Уильям Шекспир - Отелло, венецианский мавр
И потому я снова утверждаю
Отелло обесчестил дочь мою,
Закляв питье иль зельем приворотным
Воспламенив ей кровь.
Дож
Ну, обвинять,
Не предъявив улик, немного стоит.
А вы, помимо шатких рассуждений,
Не привели нам ничего, синьор.
Первый сенатор
Как, правда ли, Отелло,
Что чувство девушки вы усыпили
И овладели ею силой, тайно?
Иль путь к любви в признаньях обрели,
Что шли от сердца к сердцу?
Отелло
Я прошу
Послать за Дездемоною к "Стрельцу".
Чтоб при отце она вам все сказала,
И, если очернит она меня,
Пускай не только званья и доверья
Лишит меня ваш суд - на жизнь мою
Его обрушьте.
Дож
Вызвать Дездемону.
Отелло (к Яго)
Ты знаешь, где она. Так проводи.
Яго и несколько офицеров уходят.
Пока же без утайки, как пред небом,
Я исповедуюсь в своих грехах,
Я строгому собранью все открою
Чем я любовь красавицы снискал
И чем она мою.
Дож
Мы слушаем, Отелло.
Отелло
Ее отец меня любил и часто
Расспрашивал о битвах, об осадах,
О злых превратностях судьбы - о жизни
Из года в год...
И я рассказывал - все, с детских дней
До часа нашей дружеской беседы:
О бедах гибельных, о злоключеньях
На суше и на море, о проломах
Стен городских, где на волос от смерти
Спасался я, о том, как взят был в плен
И стал рабом, как выкуплен я был,
И обо всем, что видел я в дни странствий.
А видел я гигантские пещеры,
Пустыни мертвые, громады скал
И пики гор, пронзающие небо.
Я говорил о лютых каннибалах,
Друг друга поедающих, о людях,
Чьи головы растут чуть ниже плеч...
Все слушала с вниманьем Дездемона
И, оставляя нас порой, спешила
Покончить с хлопотами поскорей,
Чтоб, воротившись, снова жадным слухом
Рассказ мой пожирать. Заметив это,
Я выбрал час, и способ я нашел
Склонить ее к тому, чтоб попросила
Она полней раскрыть мой скорбный путь,
С которым лишь урывками, меж делом,
Знакомилась досель. Я согласился.
Я видел слезы на ее глазах
При повести о бедах юных лет.
Когда смолкал, она меня дарила
За муки миром вздохов и клялась,
Что все это непостижимо дивно
И горестно, да: горестно и дивно.
Ей лучше бы меня не слушать вовсе,
И все ж пусть бог ей даст такого мужа!
Она призналась: стоит научить
Кого-нибудь, влюбленного в нее,
Описывать такие приключенья,
И час пробьет идти ей под венец.
Намек я понял и сказал в ответ:
"Меня ты за страданья полюбила,
А я твоим участьем покорен".
Вот колдовство мое. Другого нет.
Пришла жена. Она всему свидетель.
Входят Дездемона и Яго в сопровождении
офицеров.
Дож
Синьор, пожалуй, и мою бы дочь
Увлек такой рассказ.
Что тут поделать? Надо примириться
Ведь сломанным оружьем драться лучше,
Чем голыми руками.
Брабанцио
Дочь расскажет,
Шла ли она навстречу страсти мавра,
И если шла, пусть я погибну раньше,
Чем стану укорять его. Скажи нам,
Кому из всех собравшихся должна ты
Повиноваться первому?
Дездемона
Отец!
Здесь раскололся надвое мой долг:
Вы дали мне и жизнь и воспитанье.
И жизнь и воспитанье мне диктуют,
Что долг мой - вас любить и почитать,
Что вы мой господин. Но здесь мой муж,
И вот, как мать моя была послушной
Сначала вам и лишь потом отцу,
Так я здесь вправе объявить, что мавр
Властитель мой.
Брабанцио
Ну, бог с тобой. Я кончил.
Вернемся к государственным делам.
Мне лучше бы приемыша иметь,
Чем дочь родную.
Мавр, подойди - отдам тебе с охотой
То, что еще охотней утаил бы,
Когда б уже ты этим не владел.
Я счастлив, не имея больше дочек,
И этим я обязан вам, мой клад:
Меня бы твой побег тираном сделал,
И я бы их в колодки засадил.
Я кончил, герцог.
Дож
Позвольте подсказать вам поученье,
И пусть оно для них ступенью будет
К приязни вашей.
Когда надежда уплывает вдаль,
Пусть уплывает с нею и печаль.
Пролить над горем слез напрасных море
Вот лучший путь, чтоб снова вызвать горе.
Пусть отняла судьба свой лучший дар,
Терпенье в шутку обратит удар,
Ограбят - плюнь, и минет неудача:
Ты сам себя вдвойне ограбишь, плача.
Брабанцио
Так пусть же Кипр отнимут оттоманы:
Одной улыбкой мы залечим раны.
С охотой слушает тирады тот,
Кому тревога сердца не гнетет;
А тот, кто терпит скорбь и поученье,
Изволь двойное выносить мученье!
Слова - лекарство, но слова - и яд:
То вылечат, то насмерть поразят.
Какой же врач иль знахарка-старуха,
Чтоб сердце исцелить, льет капли в ухо?
Покорнейше прошу вас перейти к обсуждению государственных дел.
Дож
Итак, вооруженные до зубов турки готовы обрушиться на Кипр. Вы, Отелло, лучше всех знакомы с укреплениями этого острова. И, хотя там правит прославленный доблестью наместник, людская молва считает вас более надежным защитником. А ведь всеобщая любовь немало значит в достижении успеха. Вот почему вам придется омрачить недавно обретенные радости этим трудным и беспокойным походом.
Отелло
Сенат высокий! Властная привычка
Давно уж превратила для меня
Войны суровой каменное ложе
В пух, в троекратно взбитую постель.
Я, признаюсь, обрел в трудах суровых
Непринужденную, живую радость,
И бой с врагом приму я на себя.
Поэтому, почтительно склоняясь,
Прошу вас окружить жену заботой
И предоставить содержанье, слуг,
Жилище - словом, все, что подобает
Ей по рожденью.
Дож
Пусть она пока
Останется с отцом.
Брабанцио
Я возражаю.
Отелло
И я.
Дездемона
И я. Я не вернусь к отцу,
Чтоб, находясь с ним рядом, не будить
В нем мрачных мыслей. Милостивый дож!
К речам открытым с лаской слух склоните
И поддержите словом благосклонным
Мое простосердечье.
Дож
Чего бы вы хотели, Дездемона?
Дездемона
Я мавра полюбила для того,
Чтоб быть его женой. Всем протрубил
О том мой дерзкий бунт, мой вызов року.
Мне дорог даже темный облик мавра:
В нем отразилась светлая душа.
Высокой чести, доблести его
Я посвятила жизнь, судьбу и сердце.
Останься я здесь бабочкой порхать,
Когда мой муж пойдет в поход на турок,
Всего лишусь я, что влекло к нему,
И без любимого мне будет тяжек
Груз долгих дней. Позвольте ехать с ним.
Отелло
Синьоры, ваше слово? Умоляю
Дать волю ей.
Свидетель небо, не затем прошу я,
Чтоб утолить мой первый страстный пыл
Пыл юности погас уже в Отелло.
Я только не хочу стеснять жену.
Но пусть всевышний вас хранит от мысли,
Что я могу в столь важном предприятье
Из-за любимой делом пренебречь.
Нет, если легкокрылые безделки
Проворного Амура мне затмят
Любовной ленью разум, если я
Из-за игры любовной запятнаю
Честь воина, - пусть бабы обратят
Мой шлем в горшок, пусть строй позорных
бедствий
На жизнь и славу мавра ополчится!
Дож
Решайте сами вы с женой, Отелло,
Остаться или ехать ей. Дела
Торопят нас.
Первый сенатор
Отплытье в эту ночь.
Отелло
Я хоть сейчас готов!
Дож
Мы утром, в девять, вновь сойдемся здесь.
Оставьте нам, Отелло, человека,
Который привезет вам предписанья,
Приказ о вашем назначенье - словом,
Все, что вам нужно.
Отелло
Вот мой знаменосец.
Он в честности и верности испытан.
Ему я поручу жену доставить
И все, что ваша светлость мне послать
Найдет необходимым.
Дож
Я согласен.
Всем доброй ночи.
(К Брабанцио.)
Доблестный синьор,
Когда красой душе дано сверкать,
Не черен, а красив ваш храбрый зять.
Первый сенатор
Прощайте, храбрый мавр. Жену храните.
Брабанцио
Смотри за ней: кто так провел отца,
Пренебрежет и таинством венца.
Дож, сенаторы и офицеры уходят.
Отелло
Я ставлю жизнь за верность Дездемоны!
Ее тебе, мой Яго, поручаю.
Прошу тебя: скажи своей жене,
Пусть позаботится о ней. Обеих
Доставишь ты на первом корабле.
Идем, жена. Остался мне лишь нас
Для ласк, для дел, чтоб всем распорядиться,
Чтобы побыть с тобой. Мой кормчий - время.
Отелло и Дездемона уходят.
Родриго
Яго...
Яго
Что скажешь, благородная душа?
Родриго
Как ты думаешь, что я собираюсь делать?
Яго
Тут и думать нечего - ляжешь спать.
Родриго
А вот и нет - я пойду и утоплюсь.
Яго
Посмей только, и я выброшу тебя из своего сердца! Зачем топиться, глупая башка?
Родриго
Нет, глупо жить, когда жизнь - сплошное мученье. Не лучше ли умереть? Ведь смерть - надежный доктор: уж она-то не подведет!
