется занять свои мысли чем-нибудь другим.
* Никогда не целует руку женщине, боится проглотить кольцо!
22 апреля. Смотреть на человека глазами естествоиспытателя, а не психологического романиста. Человек - животное, которое почти не мыслит,
28 апреля. Немножко ненависти очищает доброту.
* Возможно, река перестала бы течь, узнай она, что ручеек пересох; человек спокойно ест среди других людей, подыхающих с голоду.
3 мая. Мопассан. Слишком легко удовлетворялся правдоподобием.
* Стиль. Я всегда останавливаюсь на той грани, за которой может начаться неправда.
6 мая. Слезы на лице холодного человека - крупные капли дождя на каменной стене.
* Жестокосердие богача в глазах крестьянина не такой уж большой недостаток.
* У старика в поле такой жалкий вид и стоит он так неподвижно, что Маринетта приняла его за пугало.
Я жду, что он нас догонит: я уже приготовился дать ему два су.
Но это было действительно пугало.
16 мая. Бог - это не решение. Оно ничего не улаживает.
* Никакого вкуса к доходной литературе. Хочу одного - видеть жизнь и довольствоваться тем, что дает жизнь.
* Возможно, если мы будем слишком холить свою мораль, мы станем вроде того корявого деревца, которое я вижу из своего окошка и которое не приносит даже листьев.
23 мая. Ветер! Все деревья в отчаянии всплескивают ветвями и уныло стонут.
* Солнце садится там, вдали, как красивый золотистый фазан на ветви...
* Цыпленок на своих спичечках.
* Север шлет Югу кипы своих белых туч.
30 мая. Растерялся, как букашка, добравшаяся до кончика пальца.
* Моя небольшая речь не имеет успеха, вот я и говорю, что все суета сует.
1 июня. Несчастные люди! Надо научиться подходить к ним, как к ребятишкам, обирать с них мелкое вранье и лицемерие, утирать им нос, когда они, сами не зная почему, начинают хныкать, и закрывать рот, который готов вас укусить, ласковым поцелуем, говоря им: "Выскажитесь! Объяснитесь!"
7 июня. Выдача школьных аттестатов 5 и 6 июня. Сюрприз! Оба текста для диктовки инспектор Академии взял из моих "Естественных историй". Девочка не принимает меня всерьез и пишет мою фамилию с маленькой буквы 1.
1 Ренар (renard) по-французски значит "лисица".
9 июня. Воробей: прелестная маленькая птичка, которая не умеет петь.
* Открываю окно и выпускаю муху, которая с унылым жужжанием бьется о стекло.
- Какой вы добрый!
- О нет, уверяю вас. Просто она мне надоела.
* Реалист. Да, но ведь реальность-то повсюду.
* От них все еще несет рабством. Из труб замка валит дым, окна в столовой открыты, входит граф. Через минуту они все заулыбаются, согнутся в три погибели, а шляпы уже сейчас, заранее, послетали с их голов.
17 июня. Чувствую, что, если начнется война, я стану патриотом.
* Бледный, как стена в лунном сиянии.
21 июня. Помечтав в саду на скамейке, заснуть с глазами, полными звезд.
* Иной раз я прохожу через небольшие мрачные пустыни, где нечего даже записать.
* Помню тот особый запах, который я впервые ощутил после смерти отца. Запах этот возвращается каждый год в то же самое время. Неужели это и есть вкус смерти?
Я догадываюсь, что это запах роз, увядающих в вазе. Отец умер в июне, в сезон роз.
* Склоненные ветром камыши тихо приветствовали меня поднятием шпаг.
* Желая доказать другим, что колодец представляет собой опасность, он бросился бы туда вниз головой.
24 июня. Марокканские события...
Да, война мне ненавистна. Да, я хочу мира, и я пожертвовал бы всеми Марокко ради мира. Но если немцы примут эту жажду мира за трусость, если они воображают, что нас так легко слопать, - черт возьми, в таком случае - нет!
В сущности, мир мне дороже жизни. Уверяю вас, мы бы сумели показать себя, и еще как!
26 июня. К чему хранить различные сувенирчики, даже фотографические карточки? Приятно думать, что вещи умирают так же, как люди.
* Прочел в "Записках туриста", том I, Стендаля несколько страниц, посвященных Буржу. Очевидно, скоро мне придется краснеть за свое невежество. Стендаль меня забавляет, но когда я был в Бурже на военной службе, я даже ни разу не поглядел на кафедральный собор. А мимо особняка Жака Кера я проходил десятки раз, но чуть ли не бегом, так как торопился попасть на парижский поезд. При всем том отнюдь не желаю снова попасть в Бурж на воинский сбор.
Стендаль пишет, что, когда он приехал в Бурж, его чуть было не задушил дух мещанства. Кстати, я и этого тоже не почувствовал.
* Свободомыслящий. Достаточно - просто "мыслящий".
28 июня. Вечер такой кроткий... У кого бы мне попросить прощения?
* Он возвращается с работы на своей тележке, которую тащит осел. Тележка крохотная, как у безногого калеки.
- Да наденьте шляпу.
- О, мосье, мне жарко.
Он кладет шляпу на тележку. Мы начинаем разговор.
Его лицо, как слезами, покрыто маленькими капельками извести. Одни свежие, очевидно сегодняшнего происхождения, другие остались со вчерашнего дня или с понедельника - с первого дня недели.
Завтра я снова увижу их всех на месте.
* Мозг пустой, как ковчег бедняка.
* Без горечи жизнь была бы вообще непереносима.
Июль. О лени. Ах, я просто обязан написать ее, написать книгу о лени! Человек глупый, осознающий свою глупость, уже не так глуп, но ленивец может осознавать свою лень, сетовать на нее и при ней остаться.
* Буржуа в Кламси. В Бурже Стендалю казалось, что он задыхается от буржуазной ограниченности. Побывал бы он в Кламси!
В Кламси, в крохотном чопорном городке, принято отправлять свою малую нужду на углу ратуши. Место не отгорожено даже железным листом, и все буржуа, которые живут в домах, выходящих окнами на площадь, могут при желании, приподняв занавеску, узнать по спине, кто именно остановился по нужде.
